Но, может быть, пришла пора заняться реальной жизнью? Есть реальная девушка, например, и весьма привлекательная.

– Ты мне нравишься все больше, Сара, – улыбнулся он и положил ладонь на колено, затянутое в гладкий плотный шелковистый материал. Непривычное ощущение, но в нем не было ничего неприятного.

Не было ничего неприятного в том, чтобы раздевать девушку и чувствовать под руками теплое гибкое тело, и полные губы были нежными и пахли сладко, да и вся Сара, от кончиков волос до кончиков пальцев на ногах, оказалась приятной, ухоженной, ароматной, нежной, как суфле. Может быть, она готовилась к этому вечеру, мелькнуло у Артура, может быть, все заранее рассчитала, и все эти ароматы, кружевное белье, завлекающие чулки… Но ему было все равно.

И у него все получилось. Горе вовсе не лишило его сил. Сара стонала тихо, опасаясь переполошить Артуровых родителей, но вполне удовлетворенно, задыхалась и царапала Артуровы плечи, крепко сжимала его бока коленями, точно лошадиные, пришпоривала. Сара была в хорошей спортивной форме, и чего она раньше казалась Артуру такой мягкой, такой кремовой? И уж совершенно точно невинности в ней не имелось ни капли.

Как и в самом Артуре, в общем-то. Они так славно обманули друг друга. Артур был удивлен лишь слегка, но Сара удивилась гораздо сильнее.

– Я и не думала, что ты такой… – томно проговорила она, вытягиваясь на кровати после секса.

– Какой?

– Ну, – чуть смутилась Сара. – Знаешь, что делаешь. Не в первый раз.

Артур усмехнулся. Еще два месяца назад он, скорее всего, разрыдался бы на этих словах и сейчас выл бы где-нибудь в уголке, вспоминая, как же это было в первый, и во второй, и в третий, и в последний раз… но сегодня – нет. Нет.

– Ой, а ты еще не все подарки распаковал? Какая интересная упаковка! – и Сара показала глазами в угол, на маленький стеклянный столик, где лежали пластинки Франка Синатры и сверток. Праздничный золотой сверток с бантом.

Эсфирь!

Черт побери, да он же так и не открыл бабушкин подарок! Сколько этот сверток здесь пролежал забытым? Недели две, но Артуру показалось – не одну сотню лет, и его изумило, как же подарок еще не истлел за ту вечность, которая прошла с того самого его визита к бабушке. С которого все и началось.

И внезапно какое-то предчувствие захватило Артура – вот так, ни с чего: резко задрожали пальцы и зажгло под сердцем, кровь бросилась в лицо и окатило жаром.

– Ты чего? – удивленно и даже с некоторым испугом спросила Сара, наблюдая, как Артур с почерневшими глазами бросился к свертку и начал судорожно срывать с него упаковочную бумагу.

Внутри оказалась маленькая вытянутая шкатулка из старого дерева, с невнятной резьбой, потемневшая от времени, а внутри – какие-то бумаги, одни старые, желтые, вторые – свежие, только что от нотариуса, но буквы и печати прыгали перед глазами, и Артур никак не мог уловить их смысл, а когда начал улавливать, то комната закачалась, потолок завертелся, лампы над головой пустились в пляс, и Артур силился и никак не мог вздохнуть, пытался – и не мог, так скакало сердце, ставшее вдруг огромным, удушающим, большой алый зверь в груди.

– Ты чего? – испуганно потрясла его за плечо Сара. – Паническая атака? Что с тобой? Дыши, Артур, дыши животом! Диафрагмальное дыхание! Помнишь? Ну, дышим! Позвать маму?..

Артур мотал головой, отталкивал руки девушки, пытался унять дрожь и, в конце концов, даже улыбнулся. Ну, ему показалось, что улыбнулся.

– Все нормально, – выдавил он.

– Все нормально? – недоверчиво переспросила Сара. – Но ты плачешь! Господи, да тебе надо всерьез лечить нервы, Артур! Да что с тобой? Ты же плачешь!

Плачет? Артуру казалось, что он смеется. Да и как можно было не смеяться? Как можно было не смеяться?!!

Бабушка Эсфирь тоже была темной лошадкой – и подпольной богачкой, Артур всегда подозревал. И внука – пусть и двоюродного, поскольку своих детей у нее никогда не было, хотя личная жизнь когда-то бурлила вовсю – любила до упоения. Но того, что бабушка окажется владелицей большого и дорогого дома и преподнесет его любимому внучку в дар на Рождество, Артур уж точно предвидеть не мог. В шкатулке лежали бумаги на дом и дарственная, заверенная по всем правилам в нотариальной конторе. Отныне Артур являлся законным, полноправным и единственным владельцем одного огромного старинного особняка.

Того самого особняка в Атлантик-Сити, которым когда-то владел отец Имса и за право покупки которого Имс продал Артура Сайто. Того самого, на окна которого Артур глазел во время поездки на каникулах. Того самого, владельца которого пытался вычислить Артур в эту неделю и никак не мог. Того самого, в глубине которого прятался какой-то призрак, отпугивающий всех, кто проходил мимо. Того самого…

И тут Артур почувствовал, что все его лицо действительно мокрое от слез.

***

В этот раз старый зеленый кадиллак глотал мили автобана, как фокусник – карточную змею. Артур сам себе не мог толком объяснить, что же его так мгновенно подняло и ураганным ветром понесло в Атлантик-Сити: без раздумий, без пауз – сразу же, туда, туда! Кроме бумаг, Эсфирь оставила в шкатулке еще и ключи, чтобы, видимо, совсем уж вышло, как в старых романах – да и ключи были роману под стать: большие, старинные, длинные, оттягивавшие ладонь. От решетки ворот и от двух входных дверей, Артур как-то сразу это понял.

Дорога казалась нескончаемой, словно сам дьявол в нетерпении гнал Артура, но когда он, наконец, въехал в город, не смог решиться сразу пойти в дом. Какой-то непонятный страх на него напал, да даже и не страх – дикое напряжение, непонятная нервозность. Целых два часа оттягивал Артур встречу с тем, что его так долго будоражило. И нестерпимая горечь жгла ему рот, когда он вспоминал, что с Имсом ему здесь, в этом городе, так побывать и не удалось, хотя ведь хотели, планировали, предвкушали… Покататься на доске, поваляться на песке, сходить в казино… И вот, пожалуйста: и казино к вашим услугам, и океан, пусть и холодный по-зимнему, и небо, голубым атласом раскинувшееся над ним, с мерцающими поздними серебряными звездами… – Артур прибыл в город на рассвете. Только все это было поздно, поздно. Точно Артур перманентно находил разгадки подкидываемых ему сложных шарад, но всегда опаздывал на какую-то секунду, всего лишь на секунду – но совершенно безнадежно. Время каждый раз обыгрывало его.

Пытаясь унять нервяк, Артур остановился в том же самом кафе напротив старинного казино, где в первый свой приезд расспрашивал о здешнем прошлом старушку в красной накидке. Впрочем, старушка и в этот раз здесь присутствовала – ее он сразу же заметил, как вошел. Очевидно, она проводила здесь каждое утро. На этот раз она демонстрировала миру чудовищного стиля лиловое пальто с огромной пелериной, а рядом в корзинке сидела курчавая тощая болонка, сплошь покрытая розовыми атласными бантиками разных размеров и форм.

– Доброе утро, миссис Спенсер, – тоном опытного соблазнителя старых ведьм поздоровался Артур, и старушка кокетливо помахала ему сморщенной коричневой лапкой, приглашая за свой столик.