– Храмовники! твари! – орал тощий тип с повисшей на кончике носа каплей. – Всем! известно! Дьявол! вам! воро…

Аршамбо пнул ему под ноги колоду. Когда крикун запнулся, ударил крест-перекрест. Жалобно зазвенев, меч вырвался из рук тощего. Остальные стражники отступили.

– Ну что, храмовник, устал? – издевательски поинтересовался начальник стражи. – Дурак ты, дурак… Лезешь в дела королевские, а того не ведаешь, что Ее Величество тебя без перца съест.

– И пожалеет: перец во мне самое вкусное. Любую красотку спроси.

Грудь Аршамбо ходила ходуном. Сосульки волос падали на лоб, рубаху покрывали кровавые пятна. Тяжело далась драка храмовнику.

– Долго тебе не выстоять. – Командир обернулся к стражникам: – Эй, Жиль, Мишель! Сгоняйте за луками. Пощекочем мерзавца. Остальные – в бой!

Храмовник вскинул клинок к плечу:

– Давайте! Клянусь лососями святого Зинона, порезвимся!

Лязгнули мечи. Бедро Сент-Амана украсилось еще одним порезом, а из волны нападавших выбыло сразу двое.

– Вперед! Бейте, бейте его! Он выдыхается!

– О Жоффруа! – вскричал Аршамбо, отступая по разбросанным поленьям. – К тебе взываю, проходимец! Знай: я умру с твоим именем на устах! И лошадь твою…

– Ага-а-а!

Поленья покатились в разные стороны. Храмовник не удержал равновесия и упал. Меч его вывернулся из руки.

Мелисанда бросилась вперед:

– Стойте! ИМЕНЕМ КОРОЛЯ ОСТАНОВИТЕСЬ! МЕЧИ – В НОЖНЫ!

От неожиданности солдаты застыли. Самые слабосильные даже спрятали оружие. Говорят, от голоса Балдуина де Бурга лопались кольчуги и приседали кони, а принцесса оказалась его достойной ученицей. Пока солдаты недоуменно переглядывались, храмовник успел подняться на ноги. Он еще хорохорился, но бой был проигран по всем статьям. Солдаты окружили девушку. Командир стражи наступил на меч Аршамбо.

– Слава богу, всё решилось само собой. Не придется убивать этого шута. Свяжите его пока. – Он обернулся к принцессе: – Вы же, сударыня, следуйте за мной. Ваша мать хочет поговорить с вами.

– Эй-эй! Полегче! – Солдаты схватили Аршамбо за руки. Храмовник рванулся, но безуспешно. – Отпустите девушку! Иначе, клянусь псом святого Роли, мне придется прибегнуть к крайним мерам.

– К крайним? Ну-ну. Эй, ребята, постойте! Отпустите его. Посмотрим, какое еще коленце выкинет этот скоморох.

Мелисанда в отчаянии смотрела на Аршамбо. На что он надеется? Господи! Теперь ему просто так из тюрьмы не выбраться. Нападение на стражу, убийство, противодействие королевскому приказу…

Аршамбо встряхнулся:

– Ладно. Я предупреждал, но вы не слушали, теперь пеняйте на себя.

Он набрал побольше воздуха в легкие и закричал:

– У флорентийца!! У флорентийца!!

На лицах стражников появились смущенные улыбки. Такие улыбки возникают у людей, которым взахлеб рассказывают несмешной анекдот. Вроде и старается человек, а толку…

– Гундомар, они помяли твой газон! – завывал де Сент-Аман. – Жоффруа, враг посягает на твою лошадь! Мессир де Пейн! Орден в опасности!

Командир сплюнул:

– Довольно, сир Аршамбо. Мы понимаем, вы…

– Еще чуть-чуть. Подождите. – И храмовник заорал: – У флорентийца!!

Эхо рявкнуло, отзываясь:

– …славный кот!

Стрела выбила фонтанчик пыли. Вторая пригвоздила к земле сапог командира стражи. Чернявый плут в холщовом плаще выскочил на крышу с луком в руках.

– Эй, Аршамбо! Кто из них посягал на мою лошадь?

– Именем короля! – разнеслось над двориком. Стражники в замешательстве оглянулись. Из-под арки выходил отряд копейщиков с Евстахием Гранье во главе.

– Именем короля, сдавайтесь, проходимцы! Не портите мне настроение.

За ним спешили рыцари в холщовых рубахах. Один из них – тощий, рыжий, с козлиной бородкой – бросился к поруганному газону.

– О господи! – рыцарь рухнул на колени, воздев к небу руки: – Бичи и скорпионы египетские! Кто это сделал?!

Аршамбо обнял козлобородого:

– Мужайся, друг мой Гундомар. Господь заповедовал нам мужественно переносить лишения. У тебя еще будет в жизни много газонов.

Стражники вертели головами, не понимая, что произошло. Солдаты Гранье всё прибывали и прибывали. Преследователей Мелисанды деловито разоружали и сгоняли к заборчику.

Гранье подошел к командиру:

– Та-ак, Пьер. Нехорошо… Проходимствуем помаленьку?

– Сир Гранье! Помилуйте! Королева отдала приказ…

– Любопытственно. И какой же приказ отдала королева?

Стражник облизал пересохшие губы:

– Это… Госпожу Мелисанду… как пособницу ассасинов… жизни и свободы…

– Пособницу ассасинов. Божественно! Пока мои люди ловят настоящих ассасинов, ты чем же занимаешься? Вломился на территорию Храма. Орденского служителя обидел. Королева тебя накажет.

Лицо Пьера по цвету стало неотличимо от беленой стены.

– Сир Гранье! Умоляю! Чем хотите… я служить буду! Не отдавайте меня королеве!

Стражники безнадежно сгрудились вокруг своего командира. Шутка ли!.. Морафия – фурия та еще. Съест и не заметит.

Сенешаль кивнул:

– Ладно. Зверствовать не буду. Для начала отправимся к Диккону, бестии. Посидите, охолонете. А там уж решим, что с вами делать.

Солдаты как один опустились на колени:

– Благодарим, отец-благодетель. Век не забудем.

Копейщики увели их прочь. Аршамбо принялся рыться за пазухой:

– Эй-эй! Ключи, пожалте! Диккону передайте – он знает.

– Ключи? Что за ключи такие?

– А вам, сир Гранье, это знать без надобности. – Сенешаль поморщился. Вникать в тайные делишки храмовника было выше его сил.

Он обернулся к Мелисанде:

– Ну здравствуй, девочка моя… А я-то, старый дурак, думал: куда ты запропастилась? Уж и не думал тебя повидать.

– Евстахий… Я ведь… я…

– Ничего, дочка… Ничего. Теперь всё будет хорошо.

– Но вы искали меня?!

– Да. Ассасин-то не зря приперся. С письмишком пожаловал. И угадай от кого?

Гранье протянул Мелисанде письмо, найденное у ассасина. Пергамент вонял бараньим жиром и ослиной мочой. По каким базарам и притонам носило оборванца, прежде чем он попал в Иерусалим?

Мелисанда принялась читать, смахивая слезы с ресниц. Строчки плыли перед глазами. Отец! Кому ты доверился, отец?! Мерзавцу де Бюру! А он, он… Девушка шмыгнула носом и спрятала письмо на груди.

– Гранье… Отцу нужна помощь.

– Воистину так.

– Я должна покинуть Иерусалим, Гранье. – Плечи ее поникли. Мелисанда ревела в полный голос, никого не стесняясь. Ну и пусть, пусть видят. Скоро ей совсем не придется плакать. Сестренки, старый Гранье… Подумать только: совсем недавно она мечтала убраться отсюда! Покинуть ненавистный дворец, постылый город. Бежать от матери. И вот…

– Пойдемте, Ваше Высочество, – рука рыцаря легла на ее плечи. – Пойдемте.

– Я плачу… – всхлипнула Мелисанда. – Это плохо, да?.. Это потому что я слабая?..

– Вовсе нет. Просто настала вам пора взрослеть. Это всегда трудно, Ваше Высочество.

Рыцарь обернулся к Аршамбо:

– Сир де Сент-Аман, вы сущий мясник, оказывается. Двое убитых, пять человек – в клочья. А ведь это все солдаты Иерусалима. Что, интересно, мы будем делать, если враг подойдет к стенам города?

– Не могу знать, сир Гранье.

– Ладно. Я всё равно благодарен Господу, что так вышло. Ведь спасти принцессу мог лишь один человек. И зовут его сир Аршамбо.

Храмовник скромно потупился:

– На самом деле нет. Мессир де Пейн справился с этим лучше меня.

Запах стали и кожи, масла. Мечи в стойке у камина. Кровать, застеленная грубым солдатским пледом. Мелисанда переступила порог с замиранием сердца. Комната эта принадлежала другому миру. Миру, где нет места девчоночьим дракам и материнским придиркам.

Отныне принцессе придется полагаться лишь на себя.

– Ждите здесь, Ваше Высочество. Вас будут искать, но вряд ли кто заглянет сюда.

– А чья это обитель, сир? – Сенешаль усмехнулся:

– Одного нашего общего приятеля. Гуго де Пейна.

Глаза девушки полезли на лоб.