Безымянный, как он себя сам назвал, потеряв имя, разлепил уставшие глаза. Его тело покачивалось в такт цепи – теперь она стала обычной, без зубьев, но за это он платил собственной плотью и кровью: эльф ничего не делал просто так.

За то время, пока он был без сознания, его перенесли в какой-то глубокий колодец, где царила кромешная тьма. Сырая влага подземелья и соль, которой обмазали его тело, заставляли все раны ныть и болеть с новой силой. Он ничего не понимал, не хотел понимать. За что ему все это? Что он такого сделал в прошлом, что сейчас его так истязают? Неужели он был таким плохим человеком?

Безымянный расплакался, тихо стоная: каждое движение причиняло немыслимые страдания и ввергало его в безумие. Безумие… Вот бы оказаться сейчас по ту сторону! Перестать быть собой, просто стать кем-то другим! Но нельзя, он не хочет забывать ту девушку, да и хозяин не разрешит. Хозяин добрый, он пытается спасти душу своего жалкого раба, очищая ее с помощью своих ножей.

Хлопнула секретная дверца в колодце. Вот и он.

- Ну, здравствуй, наследник, - послышался ему тихий мрачный голос.

Наследник – так его называл хозяин, но безымянный даже понятия не имел, почему. Все осталось в другой жизни, в прошлой жизни, от которой он хотел избавиться, в которой сделал много плохого. Так сказал ему хозяин. Но девушку он забывать не хотел.

- Ты сделал то, о чем я тебя просил? – сразу же перешел к делу хозяин, скрываясь во тьме и поигрывая маленький кинжалом на цепочке.

Безымянный сглотнул и закашлялся: тугой ошейник, стягивающий шею, мешал даже дышать. Он попытался без рук его поправить, но тут в глазах вдруг вспыхнуло, а левая скула пульсировала кровью: его только что ударили.

- Что я тебе сказал? – рявкнул эльф. – Не смей трогать ошейник, ты меня понял?!

- Да, хозяин, - захныкал безымянный, опустив голову.

- Ну-ну, довольно, - смягчился эльф. – Итак, наследник, ты выполнил приказ?

Безымянный хотел сказать правду: хозяину надо говорить правду, ведь он все делает только во благо безымянного! Но что-то заставило его промолчать. Он знал, что не должен ее забыть, что должен помнить.

- Да, хозяин, - хрипло ответил эльфу безымянный.

- Хорошо, - довольно кивнул эльф, не заметив подвоха. - Ты должен ее забыть, наследник. Единственное, что ты должен помнить: ты попал сюда из-за нее. Она во всем виновата, она тебя предала и убила. Ты ее любил, ради нее ты готов был умереть, но она всадила тебе нож в спину, и теперь ты здесь.

Безымянный замер, все внутри него сокрушалось. Он горько заплакал. Нет, она не может быть плохой! Она просто не может быть плохой! Но хозяин не врет, он хочет ему только добра. Значит, она его предала! Предательница! Убийца! Он перестал рыдать и замер, стиснув зубы. Значит, когда он ее найдет, то убьет ее, сам, своими руками. И пусть она будет молить о пощаде.

- Отлично, - увидев его выражение лица, эльф улыбнулся. – Теперь, когда ты забыл все, мы можем двигаться дальше. И не смей больше трогать ошейник, ты меня понял? Ты ведь не хочешь снова остаться без ногтей, а?

- Понял, хозяин, - тут же закивал безымянный. – Не хочу, хозяин!

- Вот и отлично. Вот и молодец, - он похлопал его по щеке как своего любимого питомца. – Завтра я возьму тебя в город, наследник, а ты не должен меня разочаровать. И даже не пытайся погибнуть: я тебе не позволю. Тебя отмоют, перевяжут раны, чтобы ты не запачкал ткани, и оденут.

Безымянный снова сглотнул и стиснул зубы от страха. Как в город? Он не хочет в город! Там на него будут смотреть люди! Но перечить хозяину нельзя, он – хозяин, а он – всего лишь его раб. Безымянный захныкал, слезы полились по его щекам.

- К тому же, - продолжал эльф с легкой улыбкой на лице, - ты ведь не думал, что я забуду про тебя, а? – он снял с цепи кинжал и стал стремительно приближаться к безымянному. – Но перед этим… Помнишь ли ты первое правило, которому я тебя учил, наследник?

Безымянный кивнул и, тщательно выговаривая слова, заученно сказал:

- Не доверяй никому. Лгут все, одни понимают, что лгут, другие уверены во лжи как в правде. Ложь везде. Каждое сказанное слово – ложь, каждый сделанный поступок – ложь. Истина – лишь искаженная ложь. Только смерть является правдой.

- А второе?

Он стиснул зубы.

- Убей всех, кто встанет у тебя на пути. Лучший враг – мертвый враг. Змея не укусит, если ей отрубить голову. Поверженный враг не оставит попыток убить, смерть – единственно верный выход.

- Отлично. Просто отлично…

Эльф поудобнее перехватил кинжал. В глухом подземелье крики разносились очень далеко.

***

Ему не нравился город. Он пах даже хуже, чем те мерзкие темницы, в которых его держали, а еще вокруг были люди. Люди, противные мерзкие люди, которые глазели на него и смеялись, даже не пытаясь скрыть улыбки за ладонью. Здесь он стал чем-то вроде общественного достояния, обезьянки, которая готова была плясать под дудку хозяина и унижаться по одному лишь ее зову. И в этот раз, он не сомневался, по-другому не будет.

- Шевелись, наследник!

Эльф дернул рукой за цепь, привязанную к задней луке седла его белого жеребца, и безымянный, сопровождаемый хохотом народа, выстроившегося вдоль главной дороги, упал в грязь, в который раз сломав себе нос.

- Поднимайся! – снова звон цепи, а затем пинок одного из шести охранников эльфа.

Безымянный, всхлипывая, попытался поднятья на ноги, но поскользнулся на собственной крови и вновь упал в лужу. Люди хохотали, и он бы их ненавидел, если бы не был так слаб. Хозяин приказал ему идти в город – он должен идти в город, пусть даже его там снова ждет унижение. Он уже привык.

Телохранители эльфа, ворча, грубо схватили его за плечи и поставили на ноги, напоследок пнув его под зад. Вытерев слезы, безымянный поплелся вслед за белым жеребцом, а прочные стальные цепи надежно сковывали его руки и сдирали кожу с запястий. Но и к этому он уже давно привык.

Женщины при виде его прижимали к себе своих детей и тыкали в него пальцем, наглядно показывая пример плохого человека. Те же в свою очередь со смехом носились между рядами людей и кидали в него камни, которые оставляли на израненной коже большие кровоподтеки, словно в какого-то циркового медведя. Кажется, им это нравилось, а безымянный испытывал странное чувство, будто нечто из прошлой жизни медленно всплывало наружу.

Девушки же, при виде его, с омерзением отворачивались, не желая на него смотреть.

Неужели он такой страшный? Он оглядел себя и ужаснулся. Сколько же у него шрамов! И на лице тоже? И без бороды, наверное, их еще больше. А эти волосы, хоть и отмытые, но все равно длинные и безобразные?

Безымянный посмотрел на свое отражение в зеркале и отшатнулся, с болью в сердце поняв, что он настоящий урод. Хозяин никогда не разрешал смотреть ему в зеркало – да у него его и не было, – и теперь он понял причину. Потупив взгляд и понурив голову, он продолжил идти.

Через час они дошли до главной площади – огромного участка земли, заложенного крепкими квадратными камнями, посреди которого красовался огромный столб с колесом, прибитым к верху, которое служило виселицей для преступников. Здесь, у этого самого столба, эльф выносил приговоры и собственноручно приводил их в действие - начиная от простого отсечения руки и заканчивая повешением или отрубанием головы.

Безымянный невольно остановился, завороженно глядя на гниющие трупы, подвешенные к столбу, и потрогал ошейник. Он всем своим нутром старался держаться подальше от него, он боялся смерти. Смерти и крови, которая так обильно из него вытекала, заставляя страдать. Он захныкал, слезы потекли по его лицу.

- Ну, довольно ныть, наследник! – прикрикнул на него хозяин и потащил прямо к столбу.

Сначала безымянный думал, что его собираются казнить. Но за что? Он ведь всегда выполнял приказы хозяина и подчинялся ему, он делал все ради своего господина, так за что же его казнить? Не за прошлую же жизнь, теперь он совсем другой человек! Он разрыдался, слушая, как над ним все смеются.