Джейн остановилась, уперевшись спиной в стену. Дальше отступать некуда. Рука с ножом пошла снизу вверх. Джейн выбросила вперед левую руку, успев перехватить запястье Виктории и со всей силы крутануть предплечье по часовой стрелке. Виктория, не ожидавшая такого сопротивления, вскрикнула. Но ножа не выпустила. Левой рукой без замаха ударила Джейн открытой ладонью в глаз. Та вскрикнула от боли, ослабила хватку.

– Зараза, – прошипела Виктория. – Недолго тебе осталось…

Виктория пнула своего противника носком башмака в голень. Вырвала руку с ножом, отвела ее за спину. И снова попыталась ударить снизу вверх, метя лезвием в низ живота. Джейн закричала от боли в ноге и страха, который сильнее боли.

Но все же успела захватить предплечье Виктории двумя руками, крутанула его изо всех сил. Королева Виктория ударила Джейн головой в нижнюю челюсть. Облезлый потолок поплыл перед глазами, пол накренился в сторону. Джейн не выпустила руку с ножом, напротив, крепче сжала ее и дернула на себя. На этот раз тонко закричала сама Виктория. И лягнула соперницу костяным коленом в бедро. Через мгновение женщины оказались на полу. Виктория навалилась сверху, оседлав Джейн, сжала бедрами ее грудь. Королева вырвала руку, занесла нож над головой. Сейчас она метила в горло.

– Сука, умри же…

Джейн подумала, что сил остается немного. Пожалуй, эту схватку она проиграла. Но есть последний шанс, он всегда остается… Джейн, что есть силы ударила Викторию кулаком в грудь слева, а справа в нижнюю челюсть. Затем оттолкнулась от пола ногами, пытаясь перевернуться на бок. Но ничего не получилась. Виктория лишь зарычала, Джейн снова ударила, кулаком наотмашь по лицу. В ту же секунду замигала лампочка над дверью. Загорелась ярче и вдруг погасла. Что-то металлическое упало на бетонный пол, это нож вывалился из раскрытой ладони. В ту же секунду Виктория всей массой навалилась на сверху, прижала к полу. Схватила за волосы, рванула голову на себя, затем оттолкнула.

Джейн ударилась затылком о бетонный пол и увидела в наступившей темноте, как перед глазами рассыпался и замигал разноцветными огоньками праздничный фейерверк. Виктория крепко ухватила свою жертву за шею, стиснула твердые, будто сделанные из металла, пальцы. Джейн захотела закричать, позвать на помощь. Может быть, ее крик услышит человек, что топчется в коридоре и иногда заглядывает в комнату через глазок. Лампочка загорелась и снова погасла. Затем свет вспыхнул ослепительно ярко. Лицо Виктории, перепачканное угольной пылью, оказалось совсем рядом. Она дышала прерывисто и тяжело, с нутряным свистом, дышала прямо в полуоткрытый рот Джейн.

– Умри, гнида, – хрипло прошептала Виктория, с новой силой сжала горло своей жертвы. – Ну, ну… Давай… Сдохни…

Теряя силы, Джейн шарила рукой по полу. Нож должен быть где-то здесь, рядом слева. Лампочка часто замигала и совсем погасла. В тишине было отчетливо слышно, как пыхтит Виктория, сдавливая горло ненавистной суке в человеческом обличии. Но вот за дверью раздались чьи-то шаги. Лязгнул засов. Или эти звуки лишь послышались Джейн? Она ловила воздух широко раскрытым ртом, но воздуха не было. От напряжения носом хлынула кровь.

Джейн подумала, что скудный запас сил иссяк окончательно, никто ее не услышит, не придет на помощь. Потому что сил не осталось даже на этот последний крик. Она попыталась выплюнуть кровь, заполнившую рот, но закашлялась. Онемевшей рукой еще раз провела по бетонному полу. Кончики пальцев наткнулись на что-то твердое и острое. Кажется, лезвие ножа… Тяжелые веки сомкнулись, не было возможности их разлепить. Лампочка вдруг мигнула и погасла. В это короткое мгновение Джейн увидела черный абрис человеческой фигуры, наклонившийся над Королевой Викторией.

– А-а-а-а. А-ам-ам…

Кто это крикнул? Звук прокатился под сводчатым потолком комнаты, эхом разнесся по коридору, вернулся обратно и наконец стих. Тело Виктории обмякло, пальцы, сдавливающие шею, потеряли твердость. Джейн почувствовала, что ее кофточка залита какой-то жидкостью, горячей и липкой. Королева Виктория прижалась к Джейн мокрой щекой. Сбросить с себя грузное тело труднее, чем сдвинуть гору. Джейн сделала глоток воздуха, вдохнула еще раз и лишилась чувств.

В тот день удача не улыбнулась Диме Радченко. Все утро он мотался по коридорам казенных учреждений. Переходя с этажа на этаж, он обошел десяток кабинетов, стараясь выяснить, куда и с каким диагнозом госпитализирован воспитанник детского дома «Солнечный круг» Коля Степанов. Дима перекусил в закусочной, что выходила окнами на рыночную площадь. Он жевал бутерброд, через запотевшее стекло витрины наблюдая, как мокнет под дождиком мотоцикл. И раздумывал, куда бы направить стопы.

Поскольку ни в комитете образования, ни в комиссии областной думы по здравоохранению даже не подозревали, что такой ребенок существует на свете, придется зайти с другого конца. Допив кофе, Дима позвонил старому приятелю Анатолию Васильеву, большому человеку в областной коллегии адвокатов. Васильев имел частную практику в Калуге и лично знал половину города.

Вскоре Дима остановил мотоцикл возле двухэтажного здания, два века назад принадлежавшего богатому купцу. Вбежал наверх по широким ступеням крыльца. И через пару минут сидел в кресле напротив румяного мужчины неопределенных лет.

– Я навел справки, – хозяин кабинета вытащил из стола коробочку конторских скрепок, вывалил их на столешницу и стал перебирать пальцами, будто что-то искал. – Но лучше бы я этого не делал. Теперь вопросов стало еще больше. А ответов меньше.

– Вот как? – Радченко удивленно вскинул брови.

– Почему ты вдруг озаботился поисками какого-то сироты? – спросил Васильев.

– Долгая история, – ответил Радченко, решив, что все подробности дела не следует доверять даже старому приятелю. – Я действую в интересах своих клиентов. Это дело об усыновлении ребенка иностранцами.

– Пока ты сюда ехал, я сделал несколько звонков компетентным людям, – сказал Васильев. – Странная эта история. Коля Степанов – воспитанник детского дома под номером таким-то, у него есть еще и название «Солнечный круг». Якобы последние пару дней мальчик жаловался на головные боли, плохо спал. Тут я сделаю одно замечание. Получить направление на обследование ребенка в областной больнице – дело трудное. Особенно – если этот ребенок сирота. Но тут мы наблюдаем просто чудеса оперативности.

– То есть?

– Едва Коля успел пожаловаться на головные боли местному фельдшеру, как тот уже связался с областным комитетом здравоохранения, – сказал Васильев. – Оттуда в интернат прислали машину за Колей и еще тремя детьми, которые тоже жаловались на здоровье. Детей отвезли в областную больницу в Калугу. На следующий день тех троих воспитанников вернули в «Солнечный круг», потому что не нашли ничего серьезного. А Степанов еще сутки оставался в отделении онкологии. Якобы ему там делали какие-то анализы. А на второй день его отправили в московскую больницу. Там есть специальная аппаратура для исследования опухолей мозга. Вот адрес больницы.

Васильев положил на стол листок бумаги и продолжал рассказ. Он говорил тусклым бесцветным голосом, не глядя на собеседника. Одновременно адвокат собирал цепочку из конторских скрепок, цепляя одну за другую. Когда работа была готова, все скрепки использованы, он неторопливо начинал отцеплять одну от другой, разбирая цепочку. И так до бесконечности.

– Попахивает идиотизмом или мистикой, – вздохнул Васильев. – Дети растут в сиротском приюте, как чертополох на свалке. Их никто в упор не видит. Их не замечают годами. И вдруг такое трогательное внимание к отдельно взятому сироте. С чего бы? Откуда взялась эта чуткость, эта забота о судьбе брошенного ребенка? Сроду не наблюдал такого явления. И плюс оперативность. Больные дети ждут анализов неделями, а то и месяцами. А тут и ждать не надо. Действие разворачивается со скоростью света. Я уж не говорю о том, что обычным больным получить направление в профильную московскую клинику – задача архи сложная. Решается она через знакомства или взятки. А Коля уже в Москве. И его консультирует какой-то именитый профессор. Может быть, будущие приемные родители способствовали этому чуду?