Ведьма замолчала, а я задумался. Я не верил, что демон – настоящий демон! – мог выбрать меня. Да и зачем ему это делать? Я не отличаюсь ни храбростью, ни желанием, так сказать, хранить мир во всем мире. Я обычный, ничем не примечательный…

- Но ведьмы ведь их призывают, так?

- Нет. Уже нет. Теперь это не практикуется: слишком опасно - многие из тех, кто заперт по ту сторону, пытаются вырваться наружу, однако они и вполовину не так сильны, как первый демон, обретший кровь и плоть.

- Наследник. То есть сын?

- Скорее всего, нет, но тот, кто достоин стать одним из них. Мне так кажется, что у них детей нет и быть не может. Ты сын ведьмы, я это чую, но вся твоя кровь пропиталась скрытой силой, поэтому для моих сестер ты остаешься загадкой. И у крови этой особая смесь, почти неповторимая, только она способна эту силу вместить. Кто знает, как шутит с наследственностью судьба? Это тебе не короли и королевы жалких государств, это сами демоны…

Я облизнул засохшие губы. Я ел и пил мало, но все-таки, выходит, нуждался в пище и воде. Я раздумывал над ее словами. Я вообще не хотел иметь детей – да и с кем? Все мои ровесники уже, наверное, имеют по одному ребенку, а я родился изгоем, им и погибну.

Я – сын ведьмы, да еще к тому же и наследник демона. Черт ногу сломит в моей родословной!

Я сплюнул и решил больше об этом не думать.

- Знаешь, что такое Исильмаиль? – это слово возникло, когда я снова вспомнил про свой прервавшийся сон.

- Так эльфы звали в древности Остров Блаженных, куда после смерти попадают души. Некоторые утверждали, что именно там поселился после «поражения» последний из демонов и по сей день готовит план по уничтожению всего сущего. Эти глупцы думают, что их великий Бог с помощью своих ангелов прогнал демона, - она фыркнула. – Идиоты! Если бы он захотел, одним махом смел бы с дороги и ангелов, и их Господа, во имя которого они так рьяно мучат и сжигают невинных людей!

- Я был там, - я нахмурился. – Вернее, мне так казалось.

- Нет, не казалось. Ты там был.

- Но я же здесь!

- Исильмаиль – легендарное место, дитя! Туда нельзя попасть телом, только разумом. И как… как там было?

- Прекрасно, - выдохнул я.

- Отлично. Я думаю, я там скоро окажусь.

- Ну уж нет. Я не позволю, – я попытался ее приободрить, но только рассмешил.

- Ты не обучался ни у твоих предшественников, ни даже у ведьм. Ты не в силах нас отсюда вытащить, прими это. Тебя они замучают и убьют, и все старания моей дражайшей подруги Альмы пойдут прахом. Меня же… Боги, эти твари!.. – она захлебнулась в рыданиях.

Мое сердце обливалось кровью. Женщины, вот что они делают с женщинами.

- Я пыталась сопротивляться, убила двоих, но он лишил меня магии. Мальчик, он безумен! Если предстанешь пред ним, лучше оставь свою гордость, мой тебе совет. Хоть умрешь быстро.

Я не спрашивал, о ком она говорит. Ей итак больно вспоминать о месте, в котором она находится, и я не собирался брать еще один грех на душу.

- Анна, - прошептала она уже сквозь полудрему. – Прости меня, доченька. Как же я тебя обманула! Кто теперь о тебе позаботится?

Я вздохнул. Она провела здесь не один год и разочаровалась выбраться. Но я-то нет! В конце концов, раз я действительно наследник демона, то хоть чего-то стою, а даже если нет – получилось же у меня вызвать огонь!

Голос ведьмы от длинных речей порядком охрип, и она вскоре тихо заснула, измученно посапывая во сне.

Что-то с грохотом распахнулось, меня ударили по голове.

***

Черт, сколько раз уже со мной проделывали нечто подобное? Даже странно, что я не стал еще безумцем. Дьявол, да у меня, должно быть, сотрясение мозга. Благо, голова не кружится…

Колеса железной пластины, к которой я был прикован, громко грохотали, перекатываясь через лежащие на земле камни и кочки. Нечто смрадное, нечто страшное толкало меня в спину, шепталось по бокам и повизгивало. Я вспомнил свой кошмар. Гномы. Ужасно обезображенные долгой жизнью под землей, они готовы были сполна расплатиться человечеству в моем лице.

Я стиснул зубы. Я боялся. Что они со мной сделают? Они меня уже истязали, но так уж вышло, что я был без сознания и ничего не чувствовал, теперь настала очередь погибать, и никакая магия или демоны мне не помогут. Господи, какой я идиот!

Все то время, пока меня тащили по мрачному туннелю, я думал. Теперь я хоть знал, почему меня все время гнали отовсюду камнями: они чуяли во мне зло. Торд – бывалый воин, этого зла он повидал на всю жизнь, поэтому, наверное, меня и принял. А Альма…

Признаюсь, я ее ненавидел, а из-за нее ненавидел и всех ведьм. Но что я могу изменить? Все это – глупые обиды. Она моя мать, и – черт возьми! – она хоть жива, пусть и натворила дел! Я вздохнул и вздрогнул, когда концы железных прутьев с болью вонзились в легкие.

Я уже потерял счет времени, как меня вдруг вывели в огромный круглый зал с небольшой дырой в каменном куполе, откуда шел слабый золотистый свет: значит, сейчас день!

Я проследил за лучами и опешил.

В самом центре зала стоял огромный каменный трон, составленный из опалов, рубинов и лунных камней, а на троне этом восседал… человек! Вернее, старик. На его голове красовалась богатая красная корона, инкрустированная настоящими шестигранными бриллиантами, а цветастое платье выглядело так богато, что я подумал, будто он и вправду король, но затем я заметил в его руке длинный золотой посох, на конце которого красовалось распятие. Архиепископ! Я чуть не поперхнулся языком от удивления. Что он здесь-то делает? Он совсем не выглядит, как раб.

Один из моих мучителей отделился от общей группы и вышел из тени, робкими шагами направляясь к священнику.

Выглядел он точь-в-точь как в моих кошмарах: низкий ростом, невероятно толстое морщинистое тело без шеи, к которому присоединялась почти треугольная лысая голова, и непропорционально длинные и тощие конечности с шестью пальцами на каждой. Пальцы на руках заканчивались крючковатыми толстыми когтями, грязными от земли, и топырились во все стороны, а пальцы на ногах – на порядок длиннее первых – выпирали вперед и образовывали что-то вроде ступней.

Я поморщился. Неужели эти глупые твари когда-то представляли собой вольный честный народ, отличающийся от людей только ростом да длиннющей бородой? Боги, что же с ними стало?

Тем временем гном своим лягушачьим ртом что-то прошипел на ухо архиепископу, и тот серьезно кивнул. Неужто он у них главный? Может, он меня и освободит?

Я осекся. Если он главный, то он не мог не знать ни обо мне, ни о ведьме. Выходит…

Старик встал с трона и выпрямился, гордо подняв подбородок. На вид ему едва перевалило за пятьдесят. Он стоял прямо, держа осанку, а телосложением не уступал и Торду: такой же высокий и статный. Возраст в нем выдавали лишь морщины на лице, сухая пожелтевшая кожа да седые брови. Глаза же лучились властью и могуществом.

Я поежился. По спине пробежал неприятный холодок.

- Готов ли ты покаяться, сын мой? – он подошел ближе, на меня дохнуло всеми «ароматами» подземья.

Голос его звучал спокойно, даже как-то успокаивающе, словно он являлся мне другом, и я почти поверил, но вспомнил свое изуродованное тело, которое почти не чувствовал, и ту бедную ведьму, что скорчилась там, в темнице. И готов был от гнева вцепиться ему зубами в рожу.

- Ты гневаешься, - прошипел архиепископ, сразу потеряв всякую доброжелательность. – Гнев – это путь зла в этот мир, сын мой! Гнев – проклятье, на которое нас обрекли демоны, предав доверие своего господина!

«Фанатик», - сразу понял я. Таких бесполезно убеждать во всем, что противоречит их вере. Они лишь еще больше звереют и уверяются, что ты – пособник дьявола.

- Что ты делаешь здесь, святой отец? Здесь, а не там, наверху? – решил поинтересоваться я, едва ворочая языком.

Он вспыхнул. Его лицо перекосило от гнева.

- Смотри-ка, - я решил позлорадствовать, напрочь забыв о советах ведьмы, - а кто это у нас тут гневается-то, а? Черт!