Это не укладывалось в голове. Несмотря на то, как сильно ему нравилось её общество, он понимал, что должен ускорить события и поскорее завершить эту историю.

Холодная вода не приносила облегчения. Ему было стыдно, но всё его тело отказывалось подчиняться разуму. Через несколько минут он уступил своим инстинктам. Его мысли снова и снова возвращались к Зои, её улыбке, её образу. Её имя сорвалось с его губ, когда напряжение наконец отпустило его.

Выйдя из душа, Лекс бросился на кровать. Его телефон вибрировал – пришло сообщение от Зои.

«Мне было очень весело. Спасибо за мистера Пузыря. Когда я смотрю на него, вспоминаю, как мы здорово провели время».

Сообщение сопровождалось фотографией, на которой она обнимала ту самую нелепую плюшевую игрушку. Ему пришлось признать, что она выглядела очаровательно.

Жаль, что ему предстоит разбить ей сердце.

Глава 11

Лекс глубоко вздохнул, переступая порог особняка своей матери. Формально дом принадлежал ему, но он уже много лет избегал этого места – и не испытывал ни малейшего желания возвращаться. Если бы он мог, то давно превратил бы особняк в пепел. Но эта мысль оставалась недостижимой, пока его дед продолжал жить здесь.

– Мастер Александр, рад снова вас видеть, – раздался ровный голос Рейнольдса, дворецкого его матери.

Рейнольдс служил их семье больше двадцати лет. Сдержанный и безукоризненно вежливый, он напоминал фигуру из прошлого века, когда слуги избегали прямого взгляда на хозяев. Люсинда, мать Лекса, требовала именно такого поведения. Из-за её высокомерия весь персонал ходил по дому словно на цыпочках, боясь случайно нарушить установленный порядок.

Лекс, как обычно, прошёл бы мимо Рейнольдса, не сказав ни слова, но вспомнил лекцию Зои о том, как важно уважительно относиться к персоналу. Её слова, как ни странно, застряли у него в голове. Лекс вздохнул, остановился и, повернувшись к Рейнольдсу, коротко кивнул:

– Спасибо, Рейнольдс.

Тот на мгновение приподнял брови от удивления, но быстро вернул лицу привычное нейтральное выражение.

– Ваша мать и гости ждут вас в чайной комнате.

– Ещё раз спасибо, – пробормотал Лекс, направляясь к собравшимся.

Он расправил плечи и приготовился к очередному утомительному дню, полному лжи, притворства и пустых разговоров. Заглянув в чайную, он увидел именно то, чего ожидал: мать в окружении её верных приспешников и их дочери, которые, судя по всему, отчаянно пытались привлечь его внимание.

Лекс едва сдержал саркастическую усмешку при мысли о том, что именно этих женщин его мать сочла подходящими. У каждой из них в шкафу было больше скелетов, чем на кладбище. Он знал о каждой присутствующей в комнате больше, чем хотелось бы.

Окинув взглядом зал, он отыскал своего деда, который оживлённо беседовал с одной из гостей в дальнем углу. Направляясь к нему, Лекс заметил, как Люсинда встала, широко улыбаясь.

Она протянула к нему руки, как будто устраивала шоу для своих подруг:

– Александр, дорогой, как я рада, что ты смог прийти!

Лекс кивнул в сторону матери, но, не останавливаясь, прошёл мимо неё и сел рядом с дедом.

– Дедушка, как ты себя чувствуешь?

– Александр, мой мальчик! Ты сегодня выглядишь на удивление хорошо, – заметил старик с теплотой в голосе. – Вот только что беседовал с этой очаровательной молодой леди. Напомните ваше имя, дорогая?

Молодая женщина с возмущённым вздохом отбросила локон рыжих волос за плечо:

– Беатрис.

Дедушка улыбнулся:

– Что ж, это прекрасное имя, Беатрис.

Беатрис закатила глаза:

– Мы разговариваем уже двадцать минут. Я повторила своё имя пять раз. Надеюсь, на этот раз вы запомните.

Лицо старика покраснело от смущения:

– Конечно, конечно. Прошу прощения.

Лексу повезло, что дедушка хотя бы помнил его имя. Это был хороший день. Его раздражало, что мать притащила деда сюда, вырвав его из привычного уюта, лишь чтобы заманить Лекса в этот дом. В лучшие годы Уоррен Давенпорт был человеком с острым умом, но теперь начинались первые стадии деменции.

Беатрис повернулась к Лексу и одарила его широкой улыбкой, наклонившись достаточно, чтобы он смог увидеть её хирургически увеличенное декольте:

– Привет, Лекс. Давненько не виделись. Помнишь меня?

Лекс скривил губы, даже не пытаясь скрыть отвращения:

– Конечно, помню. Ты Беатрис Ричардс из семейства Бостонских Ричардсов. Какая удача, что твоим родителям удалось откупиться от молодой вдовы, чью машину ты разбила, находясь под воздействием алкоголя. Судя по тёмным кругам под твоими глазами, ты плохо спишь по ночам. Я бы тоже плохо спал, если бы убил мужа этой вдовы в их медовый месяц, потому что не смог удержаться от выпивки. Если бы я был убийцей, я бы тоже не хотел, чтобы кто-то запоминал моё имя. Ты смелая, Беатрис.

По лицу Беатрис побежали слёзы. Она оттолкнулась от стола и выбежала из комнаты. Её мать метнула на Лекса ледяной взгляд, прежде чем извиниться и поспешить за дочерью.

Лекс даже не удосужился понизить голос, поэтому большинство гостей услышали его. Некоторые из молодых женщин захихикали, а матери, держась за ожерелья, делали вид, что возмущены, хотя Лекс был уверен, что они тайно наслаждаются падением Беатрис.

– Стервы, – тихо произнёс он.

Дедушка тихо хихикнул, а Люсинда нахмурилась так сильно, как только позволяли её наполненные филлерами щеки. Лекс взял бокал с мимозой со стола и поднял его в сторону матери. Дедушка наклонился ближе к внуку:

– Хищники уже на подходе, мой мальчик.

Люсинда подошла к их столу.

– Папа, ты выглядишь уставшим. Почему бы тебе не подняться наверх и немного отдохнуть? Я только что позвонила медсестре, она сейчас спустится за тобой.

– Но я не устал, Лулу, – запротестовал Уоррен.

– Папа, пожалуйста, не устраивай сцену, – прошептала она.

Голова старика поникла:

– Конечно, дорогая.

Лекс сжал кулаки, стоя рядом с дверью. Он знал, что спорить с матерью будет только хуже для его дедушки. Хотя болезнь Альцгеймера медленно разрушала разум Уоррена, его гордость оставалась нетронутой.

Когда в дверях появилась медсестра, Уоррен оттолкнулся от стола.

– Приходи навестить меня, Александр.

– Конечно, дедушка.

Единственный его союзник покинул комнату, и Лекс оказался в окружении «приличных» женщин и их матерей. Он чувствовал себя ужасно. За следующие полчаса он успел выпить два бокала шампанского и обменяться парой вежливых фраз, которые он наверняка забудет, как только выйдет из дома.

Спустя тридцать минут Лекс почувствовал, что его терпение на исходе. Словно под давлением, он вежливо извинился и направился к выходу. Но не успел он сделать и пары шагов, как ощутил чью-то руку, крепко схватившую его за локоть, заставив остановиться.

– Александр. Привет. Мы не успели поговорить. Надеялась, что у нас будет возможность наверстать упущенное.

Элеонора Баллинджер улыбнулась ему. Она была довольно привлекательной: высокая, с изящной фигурой, длинными чёрными волосами и фиалковыми глазами. Но, к его удивлению, её взгляд совершенно не цеплял его, как тёплый взгляд карих глаз Зои.

Он тяжело вздохнул:

– Может, в другой раз.

– Ловлю тебя на слове. Хотела бы узнать тебя получше, – сказала она, слегка прижимаясь грудью к его руке.

– Конечно, – кивнул он, стремясь поскорее избавиться от неё.

Ему было понятно, что встреча с ней не входила в его планы, но он знал, что это самый быстрый способ прекратить разговор.

К счастью, она не настаивала.

Как только Лекс дошёл до двери, его перехватила Люсинда, буквально сверкая от ярости.

– Как ты посмел так меня опозорить?!

– Тебе должно быть стыдно за то, что ты усадила дедушку рядом с этими пустышками. Мы же договаривались, что он может оставаться у тебя только при условии, что о нём будут заботиться должным образом. Ты прекрасно знаешь, как такие посиделки подавляют его. Мы обсуждали это ещё после того случая, когда он случайно забрёл на поздний завтрак к тёте Фионе. Ты нарушила его режим только для того, чтобы заманить меня сюда. Если ты продолжишь в том же духе, Люсинда, я буду вынужден привлечь адвокатов.