Поиски начались неудачно. Мелисса попыталась найти место жительства Каролины у риелторов, занимающихся сдачей внаем ее дома в Далрадноре. Но человек, занимающийся именно этой недвижимостью, назвал ей лишь адвокатскую контору в Лондоне, с которой он согласует все дела. При этом он добавил, что адвокатская контора – это единственный доверитель, который вправе распоряжаться всем имуществом миссис Ллойд-Джоунз. Мелисса почувствовала себя настоящим Шерлоком Холмсом. Методом логических умозаключений она принялась отсекать одну веточку поисков за другой, а время между тем продолжало бежать. Иногда она уже начинала жалеть, что так опрометчиво повела себя с Марком. Тот бы сильно облегчил ей работу. Но после возвращения в Лондон они виделись только единожды: сходили вместе в театр, и то потому, что билеты были куплены заранее. Он обещал приехать на ее первый сольный концерт уже за пределами Лондона, но потом она забыла напомнить ему о концерте, и он не приехал.

На лестничной площадке рядом с ее квартирой поселились новые студенты, с которыми она еще даже не успела познакомиться. Анджи получила место в оркестре, Циллу пригласили для прослушивания на освободившиеся вакансии в хоре одного из оперных театров. Скоро все они разлетятся по белу свету в разные стороны. Странным образом Мелисса вдруг потеряла интерес к оперному искусству как таковому. Карьера оперной дивы уже не прельщала. Идея посвятить себя выступлениям в качестве солистки вместе с различными хоровыми коллективами нравилась ей гораздо больше, однако – вот беда! – оплачиваются такие концерты весьма скромно, а потому без преподавательской работы никак не обойтись.

Аделаида была так далеко, слишком далеко, чтобы отправляться туда на рождественские праздники. А потому Мелисса уже заранее определилась с тем, что проведет второе Рождество подряд в Лондоне со всеми атрибутами зимнего праздника: перезвон колоколов, прогулка по парку, забавные пантомимы, концерт с исполнением рождественских гимнов и, конечно, снег. На рождественскую вечеринку соберутся и другие студенты, приехавшие на обучение из Австралии. В компании соотечественников будет, конечно, веселее, но все равно это совсем не то, что встречать Рождество дома.

В один из дней прямо после занятий Мелисса договорилась о встрече в адвокатской конторе «Бенсон, Харлоу и Форд». Все, что она могла предоставить юристам, – это устный пересказ добытой информации, старые фотографии и копии записи даты крещения отца в приходской церкви и его свидетельства о рождении, выданное регистрационной службой Шотландии. Впервые Мелисса получила точные данные о том, когда именно родился ее отец. Правда, Джесс, надо отдать ей должное, проследила за тем, чтобы свой день рождения ее приемный сын отмечал именно в тот день, когда он и родился. Луи-Ферранд нигде не фигурировал в качестве отца ребенка, при крещении в книге регистраций было записано, что отцом ребенка является Тобиас Ллойд-Джоунз, который на тот момент был помечен как умерший.

В приемной Мелиссу встретила строгая секретарша с каменным выражением лица. Мелисса коротко пояснила цель своего визита, ее пригласили в рабочий кабинет и велели обождать.

Пятью минутами позже в кабинете появилась молоденькая девушка, по виду почти школьница, с папкой документов.

– Согласно тем данным, которыми мы располагаем на сегодня, мисс Бордман, или миссис Ллойд-Джоунз, является единственной наследницей имения и всего состояния покойной мисс Фей по ее завещанию. Последние годы они проживали раздельно, и согласно положению о bona vacantia, то есть о бесхозном имуществе, наследство будет передано в установленные сроки государству, если не объявится законный наследник. У нас нет юридического документа, подтверждающего законность брака мисс Каролины Рослин Бордман и Тобиаса Ллойд-Джоунза, но вы только что предъявили нам доказательство того, что наследник существует.

– Это Дезмонд Льюис, мой отец.

– Да, мы знаем! Но если вы сказали, что он уже умер, тогда вы автоматически становитесь… Хотя кто знает! Быть может, эта Каролина еще жива…

– Я пришла к вам не ради денег. Я просто хочу найти ее.

– Если бы вы знали, как мы все хотим этого! Но ее практически невозможно вычислить. И это при том, что ее второе имя не совсем типичное. Мы не располагаем никакими достоверными сведениями о ней, мы даже не знаем, жива ли она.

Солидная юридическая контора не сумела отыскать Каролину. Как же это сможет сделать она, испугалась Мелисса собственной самонадеянности. Оставалось только обратиться в военный архив. По словам Кароля Гротена, Каролина была узницей концлагеря. Наверняка армейские документы сохранились, но в архиве, судя по всему, ей предстоит непочатый край работы. Вот тут Марк бы ей очень помог, но – увы-увы! – они уже с ним расстались. И обращаться к нему за помощью вторично она не намерена. Поищет другие пути и способы.

Цилла предложила ей воспользоваться ресурсами World Wide Web и разместить там свой запрос.

Мелисса поразилась, сколько людей откликнулось на ее просьбу. Многие из тех, кто любит часами сидеть в Интернете, обращались к ней с самыми умопомрачительными предложениями и советами, не имеющими ничего общего с целью ее поисков. Пару завзятых программистов, судя по всему, пребывающих еще в подростковом возрасте, предложили ей просмотреть списки всех женщин, служивших в свое время в секретных подразделениях или участвовавших в работе различных добровольческих женских организаций. Колоссальный объем работы!

Никто не откликнулся на информацию о том, что Каролина Бордман когда-то училась в школе Святой Маргариты. Время шло, но поиски топтались на месте. А между тем сама Мелисса постоянно чувствовала некое внутреннее напряжение, заставлявшее ее торопиться. Ей часто стал сниться отец. Он улыбался, махал ей рукой, пытался что-то сказать, но что именно он говорил ей, она так ни разу и не расслышала.

Следующее ее выступление было приурочено к рождественскому исполнению оратории Генделя «Мессия». Надо приступать к усиленным занятиям вместе со своим преподавателем по вокалу, чтобы подойти к концерту в наилучшей форме. Поиски на время пришлось отложить. Мелисса даже подумывала о том, чтобы обратиться за помощью к частному детективу, вот только ее бюджет пока никак не мог потянуть такие траты. К тому же у нее образовался флюс, боль была такой адской, что пришлось немедленно бежать к дантисту.

Сидя в кабинете зубного врача и разглядывая унылые лица других посетителей, Мелисса попыталась отвлечься и сосредоточиться на чем-нибудь более веселом. Вначале она долго и сосредоточенно разглядывала золотых рыбок в аквариуме, потом стала листать стопку старых журналов с порванными страницами и разгаданными как один кроссвордами. Типичные глянцевые журналы с фотографиями всяких селебритиз, на созерцание которых так падки читатели и читательницы таких, скажем, изданий, как «Леди» или «Скачки». Мелисса медленно переворачивала страницы в надежде найти что-то стоящее для чтения, но тут ее внимание привлекла статья, посвященная приюту для спасенных животных. Масса фотографий, на которых запечатлены симпатичные пони, ослики, тут же указаны реквизиты благотворительного фонда имени Мадж Коттислоу в Херефордшире.

Мелисса так никогда и не поймет до конца, что именно заставило ее взглянуть в этот самый дальний угол статьи, где значилось также еще и имя и адрес секретаря-казначея фонда: Каролина Рослин.

– Не может быть! – воскликнула Мелисса вслух так громко, что все остальные пациенты в недоумении уставились на молодую девушку. К счастью, ей не пришлось объяснять свой порыв, ибо в этот момент ее пригласили в кабинет врача.

– Наконец-то я тебя нашла! – тихо прошептала она, прижимая драгоценный журнал к груди. – Это ведь точно ты, и только ты!

Калли все время трясло от холода. Возможно, поэтому она чувствовала общую слабость. Усталость наваливалась на нее тяжким грузом, да и другие недомогания давали о себе знать. Наверное, ноябрь в этом году выдался не по погоде холодным и морозным, размышляла она. А пока ранним утром накормишь всех животных, натаскаешься корзин с сеном… Лошадям в конюшне было тепло и комфортно, вот только трубы, по которым вода поступает в поилки, перемерзли. Покопавшись среди вещей, Калли отыскала непромокаемую куртку, старую душегрейку из овчины и сапоги на толстой подошве, но теплая одежда все равно не согревала.