Причин торжества фамилии предложено немало. Указывают на увеличение населения, приводя, например, данные по Англии за период становления фамилий: с 1066 по 1400 г. ее население увеличилось с 2 млн до 4 млн человек. Но разве именно при 2 млн фамилии становятся необходимыми? В Швейцарии было далеко до этой цифры, когда там распространились фамилии, а население Египта на протяжении столетий превышало эту цифру во много раз, но фамилий не имело.

Ст. Роспонд перечислил следующие причины появления фамилий в Силезии: далеко зашедшая унификация личных имен вследствие сокращений (из многих различных имен получалась одинаковая форма Раш и т. п.), затем сгущение населенности, развитие городов, торговые связи, смешение местных жителей с приезжими[70]. Эти и другие условия, действительно, могли способствовать всеобщему распространению фамилий, но затруднительно доказать, почему вместо несложного увеличения набора индивидуальных имен предпочли вводить именования нового типа. Развитие городов? Но фамилии начинались с земледельцев. И почему средневековые города с 20—30 тыс. жителей нуждались в фамилиях острее, чем крупные города древности? И наконец, если потребность в фамилии порождается ростом населения, то почему же фамилия распространялась сначала как раз не в массах, а в среде немногочисленной верхушки?

Было бы непростительным упрощением искать прямую, непосредственную зависимость фамилии от экономического базиса. Эта зависимость многоступенчата и осложнена различными силами (в том числе и перечисленными Ст. Роспондом).

Фамилия обозначала семью. База фамилии — семья. Решающая причина внедрения фамилий — изменение веса семьи в обществе. Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» показал, как индивидуальная семья становилась хозяйственной единицей общества. При развитом феодальном строе семья в эксплуататорских классах — хранительница и приумножительница земли, капитала, власти. Капиталистическое развитие, ведя к ослаблению цехов и сельских общин, меняло социальную роль семьи и у них. Государственная машина абсолютизма включила семью в свою систему как низшую социальную ячейку для нужд управления, налогового обложения, воинской повинности.

В. И. Ленин высмеял и назвал ребяческим вздором доктрину Н. К. Михайловского, будто «сначала была семья, эта ячейка всякого общества», и подчеркнул именно историчность роли семьи. «Раздробленные мелкие семьи сделались господствующими только при буржуазном режиме; они совершенно отсутствовали в доисторические времена. Нет ничего характернее для буржуа, как перенесение черт современных порядков на все времена и народы»[71].

Нельзя игнорировать и тормозящую силу традиций, в разной степени задерживающих рост новых именований. Все это создавало в каждом случае конкретную ситуацию, замедляя или ускоряя процесс, в принципе единый.

Неудержимый процесс, расширяющий и усиливающий все связи между народами, максимально ускорен в нашем столетии. К исходу XIX в. империализм поделил планету. Международная торговля, политические и культурные взаимоотношения и войны стали глобальными. Не осталось ни одной страны, живущей обособленно, наглухо отрезанной от всего мира. Формирование мирового хозяйства и всех видов контактов между народами во всемирном масштабе продиктовало и всемирный контакт именований. Став обязательной формой во всех самых развитых странах, фамилия стала распространяться на колониальные и зависимые страны. Дальнейшее ее распространение в период между мировыми войнами при крахе безраздельного владычества империализма протекало несколькими путями.

1. Во многих государствах обязательная фамилия введена государственным законом: в Турции — декретами Мустафы Кемаля 1926 и 1934 гг., в те же годы — в Иране, в 50‑х годах этому последовал Египет, в 1959 г. — Тунис.

2. В других странах путь становления фамилий противоположен, ее по собственной инициативе принимают отдельные семьи (преимущественно из передовой интеллигенции), например в Индии, где происходит одновременный процесс: нежелание одних принимать фамилии и возрастание числа семей, имеющих фамилии.

3. В фамилию превращены наличные другие антропонимические категории без каких-либо видимых их изменений (подобно превращению некогда в фамилию русских кратких форм отчества иванов, кузнецов). Так, в Китае стали фамилиями прежние ши — непрочные наследственные имена семей, их сменяли через несколько поколений. Закрепив их, на них перенесли старинный термин син — наследственные имена в последнем тысячелетии до нашей эры, которые еще не были фамилиями (они обозначали не семью, не были и родовыми, хотя носители каждого син, рассеянные по всему Китаю, не могли вступать в брак)[72]. Как и фамилии японцев, современные китайские син (из закрепленных ши) заняли первую позицию в составе полного именования, состоящего обычно из двух членов: Сунь Ятсен.

Подсчетов — охвачено ли фамилиями большинство человечества — нет. Но бесспорно, что фамилия стала главным видом наименований во всемирном масштабе (без какого-либо официального международного решения) и ее дальнейшее распространение будет продолжаться.

Если спросить, какая фамилия у русских всего чаще встречается, пожмут плечами: «Да кто ж ее знает?» Некоторые ответят полувопросом: «Может быть, Ивановы?» Действительно, в одной Москве 90 тыс. человек носят эту фамилию и никакая другая не может с ней соперничать. Но как «во глубине России»? Выполненные автором подсчеты[73] показали, что Ивановы по частоте занимали в Тульской губ. 23‑е место, в Пензенской — 135‑е; из 90 тыс. крестьян Шенкурского у. Архангельской губ. ее носили только 38 человек.

Какие же фамилии преобладали? По-разному в разных регионах, в этом вся суть. На Севере безраздельно преобладала фамилия Попов. В 6 центральных уездах Архангельской губ. ее носили 2% сельского населения[74] — показатель очень высокий, учитывая чрезвычайный «разброс» фамилий (в противоположность жесткой концентрации имен индивидуальных) . А в небольшой Сюземской вол. Поповы составили даже 20%. В телефонном справочнике Архангельска ни одна другая фамилия даже отдаленно не конкурирует с этой. Основой отчества, позже закрепленного в фамилию, могло быть не нарицательное поп, а имя собственное Поп, т. е. прозвище, а не должность. Только как предположение можно допустить причиной выборность духовенства на Севере: там вплоть до XVIII в. священников не назначали свыше, а избирали сами жители из своей среды.

Широкая миграция за Вятку, Пермь и Урал, в Сибирь, начиная с XVII в., особенно в XVIII—XIX вв., далеко раздвинула зону распространения фамилии Попов: она появилась на востоке Вологодской обл. (Великий Устюг со смежными районами), на северо-востоке Костромской (Вохма и соседние районы), на севере Пермской обл. и в самой Перми, распространилась за Урал. А на юг и запад ареал фамилии круто обрезан, например: в Харовском р‑не Вологодской обл. ее частотность падает до 0,02%, а в центральных и западных областях она единична.

Все Северное Поволжье — зона преобладания фамилии Смирнов, максимальное — в Ярославской, Костромской областях (кроме северо-востока), в южной и средней части Вологодской, в восточной половине Калининской, в соседних районах Московской обл. (например, Волоколамском), в Ивановской обл., далее в Заволжье, в Горьковской, на юго-западе Кировской обл. и частично во Владимирской. Соответственно эта фамилия чаще всех сегодня встречается в городах Ярославль, Кострома, Вологда, Череповец, Андропов (Рыбинск), Иваново, Кинешма, Владимир, Киров. В Пошехонском р‑не Ярославской обл. на 1 тыс. жителей приходится 64 Смирновых, а Ивановых втрое менее, Поповых — на 1 тыс. 2 фамилии; в Тонкинском р‑не Горьковской обл. на каждую тысячу человек 78 Смирновых, 8 Ивановых и всего один Попов (1979 г.).