Званые обеды у Ансива отличаются изысканностью и кокетством. Квадратный столик внутри беседки накрыт светло-серой скатертью и отлично сервирован. В центре под выпуклой крышкой стоит овальная супница с маленькими ручками. Рядом круглая кастрюля для вторых блюд. На низенькой тарелочке аккуратными ломтиками разложен хлеб. Высокий кувшин с изящно загнутым носиком наполнен прохладным квасом. Довершают сервиз три комплекта тарелок с золотыми ложками и вилками.

Этот сервиз рассчитан всего лишь на три персоны. Ещё в шкафу у Ансива хранятся сервизы на десять и двадцать человек. Но этот, самый дорогой и самый красивый, предназначен только для самых близких друзей. Одно плохо: материал, из которого сделан этот сервиз, подкачал.

Ох, как бы пошёл званым обедам у Ансива белый аристократический фарфор со светло-голубыми цветами на блестящих боках чайников и чашек. Но, увы, фарфор ещё не изобрели даже менги. И овальная супница, и круглая кастрюля для вторых блюд, и все прочие тарелки и чашки вылеплены из самой обычной тёмно-красной глины. Из той же самой глины, из которой крестьяне лепят свои незамысловатые горки и кирпичи.

Над тягой Ансива к роскоши можно посмеиваться. Тот же сервиз из глины выглядит весьма и весьма комичным. Зато единственный во всей Тивнице гурман частенько поражает друзей изысканностью и необычайным вкусом, казалось бы, простых и привычных блюд. Если баранина, то обязательно пожаренная с душистыми травами и хитро порезанная на тонкие ломтики. Если суп, то обязательно с фантастическим букетом вкусов и запахов. Даже самые обычные каши и пельмени Ансив умудряется готовить как-то по-особенному, с шиком, с блеском.

Обещанного сюрприза ещё нет, в ожидании Саян вовсю орудует золотой ложкой. Суп с фрикадельками и свежей зеленью давно съеден. Печёное мясо молодого барашка с ломтиками жареной картошки убыло более чем на половину.

– Суп и барашек великолепны, – Ягис поставил на стол кружку с квасом, – но обещанный сюрприз? Где?

– Всему своё время, друзья, – Ансив таинственно улыбнулся. – Обедом нужно насладиться с начала и до конца.

Ансив, во гад, вовсю упивается нетерпением друзей. Саян подчистил тарелку от последних крошек жареной картошки. Что касается еды, то Ансив непреклонен, как Утёс. Для него обед не просто поглощение пищи, а представление из трёх блюд.

Наконец барашек и картошка съедены полностью. Ансив поднял медный колокольчик. На миловидный звон явилась угора Схита, старшая служанка в доме Ансива. Немолодая женщина быстро и ловко собрала грязную посуду на большой деревянный поднос. Но прежде чем освободить столик, старшая служанка вопросительно глянула на Ансива.

– Можно подавать, – Ансив величественно махнул ручкой.

Угора Схита молча ушла. Ни дать ни взять самая настоящая вышколенная прислуга в знатном английском доме. Вообще-то угора Схита не совсем служанка. Точнее, не только служанка. Неопределённое долголетие в качестве платы изменило личную жизнь Саяна и друзей.

За сто десять лет жизни на Миреме Саян с друзьями так и не превратились в дряхлых старцев с длинными седыми бородами, обвислыми щёками и полным набором старческих болезней. Внешне они застряли между тридцатью и сорока годами. Пусть не вечная молодость, зато вечная зрелость. Вместе с шевелюрами без единого седого волоса, подтянутой кожей и пружинистой походкой никуда не делось физическое влечение к женщинам. Но-о-о… Оставаясь полноценными мужчинами, им так и не довелось стать полноценными отцами.

Ужасней всего было хоронить первых по-настоящему любимых жен. Причём Ягису пришлось пройти через этот кошмар дважды. Именно тогда, стоя возле погребального костра любимой супруги Инсы, Саян решил никогда больше не жениться. Тогда же он впервые возблагодарил Великого Создателя за то, что тот не дал ему детей. Провожать в последних путь тех, кто должен был остаться на этом свете после тебя, было бы слишком тяжко. Увы: бессмертному наследник не нужен. Только жизнь всё равно взяла своё.

Лет через десять в доме Саяна появилась сначала одна сожительница, ещё через десять лет – вторая, ещё через десять лет – третья и так далее. Вот так появился обычай через каждые десять-пятнадцать лет приводить в свой дом новую женщину, обычно молодую вдову с детьми. Что-что, а обрекать молодую сожительницу на бездетность Саяну упорно не хотелось.

Так и пошло: от четырёх до шести женщин разного возраста делят с Саяном постель и обслуживают его дом. Между собой друзья называют их то наложницами, то служанками, иногда просто женщинами. Но суть у всех этих названий одна – неполноценные жёны.

– Ну а теперь, друзья мои, – Ансив аж светится самодовольством, – обещанный сюрприз.

В тенистой беседке вновь появилась угора Схита. На этот раз служанка переставила с подноса на стол три чашки в маленьких блюдцах, золотые ложечки и овальную вазочку с лесным мёдом. Последним на столешницу приземлился большой пузатый чайник, из широкого носика выскользнула тонкая струйка пара. Ансив лично разлил по чашкам пахучий тёмный напиток.

– Превеликий Создатель! – Ягис потянул носом. – Это же чай!

– Да будет благословлён хозяин этого дома! – Саян быстренько запустил ложечку в вазочку со сладким мёдом.

– Он самый, – произнёс Ансив.

Хозяин званого обеда весьма и весьма доволен произведённым эффектом. Ещё бы!

– Ай! – Саян обжёг губы горячим чаем.

Но это всё мелочи. Благословленный напиток медленно стёк по горлу… Божественно! Давно забытый вкус. Вкус детства, маленькой кухни и любимой мамы, которая лично наливала терпкий горячий чай маленькому Саяну и отцу. За первой чашкой последовала вторая, потом третья, а там и четвёртая будет.

Не так давно казалось, будто знакомый с детства напиток ушёл от них навсегда. Ансив лично перепробовал все местные травы, до которых только сумел дотянуться. Но, в конечном итоге, пришлось остановиться на тёртой сушёной морковке. Вкус, конечно, не тот, но всё лучше просто горячей воды. И вот теперь… Да такое счастье! Саян налил себе четвёртую чашку.

– Колись, где достал? – от жара щёки Ягиса раскраснелись.

– Ну, где достал, догадаться не трудно, – Ансив зачерпнул полную ложку мёда.

– У менга выменял? – на ходу сообразил Ягис.

– У него. У кого же ещё? – Ансив качнул наполовину пустой чашкой. – В первый день я до смерти загонял уважаемого купца. На второй день для бодрости и поддержки духа утус Типат приказал простолюдину заварить какую-то травку. Пахучая такая. Отвар получился тёмным, тягучим. Он мне сразу показался до жути знакомым.

– Чифирь! – воскликнул Ягис. – Неужели уважаемый Типат бухал самый настоящий чифирь?

– Он самый, – Ансив усмехнулся. – Помнится, как-то раз ты угостил нас чифирем. Дрянь страшная, мозги в трубочку сворачивает. Я ещё тогда до самого утра заснуть не мог.

– Было дело, – Ягис самодовольно улыбнулся.

– Утус Типат ещё тот ипохондрик, – Ансив опустил чашку на блюдце. – Ну а дальше дело техники: я купил у него весь запас чудесных листьев.

– И насколько же утус Типат любит болеть? – Саян налил пятую по счёту чашку ароматного чая.

– К сожалению, не очень, – Ансив вновь поднял чашку. – Мне удалось купить кулёк грамм на шестьсот. Но, по моей личной просьбе, утус Типат обещал привезти больше, гораздо больше.

– Кстати, о менге, – Ягис зачерпнул золотой ложечкой мёд. – Саян, всё забываю спросить: на кой чёрт ты велел тащить этого менга в свой кабинет да ещё специально ждать заставил?

– А вот на тот и велел, – Саян опустил наполовину пустую чашку на блюдце. – Менги до сих пор считают нас, людей, дремучими дикарями. По их твёрдому убеждению, мы до сих пор носим задрипанные шкуры и с дикими воплями гоняемся за несчастными зайцами и кабанами.

– Да и бог с ними, – Ягис лениво отмахнулся, – пусть думают, что хотят. Нам-то что?

– Э, нет, не скажи, – Саян упрямо качнул головой. – Репутация – вещь очень даже полезная. Менги – враги. Заставить врага уважать себя – залог победы над ним. Своего я добился: увиденное в крепости и возле неё, а особенно книжный шкаф в моём кабинете, потрясли менга. Вы бы видели, как он смутился и покраснел, когда первый раз обратился ко мне на «витус», – Саян усмехнулся. – Сам того не желая, утус Типат стал придерживаться правил этикета, будто перед ним не дикарь, а сам Великий Князь.