Этические конфликты могут носить и внешний характер. Желание оказать максимальную помощь обратившимся за ней семье и ребенку не всегда обязательно совпадает с существующими в культуре и обществе этическими установками, усугубляющими имеющиеся страдания и трудности. В одних случаях это позиция родителей по отношению к ребенку, в других — позиция не подготовленных к этой работе коллег, в третьих — позиция общественности. В той же мере, в какой врач должен быть готов к возможности подобных конфликтов, он должен стремиться уменьшить ее. Лобовая атака на неверные и предрассудочные мнения и позиции лишь усугубляет конфликт, приводя иногда к тому, что врач просто лишается возможности участвовать в половом воспитании. Уменьшить вероятность этих конфликтов помогает четкое сознание того обстоятельства, что от врача ждут не этических реформ, а помощи в охране здоровья. Его задача не доказательство несостоятельности этических установок людей, а настойчивое, терпеливое, учитывающее разнообразие позиций, разъяснение связи полового воспитания с охраной физического и психического здоровья детей, обоснование целесообразности тех или иных шагов в половом воспитании. В ряде же случаев от врача может потребоваться немалое личное, профессиональное и гражданское мужество для отстаивания оптимальной позиции. В любом варианте существенную помощь врачу может оказать знакомство с методами психологической коррекции и психотерапии, дающее возможность строить убеждение не только на силе собственной убежденности, но и на апелляции к собеседнику или аудитории, учитывающей, наряду с целью, и эмоциональную атмосферу, традиции культуры, особенности и реальный опыт данной микросоциальной среды.

Наконец, врач, как и всякий человек, испытывает потребность видеть результаты своего труда, чувствовать себя профессионально и этически состоятельным. Многое здесь зависит от точки отсчета. Если врач ориентирован на достижение быстрых непосредственных результатов, тем более — в массовом масштабе, он всегда будет разочарован, а продуктивность его участия в половом воспитании будет снижаться. Если же он понимает, что его возможности имеют свои пределы, а мерой успешности его работы служат помощь конкретному ребенку или конкретной семье, принятие аудиторией хотя бы небольшой части пропагандируемых им положений, стимулируемые им тенденции к изменению позиций и тактики воспитания, — он сумеет шаг за шагом разворачивать свою деятельность так, что она будет приносить все большие реальные результаты.

В постоянно развивающемся психосексуальном мире человека возникают нравственные и психологические проблемы, отнюдь не исчезающие от того, что о них умалчивают. Недостаточность и неправильность воспитания в этой сфере, неблагоприятный сексуальный опыт, принятие ложных установок, деформированных или архаичных стереотипов маскулинности и фемининности могут отрицательно сказываться на нравственном, соматическом и психическом здоровье человека.

Если понимать половое воспитание как необходимую часть воспитания нравственного (вне контекста нравственного воспитания оно, как и любая другая специальная часть воспитания, бессмысленно, а потому либо неэффективно либо даже вредно), то не может быть двух мнений о том, нужно ли его проводить. Если отдавать себе отчет в значении ранних этапов развития для формирования личности, то не может быть двух мнений и об оптимальном времени начала полового воспитания, а попытки откладывать его «на потом» будут лишь попытками ухода от проблемы. Как всякое воспитание, вне зависимости от того — ставят ли перед собой такую специальную задачу воспитатели, оно осуществляется всегда и начинается сразу после рождения. Речь идет только о том, кому и как его проводить, чтобы оказать оптимальную помощь в полноценном и гармоничном развитии растущим гражданам страны — будущим женщинам и мужчинам, а не предоставлять это развитие воле случая.

Воспитание подрастающих поколений как полноценных граждан и тружеников не только не заслоняет, но и решительно подчеркивает важность воспитания девочек как женщин и мальчиков как мужчин. От успешности решения этой задачи зависит слишком много, чтобы пренебрегать ею: здоровье людей, их личное и семейное счастье, подход к воспитанию будущих поколений, доверительность отношений и взаимопонимание поколений, гражданская и трудовая активность людей, воспитание защитников Родины [Спивак Л. И., Мишин Г. И., 1977], демографическая ситуация в стране и т. д.

Половое воспитание должно способствовать оптимизации психосексуальной дифференциации на разных этапах развития и формированию ответственных партнерства, супружества, родительства. Для успешного решения этих задач воспитателям должна быть предоставлена соответствующая информация, соотнесенная с половозрастными закономерностями развития человека, у них должны быть выработаны адекватные воспитательные установки и навыки. Необходимо и организационно-методическое обеспечение полового воспитания, без которого оно не может быть оформлено в охватывающую все этапы и аспекты формирования личности систему. Понимание того, что построение такой системы — дело долгосрочной перспективы, не отменяет того очевидного факта, что теория и практика полового воспитания остро нуждаются в развитии и совершенствовании, и нужда эта не только не уменьшается, но — напротив — возрастает.

Безусловно, сегодня родителям и педагогам может быть трудно преодолеть барьеры, возводимые на путях полового воспитания полученным ими самими воспитанием. Для них не всегда ясна связь многих душевных и жизненных конфликтов взрослого человека с тем, как и под какими влияниями протекало его психосексуальное развитие в детстве: они часто принимают причину за следствие и, наоборот, вынося из этого впечатление о необязательности, а то и о ненужности полового воспитания. На практике такое воспитание приобретает форму «педагогизации предрассудков». Половое воспитание можно отрицать, но невозможно отменить — выгнанное в дверь, оно входит в окно, только уже в опошленном, примитивном и искаженном виде. Проще всего отвергать такие установки. Дело, однако, не в том, чтобы их отвергнуть, и даже не в том только, чтобы убедительно их опровергнуть — дело в том, чтобы всемерно помогать принять верные и целесообразные идеи и принципы полового воспитания, а приняв — оптимально их реализовать.

Беря на себя роль консультанта, а при необходимости — и воспитателя воспитателей, врач в первую очередь должен обратиться к собственным позициям, взглядам, установкам в сфере пола и сексуальности, полового воспитания. Слово и дело врача обладают особой силой воздействия, ибо ассоциируются в восприятии с обеспечением и поддержанием здоровья: ошибки врача ятрогенны. Неспециалистам врач часто кажется единственным исчерпывающе и верно осведомленным в области вопросов пола лицом. Но сам врач не может (по крайней мере — не должен) заблуждаться на этот счет: существующая система вузовской подготовки не дает основания для таких заблуждений. Более того, традиционно биологическая ориентация медицины сужает диапазон осмысления проблем пола и сексуальности, а такая медицинская дисциплина как сексопатология в сферу обязательной подготовки врача не входит и представлена в лучшем случае факультативными курсами в единичных вузах страны. Вклад последипломной подготовки также весьма скромен. Надеясь на то, что эта книга поможет в заполнении существующих пробелов, мы все же должны подчеркнуть, что мера полезности ее зависит и от того, готов ли врач к расширению сферы своей деятельности, восприятию не всегда привычных для него мнений и установок, словом — к той интересной, хотя и порой нелегкой, внутренней работе, без которой его участие в создании системы полового воспитания может обретать нежелательную, мертвящую это живое и развивающееся дело, формальность.

Участие врача в половом воспитании не может и не должно быть лишь предписываемой, извне навязываемой врачу обязанностью. Оно тем более эффективно, чем в большей мере является обязанностью внутренней, отражающей не только профессиональное долженствование, но и отношение врача к проблеме психосексуального развития и бытия человека. Может показаться, что такой подход предъявляет избыточные требования к врачу или ставит его деятельность в непозволительную зависимость от личных качеств. Но именно такой подход определяет глубинную сущность воспитания вообще: «Любовь матери к ребенку поднимает его, делает сильным, уверенным в себе лишь постольку, поскольку в ней выражена материнская любовь ко всем людям. Иначе и любовь матери угнетает ребенка»[62].