— Что с тобой? — бросился я навстречу. — Кто тебя так?

— Не знаю, — всхлипывала Тоня. — Налетели двое, столкнули в сугроб. И вчера тоже!

— И вчера! Что же ты молчала?

— Думала, так, простое озорство.

Вовка, рисовавший карикатуру на Маклакова, ткнул в рисунок кисточкой. — Это Недоросль! — Он отбросил кисточку. — А ну, ребята, пошли! Они, наверно, где-нибудь тут, рядом.

— Пожалуй, — сказал Филя и решительно скатал газету.

Было темно, когда мы вышли на улицу. Начинался буран. Уныло гудели провода на столбах. Ветер с шумом и свистом сдувал с сугробов жесткий, колючий снег.

— Ноябрь — сентябрев внук, октябрев сын, зиме родной батюшка, — проговорил Вовка и зябко похлопал рукавицами.

— Погодка, прямо сказать, чукотская! — отозвался вынырнувший из темноты Игорь.

— Смотри-ка, не очень зубоскаль, — сердито ответил Вовка. — Ты откуда?

— С узла. Микрофон настраивал.

— Ну, раз пришел, пришвартовывай к нам!

На углу Филя огляделся, спросил о чем-то Тоню и предложил нам с Игорем перейти на противоположную сторону улицы. Сам же с Вовкой отправился вслед за Тоней.

Некоторое время все было спокойно. Игорь, уже знавший о происшествии с Тоней, зорко всматривался вперед. Вдруг на повороте улицы он схватил меня за руку:

— Гляди!

Перед Тоней замаячили две смутные фигуры. Мы подбежали. Филя с Вовкой были уже здесь и, включив фонарики, навели их на неизвестных. Это были парни, одетые в замасленные куртки.

— Они? — повернулся к Тоне Филя.

— Похоже, они!

— А тебе чего? Что ты фонарем в рожу тычешь? — простуженным голосом прохрипел низкорослый вертлявый паренек.

— Хочу знать, откуда вы. Заводские? — спокойно спросил Филя.

— Заводские! Ха!

Парни, переглянувшись, сошли с тротуара на мостовую. И вдруг припустили от нас.

— Аллюр три креста! — закричал Вовка.

Мы бросились вдогонку. Парни свернули в проулок.

— Куда они? — убавил шаг Вовка. — Проулок ведет к нефтяным складам и к пустырю, где мой батька дома строит. Да ну их! Гнаться в темноте, по морозу… Подкараулим в следующий раз.

Но Вовкино предложение не получило поддержки, мы свернули в проулок. Он совсем не освещался. Окна жилых бараков еле-еле мерцали, точно в них были вставлены не стекла, а куски просаленной бумаги. Под ногами змеисто струился сухой снег. А преследуемые точно растаяли в снежной мгле.

Мы остановились, решая, что же предпринять дальше. Мороз покусывал лицо, пробирался за воротник, в рукава… Я вспомнил, что где-то здесь, поблизости, живут Минские. Хорошо бы забежать погреться!

Неожиданно позади нас сквозь свист метели донесся рокот мотора. По переулку запрыгал ослепительно яркий луч.

— Грузовая, прыгай в сторону! — скомандовал Филя.

Спрятавшись за высокий сугроб, мы смотрели на быстро приближавшийся грузовик. Вот он поравнялся с нами, осторожно переехал рытвину и помчался дальше, играя впереди себя веселым зайчиком света. Шагах в ста от нас грузовик осветил две пригнувшиеся человеческие фигуры. Постояв секунду-две на дороге, они тотчас метнулись к штабелям кирпича.

— Вроде они, — сказал Игорь. — А ну, ребята!

— «Они, они»! — ответил Вовка. — На кой черт им кирпичные штабеля!

— За штабелями нефтяной склад, — напомнил я.

— Ну, и что же?

— А вот то! Их надо обязательно поймать! — сказал Филя.

— А если у них ножи? — прошептал Игорь.

— Зато нас четверо.

— Пятеро, — поправила Тоня.

— Вперед! — скомандовал Филя.

Мы, крадучись, двинулись к штабелям. Кирпич, завезенный для стройки домов и сложенный в штабеля вдоль складского забора, как бы сливался с ним в темноте. Вот край первого штабеля. Тоня осталась возле него, мы стали обходить первый кирпичный куб. Ноги вязли в снегу. Вот угол штабеля. Мы с Игорем рывком завернули за него и невольно вздрогнули: навстречу нам из темноты двигались двое. Но это были Филя и Вовка.

Сойдясь вчетвером, мы начали обходить второй штабель, третий, и результат оказывался прежним. Обошли последний штабель. Впереди, шагах в десяти от нас, забор нефтяного склада под углом заворачивал влево, а дальше темнел пустырь. Вокруг ни души, только пурга посвистывала. Мы недоуменно переглянулись: «Куда же девались парни?»

Вдруг сверху донесся гудящий металлический звук. Он повторился, пройдя ледяным холодом по нашим спинам. Гудела колючая проволока на заборе нефтяного склада.

Поборов минутный страх, мы бросились к заборной щели. Нефтяной склад стоял на широком заснеженном участке. Посредине его на высоком столбе одиноко маячил электрический фонарь, тот самый, что я видел из окна Ольгиной комнаты. Свет фонаря падал на цистерну, огромным цилиндром подымавшуюся из земли. Чуть дальше темнели очертания других цистерн.

— В этих посудинах хранится нефть для дизелей электростанции завода, — начал объяснять Вовка, но умолк.

Проволока над головой снова загудела, и от забора со стороны пустыря отделилась человеческая тень. Она быстро поползла по снегу к цистерне и скрылась за светлым кругом от фонаря.

— Это же один из них! — ахнула Тоня. — Уж не думает ли он поджечь нефть?

— Нефть на морозе загорается плохо, но, впрочем… — Филя протер очки и снова уставился в щель.

Тем временем тень от цистерны отделилась и так же быстро скользнула обратно к забору.

— Ишь, как торопится! Теперь уж не уйдешь, голубчик, — заметил Вовка.

— А как ты предлагаешь их ловить? — спросил я.

— «Как, как»! Они пойдут той же дорогой, мимо кирпичных штабелей. Ну и подкараулить.

— Верно, — согласился Филя и снял с тулупа ремень.

Мы впятером притаились у штабелей.

Сквозь вой бурана ухо уловило скрип снега под ногами и голоса. Неизвестные, шагая со стороны пустыря, приближались к краю складского забора.

— Сейчас завернут к нам, — предупредил Вовка.

В самом деле, почти рядом мы услышали обрывки фраз:

— Хозяин похвалит, — говорил один с хрипотой в голосе. — Ты не перекрутил?

— А черт его знает, — злобно ответил второй. — Когда же ты, дьявол, от меня отцепишься? Надоело мне все!

— Болтай меньше, а то худо будет!

Из-за штабеля вышли двое. Один низенький, коренастый, другой долговязый. Прошли немного вперед…

— Стой! — крикнул Филя и прыгнул на длинного.

Вовка бросился помогать. Второго свалили мы с Игорем. Уткнув его лицом в снег и не давая опомниться, мы вывернули ему на спину руки и, как он ни бился, стянули их ремнем.

— Сволочи! Дышать дайте! — хрипло орал парень, вертя головой в сугробе.

Когда мы отпустили его, он вьюном повернулся на спину, хотел что-то крикнуть, но только сплюнул, увидев нас. Тут же рядом лежал его долговязый друг, но тот вел себя спокойнее.

— Что, влипли? — усмехнулся Вовка. — Зачем к цистерне лазили?

Парень, которого связали мы с Игорем, попытался вырвать руки, ему стало больно, и он заскрипел зубами.

— Нечего разлеживать, вставайте! — посветил фонариком Филя. — Тоня, напяль-ка на них шапки, а то уши отморозят.

Пленники, неуклюже выгибаясь, поднялись на ноги.

— Куда вы нас? — спросил низкорослый парень. Он злобно глядел из-под сдвинутой на лоб шапки.

— В милицию поведем, а там разберутся, — отозвался Филя, стряхивая с себя снег.

— Может, к дежурному по заводу лучше? Мы заводские… — понуро попросил долговязый.

— И правда! — согласился Игорь. — Пусть на заводе разберутся!

По дороге к заводу низкорослый парень не переставал буйствовать и сквернословить.

— Ты чего, Антон, перед ними лбом тычешься? — хрипел он на своего напарника. — Школяры! Вредителей поймали! Ха-ха! Смотри…

— Молчи, Семка, — бубнил Антон. — Молчи! Молчи!

Но Семка не умолкал, и по всему было видно, что он считал себя за главного.

Антон и Семка… Эти имена показались Мне знакомыми.

Да ведь о них же писала в своем дневнике Ольга!

Войдя в проходную, мы вызвали через вахтера дежурного по заводу. Навстречу нам вышел высокий, худощавый мужчина в кожаном пальто.