Девушка сдавлено вскрикнула, но с места не сдвинулась, продолжая стоять на четвереньках, пока мужчина, находящийся за ее спиной на коленях, мерно насаживал ее на себя, изредка наклоняясь, чтобы поцеловать ее в шею или спину, на которой все еще виднелись красноватые следы его рук.

Секунды тянулись, кажется, целую вечность, и вот, наконец, над озером разнесся громкий девичий стон наслаждения, а следом – тихий рык оседающего на землю мужчины.

Он стиснул зубы, все еще не веря, что поступает так с ней, но в глубине своей черной выжженной души, больше напоминающей бесплодную пустыню, в которой роились лишь примитивные эмоции, прошедшие сквозь мрак и пелену страданий, он понимал: так надо.

Но другая сторона его личности, вечно вставляющая ему палки в колеса, не желала с этим мириться. Она готова была хоть сейчас ринуться в бой и разрубить на куски этого предателя, а следом и Денну, по чьей вине они все здесь и оказались.

Пальцы сами собой потянулись к рукояти меча, но сомкнулись на пустоте.

- Я выиграла, - коротко заявила Денна, скрещивая на груди руки. – Договор есть договор.

- О, поверь, я знаю это как никто другой, - кивнул он и стащил с шеи цепь, на мгновение задержав пальцы на щербатой рукояти, безвольно свисающей вниз.

Он подождал, пока жрица с деловитым видом натянет на себя цепочку, а затем спросил:

- Признайся, ведь ты ее опоила.

Прозвучало это как утверждение, а не вопрос.

- Ага, - с готовностью кивнула та и улыбнулась. – И к нему она полезла тоже из-за вытяжки из сердцеедки? Не глупи, после твоего жестокого поступка здесь нет ни крупицы магии, так как я приготовлю настоящее зелье?

- Вытяжка только усиливает эмоции и ощущения, - кивнул он, удивляясь, что хоть какая-то часть его бесконечных знаний, приобретенных за три месяца скитаний по миру, осталась при нем после выхода из Великой Пустоты. – Все остальное сделала она сама.

Он замолчал, наблюдая, как два разгоряченных тела лежат в объятьях друг друга на краю скалистого образования, издалека походящего на острый зуб какого-то хищника, и как он покрывает ее шею, пожалуй, слишком долгими поцелуями, словно ставя на ней свое клеймо как на какой-то дойной корове.

Он поморщился, злясь больше на себя, чем на нее. Все внутри разрывалось на части.

- Что-то ты не выглядишь особо расстроенным, - хмыкнула Денна, становясь рядом. – Когда ты меня бросал, тебе тоже было так «плохо»?

- Нет. Мне было плевать, - отрезал он, не желая обсуждать с ней больше ничего. – И передай Кассину мои наилучшие поздравления. Скажи, что умирают все, и если его не берет время, не значит, что его не возьму я.

- Не надо пустых угроз. Теперь, когда вся магия в моих руках, против меня тебе тягаться бесполезно.

«И когда ты стала такой бессердечной, Денна?» – хотелось спросить ему, но ответ он знал: тогда же, когда Они выжгли и его сердце.

Он фыркнул и улыбнулся. Жрица подозрительно прищурилась, ожидая объяснений, но так и не дождалась, поэтому с ворчанием отошла в сторону и прислонилась к соседнему дереву.

- Как это легко, не правда ли? – подала она голос. – Так играть с людьми…

- Я с ними не играю.

- Еще как играешь, - укоризненно покачала она головой. – И со мной играл, вот только обошелся с ней ты намного хуже. По крайней мере, у меня-то шансов вообще не было.

- Не скажи. Ей не пришлось проходить через весь тот ад, что мы прошли вместе.

- Но каково ей будет, когда она узнает, что это ты ее предал, а не она тебя?

- Не узнает. По крайней мере, не от нас.

- Не от нас… - тихо повторила за ним жрица, кутаясь в окровавленный плащ. – А теперь пошли, нам надо еще закончить дело.

Он согласно кивнул и сделал шаг вперед, а когда понял, что она не идет за ним, вопросительно поднял бровь, встречая пронзительный взгляд ее серых глаз.

«Ты ничуть не повзрослела, - с грустью (поразительно, что он еще помнит название этого отвратительного ощущения) подумал он, оглядывая еще не сформировавшиеся изгибы ее фигуры, почти ничуть не изменившиеся за минувшую сотню лет. – Но стала такой взрослой…»

Может, в чем-то она была и права: время действительно сошло с ума, однако ее решение этой проблемы никак не шло у него в ряде разумных.

«Глупая. Думаешь, Кассин спасет вас? Думаешь, пожертвует собственным бессмертием ради народа? Нет, он хочет править вечно, а тебя лишь использует. Но ты этого, увы, никогда не поймешь. А я не скажу»

- Как тебе удалось вернуться из Великой Пустоты? Я слышала, по своей воле оттуда еще никто и никогда не возвращался.

- Я Безымянный, забыла? Отсутствие личности делает меня многоликим – хорошо, что я понял это вовремя, это дало нам фору в целый век.

- Свихнешься, - пригрозила Денна. – Поэтому и умер.

- Как умер, так и воскрес, - парировал он и уверенно двинулся в сторону каменного клыка. – Паренек-то готов?

- Спит.

- Хорошо. Просто отлично…

Расстояние между ними стремительно сокращалось.

Он вспомнил ее глаза. Они маячили перед ними как вечное напоминание о его подлости и злобе, но другого выхода у него не было.

«Так надо, - привык утешать он себя. – Так просто надо»

Признаться, он искренне надеялся, что ничего не выйдет. Он как-то по-глупому верил, что Анна не станет этого делать, сможет сопротивляться – но ошибся.

Он стиснул зубы, ощущая, как его разум изнутри разбивается на осколки.

Черт, как же он скучает по обволакивающей его тьме, которая позволяла держать обе его личности – прошлое и настоящее – под семью замками! И еще это проклятое имя!

Его лицо осунулось и помрачнело.

Она назвала это имя, и он знал, что этот Том ее действительно любит больше жизни, однако проблема состояла в единственном: он больше не Том. По крайней мере, не целиком. А жаль – тот, хоть и был слабее, мог верить людям, хотел жить и, главное, имел сердце.

Приметив, что теперь его зрение стало хуже, он прищурился, стискивая пальцы в кулак. Девушка не выглядела особо радостной, хоть и пыталась скрыть это от тискающего ее мужчины.

Шаг, еще один…

Ее лицо стало мрачнее тучи. Разом забыв про все на свете, она грубо оттолкнула мужчину и вскочила на ноги, прикрывая свои округлые формы руками, а ее нижняя челюсть предательски задрожала.

- Том?.. – будто не веря в происходящее, пролепетала она и попыталась прикрыться платьем, но то разорвалось еще больше, зацепившись за острый край скалы.

Он молча стащил с себя плащ и, резко сократив расстояние между ними одним широким шагом, накинул его на нагую Анну, которую крупно била дрожь.

- Тише, - он закусил губу и попытался ее успокоить, но прикоснуться не смог – рука так и застыла в нескольких сантиметрах от ее плеча, будто ее удерживала какая-то невидимая сила.

Он нахмурился. Девушка перевела свои мокрые от проступающих слез глаза с его лица на руку и пошатнулась, оседая на землю и хватаясь пальцами за его плащ словно за спасательный круг.

Мужчина справа медленно поднялся на ноги, выпячивая грудь и густо краснея, от чего походил сейчас на нахохлившегося петуха.

- Ты еще кто? – процедил он сквозь зубы, нашаривая правой рукой ремень с двойными ножнами для серебряных мечей.

Безымянный коротко глянул на знакомые ему рукояти и мельком пробежался по ним взглядом.

- Как кто, друг мой? – ощерился он. – А кто тут заливался «Тайрин! Тайрин! Он ее убил!»? Так вот он-то я и есть. И теперь твой черед настал, мой дорогой ученичек!

Его глаза округлились. Он перевел взгляд на Денну, ища у нее помощи, но та лишь пожала плечами и продолжила задумчиво теребить в руках выжженную рукоять.

- Один на один, как положено, - сказала жрица.

- Но как же… магия!

- Не бойся, ее он использовать не сможет.

- Мы так не договаривались!

- Мы вообще не договаривались, так что будь добр: заткни свой рот и сражайся, как и подобает Безымянному. Тем более, ты ведь сам грозился всех ваших уничтожить – вот твой первый шанс!