— В четвертом корпусе, — поспешно ответил пленник. — У него там квартира. Двумя этажами выше «Медиума».

— Четвертый корпус? — переспросил сопровождающий, — как раз в него врезался самолет!

— Пошли! — бросил через плечо Карфакс, крупными шагами направляясь к выходу.

Они вышли на улицу как раз в тот момент, когда из четвертого корпуса хлынула толпа. Огонь уже дошел до пятого этажа, и бегущего по лестнице Карфакса обдавало жаром. Спотыкаясь, сбивая пламя с одежды, сверху навстречу ему катилась людская лавина. Он узнал Рекстера. Сопровождающие его люди несли тела Хиекки и еще какого-то мужчины, настолько окровавленного, что нельзя было различить черты его лица.

— Идите за нами! — крикнул Рекстер!

Они быстро спустились вниз и отошли на несколько метров от здания. Здесь тело Хиекки опустили на землю. Одна из грудей амазонки была оторвана пулей.

— Она успела снять четверых, — сказал Рекстер.

Карфакс внимательно посмотрел на тело мужчины, которое положили рядом с убитой Хиеккой.

— А это кто? — спросил он.

— Вестерн.

— Вестерн?

Он опустился на колени и вытер носовым платком кровь с лица мужчины. Да, это Вестерн. На шее еще слабо прощупывался пульс.

— Вестерн! — закричал Карфакс. — Вы слышите меня?

Веки умирающего дрогнули, губы слегка приоткрылись. Карфакс нагнулся к самому лицу.

— … совсем недолго… — донесся до него невнятный шепот.

— Вестерн! — закричал он снова. — Где Руфтон Карфакс?

В углах рта Вестерна показалась кровь.

— Это я, Гордон Карфакс! Где мой дядя?

— … не Вестерн…

— Держитесь! — кричал Карфакс. — Продержитесь немного, чтобы сделать хоть что-нибудь доброе, ради Христа! Где мой дядя?

Вестерн закашлялся, изо рта его толчками пошла густая кровь. Потом затих. Карфаксу показалось, что он умер. Но это было не так. Окровавленные губы разжались снова.

— Я не Вестерн. Я — Руфтон Карфакс.

— Что вы сказали? — ошеломленно спросил Гордон.

— Я твой дядя, — четко повторил умирающий и испустил дух.

Из тюрьмы Карфакса выпустили на следующий день. Под залог. И то только потому, что за него поручился Чанг. Тюрьма в Бонанза-Серкусе была переполнена как сторонниками, так и противниками Вестерна. Одна из газет сообщила, что все тюрьмы Невады забиты до предела арестованными в Мегистус-комплексе, но это было преувеличением.

Протесты общественности вылились в повальную истерию. Вестерниты требовали, чтобы «злобные убийцы» были подвергнуты быстрому суду и повешены, причем казнь эта, по их мнению, должна транслироваться по телевидению. Противники Вестерна так же настойчиво требовали, чтобы «мученики», «благодетели общества» были немедленно освобождены, и чтобы им публично была выражена благодарность. Некоторых даже предлагалось наградить памятной медалью Конгресса США.

Панкосмическая церковь Христа-эмса объявила тело Вестерна своей главнейшей святыней. Публичная панихида в Лос-Анджелесе, в которой участвовало 500 тысяч оплакивавших его сторонников, была омрачена большими беспорядками, результатом которых явились убитые и раненые с обеих сторон. Тело Вестерна почитателям выдано не было — предстояло тщательное его обследование.

Лангер попросил, чтобы патологоанатом отметил все, что покажется ему необычным, не объясняя, для чего это нужно. Получив секретный отчет, показал его Карфаксу. Мозг Вестерна был здоровым, без каких-либо признаков деградации.

— Я надеялся, что будут обнаружены какие-нибудь необъяснимые отклонения, — признался Лангер. — След внедрения в мозг эмса. Но, по-видимому, переселение душ не вызывает физиологических изменений.

Карфакс рассказал о последних словах Вестерна только Лангеру. Они решили держать это пока в тайне.

— Не понимаю… — говорил сенатор. — Он не должен был лгать. Ведь понимал, что умирает. Зачем? И если это правда, то каким образом Руфтон Карфакс стал владельцем тела Вестерна?

— Не знаю. Сомневаюсь, что это могло стать результатом простой случайности. А может, так оно и было. Мы ведь ничего не знаем о механизме внедрения эмса в человеческое тело. Может быть, Вестерн намеревался переселить дядю Руфтона в мозг какого-то человека, но что-то напутал, и пострадал сам? Я не могу понять, почему дядя молчал? Что удерживало его от обнародования этой сенсации? Кажется, есть несколько людей… По крайней мере, один человек, который мог бы кое-что рассказать. Он среди тех, кого обнаружили в подвале.

Карфакс имел в виду двадцать служащих, нашедших убежище в подвале на большой глубине под четвертым корпусом. Переждав пожар, полностью уничтоживший здание, они прошли по подземному туннелю к выходу позади ангара на взлетной полосе. Им, может быть, и удалось бы уйти незамеченными, если бы один из национальных гвардейцев не заметил бегущего в направлении гор человека. В результате организованной за ними погони было схвачено и направлено в тюрьму двадцать служащих комплекса.

Собственно говоря, в тюрьму угодили практически все, кто участвовал в штурме и обороне Мегистуса. Большинство из них держали в качестве важных свидетелей, пока формировался состав большого суда присяжных.

Ареста избежала разве что одна Патриция.

— Разумеется, — продолжал Карфакс, — мы не знаем, всех ли удалось поймать. Пойманные клянутся, что всех. Но они могут лгать.

«Медиум» был уничтожен в пламени пожара. Вместе с ним сгорели чертежи, необходимые для создания другого аппарата. Двое из сотрудников, прятавшиеся в подвале, были физиками, но отрицали возможность восстановления «Медиума», мотивируя свой отказ отсутствием всеобъемлющих сведений об устройстве машины. Карфакс не верил им, полагая, что они просто выжидают момента, когда у них будут развязаны руки.

— Если до этого дойдет, — сказал Лангер, — они окажутся вовлечены в судебную битву, которая свяжет их на долгие годы. Вестерн не оставил завещания, и похоже на то, что все права на «Медиум» перейдут к Патриции.

— Вот уж не знаю, — ответил Карфакс. — У меня какие-то недобрые предчувствия. Думаю, когда положение прояснится, завещание неожиданно всплывет. И, кто бы ни стал наследником, этого человека нужно будет остерегаться и тщательно проверить.

— Как раз сейчас идет проверка тех, двадцати, — сказал сенатор. — Мы изучаем все до малейших подробностей. Но на это уйдет куча времени и денег.

Да, события развивались чертовски медленно. Сам подбор присяжных оказался почти невозможным. Как в этой стране, где практически каждый является сторонником или противником Вестерна, можно найти неубежденное лицо? Процесс тянулся уже три недели и был еще очень далек от завершения. Тем временем многих выпустили из тюрьмы под залог. Через два дня после этого четверкой неизвестных был застрелен Рекстер, а двое служащих комплекса, Джонс и Денис, погибли при взрыве бомбы, подложенной в их автомобиль. Восемнадцать их коллег были тотчас же упрятаны обратно за решетку ради их собственной безопасности, но начали неистово протестовать и снова вышли на свободу.

— Вы полагали, — сказал Карфакс сенатору, — что они будут так напуганы, что сами попрячутся в тюрьму? Я, тем не менее, не заметил с их стороны особого беспокойства.

— Вы что-нибудь подозреваете?

— Прежде всего, мы не знаем доподлинно, были ли те двое, взорвавшиеся в машине, Джонсоном и Дэннисом — от них не осталось ничего, даже зубы были разбиты.

— Думаете, это были не они?

— Такую возможность не излишне предусмотреть.

— Почему кому-то выгодно, чтобы их считали мертвыми?

— Во-первых, фанатики-антивестерниты не станут их разыскивать. Но я сомневаюсь, что главная причина заключается в этом. Ради этого не стоило убивать двоих людей. Нет, ставка должна быть гораздо выше.

Наступило молчание. Потом Лангер нетерпеливо произнес:

— Какой же?