Эта наивная легенда очень точно характеризует силу суеверия, которое грозило погасить в народе последние искры разума, уже весьма основательно омраченного религиозными формулами и обрядами.

После смерти Сильвестра второго священники не преминули использовать в своих интересах легенду о сговоре между папой и дьяволом. Они распространили слух, будто папа Сильвестр перед смертью покаялся в том, что такой договор существовал, и попросил приближенных возложить его труп на катафалк, запряженный белыми лошадьми, добавив, что кони остановятся сами в том месте, где надлежит его похоронить.

Воля папы Сильвестра была исполнена в точности — кони якобы остановились перед Латеранским храмом, где останки папы и были преданы земле со всеми соответствующими почестями. «С того времени, — пишет летописец, — более шести веков подряд каждый раз накануне смерти первосвященника, словно предвещая его кончину, стучат кости Сильвестра и плита на гробнице его покрывается кровавыми слезами…» Не правда ли, жуть! Камни плачут кровавыми слезами и кости, как костяшки домино, прыгают в могиле, будто говорят игрокам: «А ну, кому выпал шестеричный дубль, — начинай?» Согласитесь, к подобным вещам надо привыкнуть, не каждый день они происходят. А если еще представить себе, что испытывает могильный червь во время работы, видя, как лакомый кусок содрогается, а затем пускается в пляс! Тут даже безмозглый червяк придет в ужас!

С другой стороны, какой блаженный покой сулит такое чудо любому святому отцу, тому, кто устремляет печальный взор в будущее, с трепетом ожидая последнего часа…

Ему достаточно перед сном прогуляться к могиле папы Сильвестра, и, если там тихо, он может вернуться домой и спокойно предаваться ночным усладам.

Впрочем, не известно ни одного случая, чтобы кто-либо из святых отцов воспользовался пророчеством и пожелал узнать, когда неумолимые Парки оборвут нить его суетной жизни.

В середине семнадцатого века при перестройке Латеранского дворца открыли пресловутую гробницу с телом папы, которую по преданию лукавый дьявол время от времени превращал в танцкласс. Как говорит легенда, тело казалось еще живым и благоухало («0-ля-ля, — воскликнул бы наш Гаврош, — пока не поздно, пора давать тягу!»)… но вдруг луч света озарил тело, адское пламя вырвалось из него, освещая все вокруг, и тело превратилось в пепел, остался только серебряный крест да пастырский перстень…

Разгадка проста: пламя — сам сатана, который, как последний дурак, позволил замуровать себя в гробнице и целые столетья играл в пасьянс с костями Сильвестра.

Разумеется, когда открыли темницу, он поторопился удрать. Однако всякий благочестивый христианин обязан проникнуться благодарностью к сатане; ведь, сохранив останки святого отца, дьявол облегчил работу всевышнему, когда тот начнет воскрешать мертвых в день страшного суда.

После этого события на могиле Сильвестра не случалось больше ничего необыкновенного. Священники и тут не преминули объяснить прекращение чудес то ли колдовством покойного папы, то ли исчезновением дьявола. А в восемнадцатом веке, когда Монтескье, Вольтер и Дидро опубликовали свои знаменитые труды, предвещавшие Великую французскую революцию, церковный историк Муратори издал панегирик Сильвестру. Общий тон всего опуса характеризует следующее утверждение:

«Чудо на могиле Сильвестра не должно никого поражать, так же как и последующее прекращение его. Ведь сколько плит на могиле святых, некогда источавших масло и манну, теперь не совершают таких чудес!» Но зачем удаляться в восемнадцатый век? Совсем недавно, при обсуждении закона об обучении в палате депутатов Франции, Поль Берт с трибуны процитировал ряд религиозных трудов, посвященных вопросам воспитания. Приведя возмутительные по своей безнравственности цитаты, он воскликнул, обращаясь к правым:

— Осмелитесь ли вы одобрить подобные предписания и наставления?

И один из клерикалов тут же ответил:

— Мы не имеем права обсуждать то, что написано отцами церкви.

Это заявление было встречено аплодисментами со стороны ультрамонтанской банды!

Таким образом, позиция церковников ничуть не изменилась за многие столетия: самые дикие и чудовищные утверждения воспринимаются как должные в наш просвещенный век, их не оспаривают. Тем хуже для них!

Прогресс гигантскими шагами идет вперед, и недалеко то время, когда воинствующая церковь, застывшая в своем грубейшем суеверии и фанатизме, будет выглядеть как едва уловимая точка на горизонте минувших времен.

О личности папы Иоанна семнадцатого, сменившего Сильвестра второго, мало известно. До нас дошли только сведения о его мстительности и жестокости; в этом смысле он ничем не отличался от большинства своих предшественников. Святой престол он занимал всего пять месяцев.

При нем произошел курьезный эпизод: один монах в Шалоне, Левтард, рассчитывая выудить деньги у доверчивых глупцов, провозгласил себя духовидцем; собрав народ, он сообщил, что ночью, когда он спал в поле, с ним случилось чудо: пчелы, как бы пронзив его тело, вошли сквозь анальное отверстие и, вылетев с шумом и шипением изо рта, возвестили, что ему предстоят великие дела, непосильные для простого смертного, с той поры он ощутил в себе божественную благодать.

Ему поверили. Он стал пророчествовать и довольно скоро сколотил сильную партию, которая стала требовать, чтобы ему предоставили епископскую кафедру в городе.

Жебуин, шалонский епископ, увидев, что дело принимает нешуточный оборот, счел необходимым вмешаться. Ему удалось развеять ореол вокруг этого духовидца.

Разочарованный и оскорбленный народ так затравил монаха, что жалкий проходимец бросился в колодец.

Другому монаху пришла в голову сумасбродная мысль провозгласить Вергилия, Горация и Ювенала пророками. Странствуя по Италии, монах повсюду советовал верующим следовать их заветам, дабы удостоиться вечной жизни.

Первоначально он тоже имел успех, возникла даже целая секта его последователей.

Когда Иоанн семнадцатый услышал о них, он приказал епископам нещадно истреблять всех членов этой шайки, где бы ни появились эти юродивые. Убийство служило католикам ultimo ratio (крайним доводом), когда необходимо было навязать людям свои догмы.

Иоанн восемнадцатый сменил Иоанна семнадцатого и продержался на святом престоле пять лет. Было бы утомительно скучно приводить нудный список всех, его безобразий.

Перейдем к Бенедикту восьмому, получившему тиару благодаря заговору графов Тосканелли.

Звериная жестокость Бенедикта восьмого заранее восстановила против него народ. Не успел он взойти на престол, как вокруг него начала сплетаться густая сеть заговоров. Даже среди духовенства образовалась сильная партия, которой удалось провозгласить нового папу — Григория. Бенедикт энергично сопротивлялся.

Какое-то время он оставался хозяином Латеранского дворца, но Григорий не менее решительно отстаивал свои права и в конце концов изгнал соперника.

Бенедикт бежал в Германию, рассчитывая на поддержку Генриха второго. Он получил ее без особого труда. Генрих второй снарядил армию, и Бенедикт прибыл в Ломбардию. Испуганные римляне во избежание нового вторжения послали депутатов к Бенедикту, умоляя его вернуться в Латеранский дворец, и Григорию ничего не оставалось, как поскорее покинуть Рим.

Спустя несколько дней Генрих второй одержал крупную победу над одним самозванцем и, чтобы утвердить себя единовластным правителем, вместе со своей супругой Кунигундой прибыл в Рим на торжественное помазание.

Папа извлек выгоду из этого торжества: помимо того, что возрос его авторитет, он подтвердил некоторые привилегии, данные первосвященникам еще при Карле втором и Оттоне третьем.