На протяжении всех Священных свидетельств мы наблюдаем обращение Христа к Отцу, и возникает правомерный вопрос:

как мог Христос молиться сам себе и просить себя о себе? Как мог Отец послать сам себя на Землю? Неужели Бог, забросив свои важные дела, стал человеком, чтобы позже искупить пред собой же грехи людей? Почему люди не видят здесь абсурда и даже кощунства и так нелепо думают о Всевышнем?

Такие же вопросы задавали древние философы и лаконично отвечали на них, за что впоследствии расплатились сожжением своих рукописей.

«Тело, рожденное так, как ты, Иисус рожден, не может быть телом Бога. Тело Бога и не питается таким образом, тело Бога и не пользуется таким голосом, ни таким средством убеждения…» (Цельс).

«Если и среди эллинов попадаются столь тупоумные люди, что думают, будто боги обитают внутри статуй, то у них все же более чистое представления о боге, чем у того, кто верует, будто Бог вошел во чрево девы Марии, стал зародышем, родился и его спеленали, перепачканного кровью детского места, мерзостью и кое-чем более неприличным, чем это» (Порфирий)».

«Если бы писатели Нового Завета считали, что верующим необходимо признавать Иисуса „Богом“, то как объяснить практически полное отсутствие именно этой формы признания в Новом Завете?» («Бюллетень библиотеки Джона Райлендза»).

Апостол Павел в обращении к Тимофею называет Иисуса человеком: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус,» (1Тим.2:5).

Кто же так возвеличил Христа и превратил его проповеди, записанные со слов Апостолов, в мировую религию? Представители Высшей Христианской власти не любят вспоминать и говорить об этом. Обратимся к истории.

В третьем столетии количество верующих христиан в Риме значительно выросло. Конфликты на религиозной почве обострялись, всё чаще возникали стычки между христианами и язычниками. Чтобы сплотить Рим, Император Константин пришёл к решению выбрать христианство в качестве государственной религии. Чтобы примирить язычников с христианством, Император перенёс в новую религию много языческих элементов. Это нимб католических священников, олицетворяющий в прошлом поклонение солнцу, календарь, а также замена праздничного дня с иудейской субботы на языческое воскресение. Учение Христа, призывающее к смирению, выгодно отличалось от других религиозных направлений:

«Но вам слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, Благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас». /От Луки 6:27—28/

«Ударившему тебя по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». /От Луки 6:29/

Послания Апостола Павла дополняют идею о смирении:

«Рабы, во всём повинуйтесь господам (вашим) по плоти, не в глазах (только) служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь Бога». /Коллосянам 3:22/

«Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение».

/I-е к Тимофею 6:1/

«Рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всём, не прекословить». /Титу 2:9/

Император Константин торопился с внедрением новой религии, хотя сам продолжал оставаться язычником и принял христианское крещение лишь на смертном одре. «Быстрая христианизация римского общества часто носила формальный характер. Многие крестились в угоду императору, под влиянием моды или просто из корыстных побуждений, когда, по словам русского философа А. Хомякова (1804—1860), „христиан-мучеников заменили христиане-льстецы“. Духовенство почувствовало себя на положении жрецов, стало стремиться к почестям, богатству, власти», – сообщает протоиерей Александр Мень.

Для большей убедительности и авторитета христианской религии Римский Император вместе с духовенством организовал Первый Вселенский Собор, на котором Иисус Христос был объявлен Богом. Об этом событии рассказывает Александр Мень в своей «Истории Религии» в главе «Церковь и Государство»: «В 318 г. Александр, епископ Александрийский, прочел местным пресвитерам проповедь о тайне Святой Троицы. Ему стал возражать учёный-аскет и известный проповедник пресвитер Арий. Стремясь подчеркнуть абсолютное единство Бога, Арий учил, что Сын был не предвечен, а сотворён отцом, из чего следовало, что сын Божий отличен от Отца и не обладает полнотой Божественности. Подобные взгляды решительно противоречили складывающемуся учению Церкви. Летом 325 г. император Константин за государственный счёт созвал в городе Никее всеимперский съезд представителей Церкви. Съезд этот и вошёл в историю как Первый Вселенский Собор. Сторонникам Ария противостояло большое число епископов во главе с Александром. Наибольшее число участников Собора занимали компромиссную позицию. Вот как рассуждал об этом протоиерей Александр Мень: «Наиболее решительное сражение произошло в связи с введением в текст Символа слова единосущный. Для Ария, а также Евсевия Никомидийского и других представителей партии ариан согласиться с этим было бы равносильно признанию Христа равным по сущности Богу. Этого они сделать не могли. Константин отправил в ссылку непокорных арианских вождей».

В результате многочисленных дискуссий на Соборе был выработан Символ веры. В нём говорилось о Боге-Вседержателе – творце всего мира, о Сыне Божием, воплотившемся в Иисусе Христе».

По случаю открытия догмата Лев Толстой пишет: «Чем безобразнее, бессмысленнее догмат, как догмат троицы, искупления, благодати, вочеловечения, тем оказывается он важнее по мнению церкви и тем больше о нем есть и было споров». /Полное собрание сочинений в 90 томах, том 23, произведение 1879-248-273/

С той поры началась кипучая деятельность Христианской Церкви по ревизии и отбору Священных свидетельств о Христе. Задача духовенства состояла в том, чтобы убрать все сведения и даже намёки на человеческую сущность Христа, поэтому только 1/40 часть известных документов вошла в Евангелие. Все неугодные свидетельства были отнесены в разряд апокрифов либо названы ересями, впоследствии преданы огню или спрятаны в секретных хранилищах Ватикана. Но даже в оставшихся свидетельствах, отредактированных заинтересованными лицами, трудно найти прямые доказательства Божественной сущности Христа.

Лев Толстой также обратил внимание на неправильные переводы текстов Священных Писаний. Он пишет: «В посланиях этих в трех местах: Рим.9,4,5; и Тим.3,16, Христос назван богом. Справляюсь с текстами и вижу, что все три указания о признании Павлом божества Христа основаны на приписке слов к старым спискам и на неправильности переводов и знаков препинания. Место Тимофея читается различным образом. В самых старых списках вовсе не стоит слово бог, а вместо него местоимение относительное, то мужского, то среднего рода» /Л.Н.Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, том 23, произведение 1879-248-273/.

Вернёмся к истокам христианства. Как и было предсказано пророками Ветхого Завета, Дева Мария при непорочном зачатии от Духа Святого родила сына, и назвали его Иисусом. Но такие «чудесные» рождения случались и до христианства. У индийцев таким необычным способом родился их бог Агни, по фригийским сказаниям – бог Аттис, у египтян – бог Гор. В мифологии разных народов рождение богов совершалось под небесными знамениями. Рождение Иисуса не было исключением, и над Вифлеемом, городом его рождения, засияла яркая звезда.

Жизнь Иисуса до тридцати лет осталась за кадром иудейской истории. Возможно, он набирался знаний для будущей пророческой деятельности. В своих проповедях Иисус Христос не собирался отвергать законы Израиля: «Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна нота, ни одна черта не прейдет из закона» /Матфей, 5:17—18/. Он и не скрывал, что пришёл в первую очередь к евреям. «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева» /Матфей 15:24/.