– Хорошо, – я немного удивилась, но обрадовалась еще больше: больше работы – больше денег. Да и любопытство во мне уже проснулось, в богатых домах я еще не бывала.

Тарис

Свадьба! Я горько усмехнулся. Отец сделал свой ход! Наследник заключает выгодный политический союз!

Уже несколько лет, как я официально принял регалии наследника и выполняю свои функции при дворе.

Беатрикс счастливо вышла замуж за профессора, который обучал меня математике и астрономии, переехала в маленький город на побережье. У четы Цурфам чудный малыш, очень похожий на маму. Я иногда бываю у них, когда бред придворной жизни затопляет мою душу тоской. Беседую с рассеянным профессором, играю с маленьким Мастом и пью чай в гостиной, порою спрашивая совета.

Впрочем, сейчас о Беатрикс лучше не вспоминать. Она счастлива со своим профессором. А мне вскоре предстоит стать мужем девушки, которую я видел только на портрете. Еще раз сжав кулаки, я прислушался: за тонкой стеной гудели голоса, шло обсуждение деталей моей свадьбы, и от этого хотелось напиться.

На столе в моем кабинете уже раскачивалась на серебряной веточке миниатюра, написанная с принцессы Элизии. Я подошел ближе, качнул алое эмалевое яблочко, чтобы оно развернулось, и взглянул на портрет еще раз. Бледное удлиненное личико, голубые глаза и светлые волосы. Особое отличие всех северянок – длинная шея, в оборках кружевного воротника. Кто она, и что принесет в мою жизнь?

Я вздохнул и качнул другие яблоки, в которых прятались изображения отца, мамы и Беатрикс. Потом сел в кресло и взял очередной проект, подсунутый отцом на рассмотрение. С бумагами бывает куда проще, а вот люди порой непредсказуемы.

После обеда зашла матушка, разрумянившись от волнения, и сказала:

– Тарис, я так счастлива за тебя! – она порывисто, словно девочка, обняла меня, и только тут заметила мою недовольную гримасу. – Что случилось, сынок? – мать принялась заглядывать мне в глаза, а я быстренько натянул маску самой откровенной скуки.

– Все хорошо, мама, устал просто отчеты читать.

Мать поверила и, еще раз обняв, ушла. А я постарался погрузиться в бумаги, до свадьбы еще полгода, есть время что-то придумать.

Эстель

Все новостные листки писали о свадьбе наследника: подробно описывались наряды первых дам и кавалеров, карета невесты и парадный камзол жениха. Особое внимание уделялось цветам, блюдам парадного обеда и добрым приметам, связанным с торжествами.

Даже в нашем маленьком городе устроили народные гулянья. Выкатили на площадь бочку вина, да запекли пару баранов из небольшого стада градоправителя, наверняка оплаченных по цене говядины.

Я в этот день водилась с младшими братом и сестрой и никуда не пошла. Зато вызубрила новую главу из учебника по родовспоможению.

Конечно, до экзаменов еще годика два. Но в понедельник доктор обещал взять меня на осмотр леди Ванесс и я хотела знать к этому времени как можно больше.

Однако ночью я почему-то горько плакала, уткнувшись в подушку. Даже крепкая смесь валерианы и пустырника не помогла успокоиться: слезы продолжали течь по лицу, промочив воротник ночной рубашки.

Я пыталась успокоиться, вспомнить что-то веселое, но перед внутренним взором всплывал большой розовый куст, позеленевшая от времени скамейка и резные тени винограда на белом песке.

Измучившись, я накинула шаль и вышла к морю. Мерный шум отступающей воды немного успокоил, я долго шла по песку пляжа, и ветер сушил слезы.

Но едва забрезжил рассвет, я повернула назад: скоро проснется мама, она рассердится, что я ушла одна. Возле нашего дома я споткнулась и чуть не упала: на крыльце лежала неприметная коричневая палка с корнями, а рядом лепесток розы. Мама выглянула на шум:

– Доброе утро, Эстель, что это у тебя?

– Не знаю, мама, это лежало на крыльце, – я торопливо отвернулась, пряча красные глаза и блестящие соленые дорожки на щеках.

– Да это же корень розы! Сажать немного поздновато, но у меня как раз есть подходящий горшок!

Мама обрадовалась непонятно чему и захлопотала над корявой палкой, а я поднесла к носу лепесток и вдохнула нежный аромат. Странно: вокруг море, а лепесток пах солнечным днем и немного виноградом. Этот корень прижился и к нашему удивлению очень быстро зацвел огромными пышными цветами.

Тарис

Отвертеться от брака не удалось. Я чувствовал странную тяжесть на сердце, но ничего не мог поделать, Старался отыскать хорошее: в моей постели появиться женщина, которую отец не сможет подкупить или запугать.

Король продолжал ненавидеть меня. Мои успехи словно служили ему упреком, и он придумывал все новые обязанности с тех пор, как я вернулся ко двору. Кроме того, я заметил, что многочисленные «племянницы» меня избегают, а юные леди благородных кровей, прибывшие ко двору с маменьками, просто шарахаются как от чумного.

Надир печально качал головой на мои вопросы. Мама отводила глаза и меняла тему. Я был в недоумении, пока не подслушал болтовню фрейлин. Дамы немного увлеклись чаем с ликером, и потому начали пугать друг друга, рассказывая ужасы о кавалерах Двора:

– Лорд Саймс любит обливать женщину патокой и урчать как голодный кот, – хихикала леди Греймс, почтенная вдова лет сорока.

Поговаривали, что достойная дама привечает в своем алькове юных пажей, но внешне она блюла приличия и всегда строго осуждала молоденьких фрейлин за слишком откровенные вырезы.

– Это еще что, а лорд Урцул обожает дергать даму за волосы, словно ездовую лошадь, – со смехом делилась информацией еще одна леди, щедро добавляя в чай ликер.

Я не мог ее видеть, но по голосу показалось, что это леди Отир, моложавая матрона лет тридцати. В ответ на ее слова донеслись слова, сказанные чувственным, хрипловатым полушепотом:

– А один из высоких лордов держит в спальне дюжину шелковых шарфов…

Остальные дамы переглянулись и тонко засмеялись, видимо, каждая имела маленький секрет, связанный с этим предметом туалета.

Однако смешки стихли, когда они заговорили обо мне:

– По слухам, принц имеет извращенную фантазию! – испуганно пискнула жена одного из капитанов гвардии, лишь недавно допущенная в этот кружок.

– А его первую любовницу вывезли из дворца глухой ночью! – подлила масла в огонь леди Греймс, поправляя высокий воротник вдовьего платья.

– Никто до сих пор не знает, куда подевалось ее тело! – зловещим шепотом проговорила леди Вайторп.

Дамы притихли, потом выпили по рюмочке ликера, «для успокоения нервов», потом еще по одной «для аппетита», так что разговор почти затих и я собирался уходить.

– А я слышала, – неожиданно высказалась одна из дам помоложе, – что невесту Его Высочеству потому и везут с Севера, что там женщины крепче телом и мало знают о нашем принце.

– Да-да, – с оглядкой подхватили остальные!

– Он прячет под одеждой уродство!

– У него жестокий нрав!

– Бедная, бедная принцесса Эллизия!

Я медленно выдохнул и ушел с галереи. Слушать это было невыносимо. Так вот какие слухи ходят обо мне при Дворе! Странно, что секретарь не писал мне этого в бумагах…

Подготовка к свадебным торжествам шла полным ходом и, наконец, настал день, когда невеста торжественно въехала в город под звуки труб и приветственные крики.