– Ни в малейшей степени. Лайза и Стив последний раз видели Колю шесть дней назад, – Радченко, крутил на пальце брелок на стальном кольце. – В этом детдоме свидания разрешены не чаще, чем раз в неделю. Короче, никаких жалоб на головные боли и бессонницу в помине не было. И вдруг закрутилась эта музыка.

– Что ж, желаю удачи, – Васильев снова собирал цепочки из скрепок. – Если есть возможность, откажись от этого дела. Плюнь на него и забудь навсегда.

– С чего это вдруг?

– Я привык доверять своей интуиции, – ответил Васильев. – Она подсказывает мне, что за всеми этими манипуляциями скрывается скверная история. И очень опасная.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, скажем, похищение ребенка с целью трансплантации внутренних органов. Или еще что-нибудь. Пострашнее. Нечто похожее случилось в одном областном детдоме, когда оттуда якобы сбежали три мальчишки и одна девочка. Через месяц в соседней области их трупы нашли в заброшенном канализационном коллекторе. Еще у живых детей удалили все, что только можно удалить. Печень, почки, глазные яблоки… А следователь прокуратуры, который слишком рьяно раскручивал преступление, погиб при невыясненных обстоятельствах. Через год розыскное дело списали в архив. С резолюцией: «В связи с невозможностью найти подозреваемых». Якобы эти подозреваемые, иностранцы, скрывались за границей.

– Страшные истории только возбуждают воображение.

– Все шутишь? – усмехнулся Васильев. – Пора стать серьезным человеком. Сейчас можешь заехать в больницу, откуда мальчика отправили в Москву. Там есть один человечек, который ходит на воле, потому что я очень за него хлопотал. Он даст тебе копию направления Степанова на обследование и лечение в московскую клинику. Эта бумажка пригодится.

Радченко спустился вниз, застегнул «молнию» куртки и забрался в седло мотоцикла. Он подумал, что исчезновение мальчика может быть как-то связано с похищением Джейн Майси. Если Колю удастся найди, это будет… Радченко не довел мысль до конца. Выжал газ и рванул с места.

Дима Радченко оказался в приемном покое одной из московских больниц, когда солнце уже сползало за крыши домов, а город накрыли первые сумерки. Перед визитом сюда, Радченко успел заскочить домой, сменив кожаный прикид байкера на приличный костюм и плащ, а мотоцикл на темный седан.

Дежурный врач долго разглядывал копию направления Коли Степанова, листал регистрационный журнал. Наконец поцокал языком и сказал, что ничем помочь не может. Мальчика с таким именем и фамилией в онкологическое отделение не поступал. В ответ Радченко выложил на стол удостоверение члена Московской коллегии адвокатов. А рядом бросил визитную карточку самого скандального московского журналиста, перед которым трепетали даже сильные мира сего. Этот козырь бил все карты.

– Если мальчик не найдется, мой друг приедет сюда прямо сейчас, – с мрачным видом пообещал Дима. – И вся эта темная история попадет в газеты. Легким испугом ни вы, ни ваше начальство не отделается. Это я обещаю.

Сидевший за столом врач положил в рот мятную конфетку. И стал дышать в сторону, чтобы посетителя не накрывало облако свежего водочного перегара. Он снизу вверх поглядывал на Радченко, взвешивал шансы и просчитывал варианты. Блефует этот черт или говорит правду – вот вопрос. Скорее всего, врет, как и все адвокаты. Тот журналист не станет мотаться по городским больницам в поисках сенсаций. Всем известно, что он кусает только того, кого велят тяпнуть его хозяева с Лубянки. Обливает дерьмом тех, кого велено облить дерьмом.

А если посетитель все же не блефует? Поди, разберись. Особенно с пьяных глаз. По виду этот Радченко – серьезный господин. Дежурному врачу мучительно захотелось добавить еще сто пятьдесят водки. И заполировать это дело бутылочкой пива.

– Вы вот что: садитесь на диванчик и ждите. А я сейчас… Постараюсь навести справки. Такое иногда случается: больной поступил, а в журнале регистраций отметки нету. Ну, забыли в спешке записать.

Врач решил, что в эту историю ему не надо ввязываться. Пусть отдуваются те, кто притащил сюда мальчишку. А он человек маленький, неприятности ему без надобности. Вызвав на пост медсестру, он вскочил с места и потерялся в бездонной темноте коридора.

Радченко так долго сидел на диванчике возле входной двери, что потерял счет времени. Наконец явился тот же дежурный врач и, подхватив посетителя под локоть, потащил его через бесконечный лабиринт переходов и лестниц. Оставив Диму перед дверью с табличкой «заведующий отделением», дежурный врач исчез. А Радченко, переступив порог кабинета, столкнулся с грузным человеком с черными узкими усами и глазами карточного мошенника. Человек был одет в мятый халат, на голове косо сидела медицинская шапочка.

Помяв руку посетителя в своих больших теплых ладонях, врач представился: Рахат Бесиков. В данный момент исполняющий обязанности заведующего онкологическим отделением. К месту и не к месту исполняющий обязанности заведующего кивал головой. И вставлял в разговор бессмысленную фразу «как полагается».

– Врач в отпуске, все как полагается, – Рахат все не выпускал руку Радченко. – А я так сказать… Ну, как полагается, заменяю его на этом высоком посту. Жалоб от больных, как полагается, нет.

Он внимательно прочитал удостоверение Радченко, упал в кресло, вытащил из-под стола графин толстого стекла. Нацедил в стакан желтоватой несвежей воды и прикончил сомнительную жидкость в два глотка. Дима присел на край стула, ожидая, когда Бесиков снова обретет способность говорить. Но тот молчал, только тяжело дышал, вытирая носовым платком капли воды со столешницы. Потом снял с головы шапочку и стал мять ее пальцами, как пекарь мнет лепешку свежего теста.

– Я так понимаю, что мой подопечный Николай Степанов был направлен и поступил в ваше отделение, – Радченко нарушил затянувшееся молчание. – Мне вся эта канитель кажется немного странной. Здоровый мальчик – и в одну минуту определили, что у него онкологическое заболевание. Будущие приемные родители мальчика утверждают, что он здоров. Ну, относительно здоров.

В ответ Бесиков дважды кивнул головой, мол, все правильно.

– Я представляю интересы Коли, – продолжил Радченко. – Теперь я хочу узнать, что за болезнь у ребенка. По какому, так сказать, поводу затеяли обследование.

– Ну, мне ответить трудно, какие у ребенка были жалобы, – разговор давался врачу тяжело. Рука тянулась к стакану, другой рукой он вытирал со лба испарину. – Мальчик ведь поступил к нам только вчера. Мы, как полагается, не успели сделать никаких анализов. Ничего ровным счетом. Теперь на ваши вопросы наверняка ответит только патологоанатом. Как полагается.

– То есть?

– Этой ночью у ребенка развился отек легких. Он потерял сознание. И скончался. Несмотря на все старания наших врачей.

Минуту Радченко сидел с полуоткрытым ртом.

– Так вы не знали? – спросил Бесиков. – Ну, не знали об этом? Надо же… А я думал, знаете. Думал, все как полагается.

Радченко промолчал. Бесиков, влив в горло еще один стакан воды, рассказал скупые подробности смерти ребенка. И добавил, что о причинах трагедии можно только догадываться. Все произошло слишком быстро. Начались боли в области груди, развился отек легких… У детей с отягощенной наследственностью опухоли мозга могут развиваться быстро, очень быстро. Такого рода злокачественные образования дают много побочных весьма болезненных эффектов. Летальный исход в этом случае – скорее закономерный финал, чем исключение из общего правила. Труп мальчика отправлен в городской морг, поскольку больничный морг в данный момент на ремонте.

– Вы только не волнуйтесь, – добавил врач. – Вскрытие произведут в срок. Все как полагается. Только не волнуйтесь. Как адвокат, вы наверняка сможете присутствовать при вскрытии. Ну, если, конечно, захотите… А тот известный журналист и вправду ваш друг?

Радченко кивнул и вышел в коридор.