– Ну хватит, – сказал Имс. – Расслабься, пупсик. Я смотри какой терпеливый. Не долблю с места в карьер… Но пора бы уже, я и так дал тебе время.
И Имс толкнулся на пробу, затем еще, почти не вытаскивая члена, а потом вышел почти до конца и снова вошел, с силой толкнувшись. Это было еще хуже: Артур только почувствовал спасительную пустоту и облегчение, и боль ушла, как его снова заполнили, и боль вернулась, и его снова распирала до краев затычка из горячего живого члена. Он уже жалел обо всем, он проклинал себя и свое любопытство, и что там еще отказало ему в здравом смысле, ему казалось, он умрет во время этой ебли – но знал, что перед этим еще придется долго, долго мучиться, потому что каждая секунда ему шла сейчас за час. Имс еще даже не начал толком его трахать – двигался медленно, тягуче, подаваясь в разные стороны, словно расшатывал больной зуб, прежде чем вырвать его, и каждый новый угол вызывал в Артуре острую волну дрожи, жара, холода, боли, тошноты – и возбуждения, блядь, возбуждения! И когда Имс взял определенный ритм, задвигался плавно, на Артура постепенно накатила истома – когда Имс выходил, ему казалось, что вместе с членом выворачиваются все его внутренности; когда входил, казалось, что он достает до печенки, до глотки, но вдруг при очередном движении Артур поймал себя на том, что даже ждет нового толчка. Пот тек по его телу, заливал глаза, но Артур понимал, что ни хрена – это только начало, и от этой мысли что-то сладко-сладко сжималось у него в животе.
Этот совершенно чужой парень, о котором он ничего не знал, явно грязный, опасный, неприятный, теперь был в Артуре по самые яйца, и в этот момент Артур себе не принадлежал совсем – а принадлежал только ему, как какая-нибудь безвольная кукла. И эта мысль так хлестнула его по нервам, что он застонал и дальше уже стонал не останавливаясь. Имс двигался небыстро, ритмично, Артур все время тыкался лбом в диванную спинку, вдыхал химический запах искусственной кожи, во рту у него пересохло, по телу разлилась краска – он сам видел, но теперь ему уже не хотелось, чтобы Имс останавливался. Член снова встал, и крепко, покачивался в такт Имсу, и Артуру было за это жутко стыдно, но важнее всего были томные волны, которые прокатывались по всему телу с каждым толчком. Артур оперся на локти и совсем прижался лбом к противно поскрипывающей диванной коже. Так вот и становятся шлюхами, пидорами, так и залезают на чей-то хуй, чтобы скакать на нем, как те жеребцы в порно… бессвязно пронеслось у него в голове, никогда не думал, что все это так… Зачем он вообще смотрел такое порно… нет, он потом подумает об этом…
Имс въезжал в него по самую рукоять и выходил почти до конца, и ритм держал четко, зараза, но все-таки в одном положении Артуру скоро стало неудобно, тело затекло, да и колени совсем разъехались, он уже ничего не соображал, только постанывал, не мог сдержаться – все-таки было больно, хотя и не сильно.
Заметив, что Артур рухнул безвольной тушкой, Имс перевернул его на спину, задрал ноги себе на плечи и с размаху вставил снова – стало больнее, сильнее и как-то по-другому. Теперь Имс трахал жестче, неровно, с оттягом, так что Артура аж подбрасывало, и вот это стало настоящим испытанием: у Артура спину заломило, поясницу иногда простреливало, и вообще теперь он ощущал уже не легкую жгучую боль от неторопливого растяжения членом, а тупую и сильную от того, что его натурально долбили – как ему казалось, в самые внутренности. Он орал уже в голос, но все равно ему было в кайф, ничего он не мог с собой поделать. Имс еще его за ноги держал железной хваткой, останутся синяки, мельком подумал Артур, и тут поймал крупную дрожь Имса, тот заизвивался в Артуровом теле, быстро вытащил член, стащил резинку и с забористым матом кончил Артуру на лицо, залив шею и подбородок. Часть спермы попала в пересохший рот, и тут Артура чуть не стошнило. Чужая сперма – это все же было выше его сил, он и свою не очень любил, считал вязкой гадостью. Однако даже тошнота логично вписывалась в общий кайф.
Пока Имс усаживался рядом, пока вытирал салфеткой член, а потом слизывал сперму с лица Артура, придерживая цепкими пальцами за подбородок, тот ошалело смотрел в потолок, молчал, не шевелился, и только одна мысль заполняла его мозг: теперь он захочет это повторить. Как бы мерзко и больно это ни было, теперь ему будет этого хотеться. Уже – хотелось.
Имс тем временем снова полез целоваться и при этом обернул член Артура в кольцо своих ловких пальцев, начал двигать по всей длине, сжимал крепко, мучил, пока Артур не выплеснулся ему в ладонь, замычав в поцелуй и затрясшись всем телом. Кончал остро, аж вывернуло, до суставов продрало.
– Хорошая детка, – похвалил Имс и облизнулся.
Глаза у него были серо-зеленые, с желтой радужкой, и ресницы – длинные и пушистые, русые, Артур только сейчас и заметил, когда они близко-близко от его лица оказались. И губы – такие похабно пухлые, не мужские даже совсем. Но Имсу шло. И целовался он хорошо, удобно, с такими губами. Сладко и терпко. Артур подумал, что он смешался с Имсом уже почти всеми жидкостями: и слюна его была у него во рту, и сперма, и сам он испачкал Имсу ладонь, и пот их перемешался. И Артур все еще с удивительной достоверностью ощущал член Имса в своей заднице. Задницу вообще словно растянули, как резиновую, и навсегда надели на кол – очень странное ощущение. Артур ноги не мог свести вместе до сих пор.
Имс вытащил из заднего кармана джинсов несколько купюр и засунул их в карман Артуровой рубашечки – так и не сняли они ее до конца в процессе.
– Я не против повторить, – сообщил он. – Меня можно встретить здесь по субботам, вечерами. Я скажу Эвану, чтобы он тебя пускал для меня. Так-то, конечно, я даже не знаю – тебе восемнадцать-то хоть есть?
– Есть, – процедил Артур, натягивая брюки и застегивая рубашку. Ему хотелось побыстрее уйти.
– А выглядишь на шестнадцать, – ухмыльнулся Имс и сунул в угол рта сигарету, полез за курткой в поисках зажигалки.
– Спасибо за комплимент, – едко отозвался Артур и поморщился – ходить было не очень-то комфортно.
Но главное сейчас было – скрыться от этой глумливой рожи, никогда больше ее не видеть. До Артура словно бы только сейчас дошло, что с ним Имс сделал. Теперь Артур злился, и совершенно иррационально ему хотелось рыдать. Так гадко было – и даже не столько Имс был ему противен, сколько он сам себе. Омерзителен просто.
– Ну, хорошо же было? – поинтересовался Имс. – Я же видел, тебе понравилось. Или тебе со всеми нравится?
Артур схватил пиджак и пулей вылетел за дверь. Мчался по лабиринту коридоров, не зная дороги, оттолкнул одного трансвестита в розовых перьях, пролетел мимо блондина Эвана и силой толкнул наружу деревянную средневековую дверь, бешено утирая с лица остатки слюны и спермы. Он все еще чувствовал вкус рта Имса в своем рту – и его плоть внутри, все еще слышал его хрипловатые пошлые комментарии их… их ебли… – и казалось, это уже никогда не сотрется из памяти.
Он выскочил на улицу – и проснулся.
Артур лежал в своей кровати, в своей комнате, с двери на него смотрели постеры с портретами рок-звезд, наклеенные еще в детстве, в окно бились лучи яркого осеннего солнца. Он приподнялся на постели, огляделся, ничего не понимая – а потом рухнул на подушки.
Ну, конечно. Это только сон. Это все объясняет. Его странное поведение, его ощущения… сладость эту мерзкую, непонятную. Просто игры подсознания. В реальности он бы никогда такого не совершил. Да даже близко подобного ничего, конечно! У него есть девушка, нормальные, адекватные друзья, у него в жизни все просто и понятно. Никаких опасных мужиков никогда не было, никто его не ебал в клубе. Никому он не отсасывал с жадностью, ни под кем не извивался, не исходил потом, никто не насиловал ртом его рот, оставляя пахнущую табаком слюну.
