– Ой, взгляни! Какой хорошенький мальчишечка в килте! – воскликнул кто-то рядом с ними. – Весь в кудряшках!

Кто-то уже приготовился сделать очередной кадр, но Джесси быстро уволокла Дезмонда в людскую гущу. Неужели в этой толпе можно отыскать человека? И жара невыносимая!

– Ну и где же это мой Боб прячется? – рассмеялась Джесси. Но смех получился не очень веселым. По всему было видно, что она расстроена.

Дезмонд потянул ее за рукав.

– Давай поищем дядю Джима! Он нас не бросит!

Еще бы, подумал он про себя, ведь Джим – их надежный и верный друг.

– Не говори глупостей! – возмутилась Джесси. – Он тебе никакой не дядя Джим, а мистер Бойд! Боб должен быть где-то здесь! – Они еще раз обошли кругами всю пристань, запруженную народом. – Должен же он был получить мою телеграмму!

Внезапно Джесси замерла, увидев женщину с картонкой в руке, на которой было написано: «Добро пожаловать, Джесси Кейн!»

– Посмотри! Нас встречают! – она ринулась к женщине. – Я – Джесси… А где Боб?

Женщина в старой соломенной шляпе и таком же затрапезном ситцевом платье приветливо замахала им рукой.

– Слава богу, Джесси! Наконец-то! Я уж не чаяла вас и дождаться! Меня зовут Ада Мелон. Я – сестра Боба. Он шлет тебе свои извинения. Его опять скрутило. А кто этот симпатичный мальчуган?

Женщина окинула Дезмонда удивленным взглядом.

– Это мой племянник Луи. Его мать… словом, ее больше нет с нами. Ребенку нужна семья, вот я и взяла его с собой. Боб его знает. Он у нас на свадьбе был пажом. Хороший мальчик! С ним никаких хлопот.

Дезмонд заметил, что Джесси заметно нервничает, слегка подталкивая его вперед, словно на смотринах. Он мило улыбнулся и протянул ручонку для рукопожатия.

Ладонь Ады была шершавой, словно наждачная бумага.

– Не знаю, не знаю, что на это скажет Боб, – растерянно проговорила женщина. – У нас и так теснотища, кошке места нет! Но раз уже привезла… Не отправлять же мальчонку обратно! – Она потрепала Дезмонда по голове. – Зачем ему эти кудряшки? Он же мальчик! Но ничего! Боб в два счета расправится с ними! Ступайте за мной! Грузовик ждет нас.

– Далеко? – спросила у нее Джесси.

– Грузовик припаркован здесь, за углом. А до нашей фермы четыре дня пути по такой жаре и по бездорожью. Приготовьтесь попрыгать на кочках. Да! Вот еще! Давайте найдем где-нибудь укромное местечко, где вы сможете переодеться во что-то попроще. Иначе к концу нашего путешествия все ваши наряды превратятся в лохмотья. Надеюсь, вы не притащили с собой сундук такого же бесполезного барахла?

Джесси выдавила из себя жалкое подобие улыбки, стараясь приободрить мальчика. Но глаза ее расширились от испуга, и вид у нее был очень встревоженный.

– Не волнуйся! – прошептала она ему на ухо. – Никто не собирается стричь тебя, как овцу! Все скоро образуется! И раз мы уже здесь, то все у нас будет хорошо!

Дезмонду так не показалось. Ах, какая жалость, что их все-таки встретили! Как бы было хорошо снова вернуться домой, но только обязательно вместе с Джимом Бойдом.

Калли глянула в иллюминатор. Самолет приземлился на военной авиабазе. Все вокруг показалось ей серым и ужасно унылым. После посещения замка Гротен и известия о гибели Ферранда она снова потеряла сон. Все в этой жизни было против них! Что стоящего, если разобраться, сделала она сама за минувшие три года? Чем она может похвалиться как своим личным вкладом в общую победу над врагом? По сути – ничем. Вся ее работа свелась лишь к тому, что ее арестовали. Конечно, все те ужасы, через которые ей пришлось пройти в концлагере, – наверное, все это сможет пригодиться во время военного трибунала, когда всю эту шайку преступников усадят на скамью подсудимых. Но стоило ей только мысленно вспомнить те страшные месяцы, как все в ее голове немедленно начинало путаться и она никак не могла сконцентрироваться ни на чем. Да, кто не пережил на собственном опыте тяготы плена, тот никогда не поймет, что такое концлагерь.

В терминале с ней провели первое собеседование и сообщили, что чуть позднее ее пригласят в Лондон для более обстоятельного разговора. Судя по всему, все то, что произошло с нею, мало кого интересовало. Но она старательно рассказывала всем, кто ее слушал, все, что могла вспомнить о том страшном времени. Впрочем, для всех ее собеседников война уже успела превратиться в историю. Даже то подразделение разведки, за которым она числилась, уже успели расформировать. Сейчас все были озабочены подготовкой к новым сражениям, на сей раз со своими былыми союзниками – с русскими. Она заполнила все бланки, необходимые для получения денежных компенсаций, и ее с легкой душой отпустили домой в Шотландию. У Калли даже появилось стойкое подозрение, что никому она сейчас особо и не нужна. Война ведь закончилась! Форма болталась на ней, как на палке, никакой прически на голове, желтовато-тусклая кожа на лице, однозначно свидетельствующая о недавней тяжелой болезни. Ничего общего с той Калли, какой она была три года тому назад. Первым делом она отправила телеграмму Фиби, извещая ее о своем приезде. А затем отправилась на автобусе до станции метро «Оксфорд».

И лишь позднее, когда она вгляделась в собственное отражение в зеркале ванной комнаты, поняла, что не имеет никакого морального права предстать перед обитателями Далраднора в таком виде. Она немедленно бросилась в ближайшую же парикмахерскую, чтобы мастера навели порядок хотя бы на ее голове, придали былой блеск волосам, скрыли под слоем краски проступившую седину. Хорошо бы купить себе еще и цивильное платье по фигуре, но без купонов на промтовары об этом и мечтать не приходилось.

Пусть будет как есть, решила она. Узнают и так! В конце концов, она не с курорта возвращается. И война для нее совсем даже не пустой звук!

Калли сидела в кафе на Хай-стрит, рассеянно поглядывая на золотистые каменные стены здания университета. Странное беспокойство нахлынуло на нее. Чего ты здесь прохлаждаешься, корила она себя, тратишь драгоценные минуты времени, оттягивая момент долгожданной встречи? Но на душе почему-то скребли кошки, и уже знакомый ей страх подступал к горлу и неприятно холодил желудок. Вдруг она так сильно изменилась, что Дезмонд не узнает ее? Ведь все стало другим за те три года, которые она не была дома. Да и сама она тоже изменилась, и еще как! Порой ей казалось, будто она попала в царство живых, восстав из мертвых.

Конечно, вид руин на месте былого замка Гротен не придал ей оптимизма. С другой стороны, все то, что сообщил Кароль, лишь подтвердило худшие опасения, которые уже давно закрались ей в душу. Правда, одно дело – что-то там чувствовать, и совсем другое – услышать от близкого человека и увидеть собственными глазами. Что же ждет ее в Далрадноре? Я хочу, чтобы все там осталось таким, как прежде. Мой родной дом, райский уголок, моя крепость и моя пристань. Хочу, чтобы все часы в доме перестали отбивать время до тех пор, пока я снова не переступлю его порог. Она должна застать всех и вся на своих местах, такими, какими она оставила их три года тому назад. Тогда Дезмонду было всего лишь три с небольшим. Все месяцы тюремного заключения, мытарств, пережитые в концлагере, ее согревали мысли о Далрадноре и о сыне. Именно они помогли ей выжить и не сойти с ума. И вот она сидит в кафе, бесцельно глазеет по сторонам и боится признаться самой себе, что действительно боится! Боится возвращаться домой. А вдруг все там не так, как рисовалось ей в собственных фантазиях?

Последние месяцы Фиби одевалась в одежду, с которой может управиться и самостоятельно: минимум застежек, лучше молнии. Чулки и пояс ей уже самой не надеть и не застегнуть, а потому она перешла на носки и теплые гетры. Зимний холод сковывал тело, некоторые пальцы вообще отказывались повиноваться, но все же кое-какой прогресс был налицо. Она уже могла худо-бедно одеться без посторонней помощи, и с ней не надо было больше возиться, как с ребенком. Сегодня из деревни пришла Бетти. Она поможет ей уложить волосы в простой шиньон. Надо выглядеть как можно пристойнее, ведь сегодня приезжает ее дочь.