Красавица Тивница – самый настоящий козырной туз в раскладе. Длина периметра больше четырёх километров. Высота стен девять с половиной метров. Зубчатый парапет придаёт крепости грозный вид. Двадцать квадратных башен возвышаются над узкими стенами. Под двумя самыми большими из них находятся входные ворота.

Как раз на вершину Западной надвратной башни Саян выбрался подышать свежим воздухом и проветрить мозги. Под башней, немного правее раскрытых настежь ворот, утус Лерл гоняет вконец употевших подростков.

Все же зря утус Лерл так сурово чистит подрастающее поколение. Саян вновь глянул вниз на импровизированный плац. Пусть у парней не всегда получается пройтись чётким шагом, прямоугольник учебной манипулы то и дело перекашивается из стороны в сторону, но прогресс налицо. Подростки стараются вовсю. Саян улыбнулся. С надвратной башни отлично видно, как куётся непобедимая мощь пехотных манипул Тивницы.

Учебная броня, топоры и копья потому и называются учебными, что сделаны из дерева. К тому же, они тяжелее боевого в полтора раза и не очень удобны в обращении. Конечно, глупо шагать в деревянном шлеме, в деревянном нагруднике и тыкать длинной тяжёлой палкой в воображаемого врага, но так надо. Когда эти мальчики наденут настоящие шлемы, настоящие нагрудные щитки, когда возьмут в руки настоящие копья, а на пояс повесят настоящие топоры, то боевое снаряжение покажется им лёгким и очень удобным. Прав, прав, и ещё сто раз прав генералиссимус Суворов: тяжело в ученье, легко в бою.

Люди – самый ценный капитал. Крестьяне, ремесленники и, главное, воины верят в него как в бога. За несколько поколений Саян изменил менталитет первобытных охотников и собирателей. Теперь они не гордые и независимые соплеменники, а законопослушные подданные. Пусть Саян ещё не сидит на золотом троне и не может мановением руки заставить толпы народа упасть перед собой ниц, но первобытная демократия, примат освящённых веками обычаев предков, уже в прошлом.

Саян целиком и полностью определяет жизнь людей. Он сам издаёт законы и вершит суд. Теперь не нужно в диком исступлении танцевать вокруг костра и собирать добровольцев на войну. Саян единолично командует армией и посылает пехотные манипулы туда, куда сочтёт нужным. Его приказы не обсуждаются, а выполняются. И точка!

Восточная деспотия? Примат закона и культ личности? Да, Саян криво усмехнулся, так оно и есть. Зато за неполную сотню лет человечество сделало огромный рывок вперёд. Его подданные живут лучше и богаче свободолюбивых охотников и почти перестали зависеть от капризов природы. Бывают годы урожайные, бывают не очень. Зато последний раз голод посетил жителей Тивницы больше сорока лет тому назад. Почти не получая притока свежей крови из вне, население города за 97 лет выросло с двух с половиной сотен до двух тысяч. И это только начало.

Что касается демократии, всеобщих выборов и прав человека, то до них ещё нужно дорасти. Здесь и сейчас, в окружении диких племён, в условиях господства ручного труда и натурального хозяйства, восточная деспотия является наиболее прогрессивным и эффективным политическим строем.

Между тем у подножья крепостной стены утус Лерл продолжает гонять незрелую молодёжь. Одноногий наставник разделил учебную манипулу на две части. Теперь будущие пехотинцы отрабатывают столкновение. Квадрат разрезан на две половинки. Условные противники смущённо поглядывают друг на друга. Деревянные копья упёрлись в землю. Ох, что-то будет.

– И так! Для особо тупых повторяю, – до чего же утус Лерл обожает орать. – бить друг друга копьями по мордасам не нужно. Ваша задача – столкнуться щитами и заставить противника, то есть противоположную сторону, отступить. Копья, хрен с вами, поднять. Но не бросать!!!

Передвигаться плотным строем относительно легко. А вот отряд на отряд, сила на силу, напор на напор, это гораздо более сложное упражнение. Здесь от подростков требуется слиться в монолитный кулак, стать единым целым, разогнаться и с ходу опрокинуть противника. Саян устроился на кирпичном зубце поудобней. Сейчас точно что-то будет.

Утус Лерл благоразумно отковылял на безопасное расстояние. Не ровен час, одна из половинок учебной манипулы ненароком насадит его на копья. С подростков станется.

– К атаке… товсь!!! Шагом… ма-а-аршш! – громогласно скомандовал утус Лерл и тут же, всё более и более ускоряя темп, застучал костылём о землю. – Зверь! Птица! Зверь! Птица! Зверь! Птица!

С молодецким энтузиазмом, впрочем, изрядно подмоченным усталостью, половинки учебной манипулы побежали навстречу друг другу. Расстояние стремительно сокращается. Осталось десять метров. Пять. Саян невольно подался вперёд, левая рука уцепилась за край кирпичного парапета. Три. Два. Один!

Оглушительный треск сухой древесины гулким эхом отразился от крепостной стены. Аж уши заложило, Саян недовольно поморщился, словно гром посреди ясного неба грянул. А что творится внизу!

Куча-мала.

Из всей учебной манипулы ни одному подростку не удалось удержаться на ногах. Передние ряды рухнули на землю под тяжестью насевших сзади. Поднятые копья ухнули на головы незадачливых воинов. Саян спрятал усмешку в кулак. Не стоит ржать во всё горло, но удержаться трудно.

Вот коренастый юноша пытается стащить с головы шлем, тяжёлое учебное копьё забило его по самую маковку. Подростки, словно куча червей, охая и ахая, потирая ладонями ушибленные лбы, расползаются в разные стороны. Победителя нет.

Крушение учебной манипулы утус Лерл воспринял на удивление спокойно. Взрыва неконтролируемой ярости с могучим выплеском нецензурной ругани так и не последовало. Едва куча-мала слегка рассосалась, как утус Лерл громко скомандовал:

– Упор лёжа принять!

Лучше бы утус Лер по обыкновению своему разорался. Кто из подростков успел подняться на ноги, тут же рухнул обратно на землю. Кто не успел, упёрся руками в вытоптанную траву и замер в исходном положении.

– Двадцать раз, – словно приговор, произнёс утус Лерл. – Начали! Раз. Два. Раз. Два.

Старый наставник с видом единоличного победителя переступает через усердно дёргающиеся тела. Костыль без жалости лупит по выгнутым спинам и поднятым ягодицам.

– Я вам покажу воинскую науку, – утус Лерл резко развернулся на месте. – Это вам не у мамки под юбкой сидеть. Я вас научу родину любить. А ну, опустил задницу!

Пыльный костыль с треском опустился на очередной поднятый зад.

– Тело держать прямо. Грудью касаться земли, – утус Лерл качнулся из стороны в сторону. – А теперь ещё двадцать раз!

За патологическую любовь к нецензурной ругани, за пристрастие к садистским методам обучения утуса Лерла давно следовало бы отстранить от обучения подрастающего поколения. Уж больно наблюдать за мучениями молодёжи. Но! Все те, кто прошёл через его суровую школу жизни, с кого он сдирал по три шкуры и выпивал по десять литров пота, с благодарностью отзываются о старом наставнике. Среди зрелых воинов, кому довелось пройти через горнило настоящих сражений, утус Лерл пользуется огромным уважением. Это только подростки и юноши готовы сожрать его вместе с костылём и за глаза называют Недобитым. Прав, прав незабвенный Александр Васильевич: в бою оно и в самом деле легче.

– Витус!

Саян обернулся. На башне появился молодой воин. Медный шлем сдвинут на левое ухо, за пояс заткнут небольшой топор, на кирасе из толстой выделанной кожи пришита всего одна медная пластина. Щита у парня нет, значит, караульный.

Сейчас, хвала Великому Создателю, Тивница живёт в мире. Но сорок воинов в полной боевой готовности постоянно несут караульную службу. Несколько человек в дальнем дозоре на реке. Ещё несколько бдят в сторожевой башне недалеко от места слияния Акфара и Аксора. Большая часть воинов охраняет саму Тивницу. Мир миром, но должна быть сила, которая в любой момент готова дать организованный отпор внезапному нападению и тем самым дать время остальным мужчинам Тивницы добежать до дома и схватить оружие.

– Говори, – Саян спрыгнул с кирпичного зубца.