— Как дело было?

— Приезжай, расскажу. И побыстрей. Полковник ко­пытом бьет. Ему не нравится, когда в городе людей пачками мочат. Да еще на центральной улице...

Железяка понял, что поспать больше не удастся. Ко­нечно, по уму надо было мчать в Управление, однако приезжать туда без

какой-то информации и без собствен­ных версий было глупо: только нарвешься на скандал. Но на него и так нарвешься. Лучше было к нему подгото­виться.

Поэтому, наскоро перекусив, направился он не в Управление, а к офису Зелени.

Перед зданием еще толпились зеваки. Пожарные про­хаживались около уже потушенного, но продолжающего дымить остова «Запорожца».

Первым делом лейтенант направился именно к нему. Это действительно была инвалидная модель, что настораживало: профессиональные убийцы предпочитают машины покруче. Но и в дилетантизме исполнителей обвинить было сложно. За копотью номеров было не различить, но лейтенант и так уже знал, что они соот­ветствуют тем, которые запомнила вчера вдова.

Он присел на корточки рядом с криминалистом, кото­рый ковырялся пинцетом во внутренностях салона и вы­уживал оттуда гильзы.

— Ну, что тут у нас? — спросил Мухин.

— А, это ты,— узнал его криминалист.— Да вот, вче­ра до утра твоими мертвяками занимались, только до­мой пришел, спать лег, и уже на новенького.

— Да, ребята, наверное, в две смены пашут,— согла­сился лейтенант.— Густо идут. Если такими темпами и дальше будут действовать, то от Близнецов к выход­ным вообще ничего не останется.

— Ну, я бы их на твоем месте под охрану не брал...

— Чего за гильзочки?

— «Узи». Он в машине один был. Судя по всему ехал и назад бил, сквозь заднее стекло. А те в него от дверей лупили. Из пистолетов. И вот что примечательно, он их снял, а они его — нет. Машину, правда, подожгли.

— А дальше?

— А как обычно. Вылез с сумочкой и уехал на автобусе.

— Да ты что?

— Точно. Сел на остановке в автобус и уехал.

 — А остальные где были? Поддержка там, еще какие-нибудь машины?

— Ну, машин тут много. Но больше никто никого не видел. ' _

— Круто,— удивился лейтенант.— Но не один же он был.

— Не знаю. Видели одного. В джинсиках, в курточке. Молодой.

— А наверху там что?

— Я там и не был. Там Павлик служит.

— Пальчики будут? — напоследок спросил Железяка.

— Вряд ли. Обгорело тут все. Ну, посмотрим...

— Ладно, трудись. Пойду наверх схожу.

— Давай...

Железяка протиснулся сквозь толпу зевак и вошел в подъезд. На втором этаже еще пахло дымом. Сотруд­ники разбежались. Милиции удалось по приезде задер­жать только двух невзрачных девчушек, которые вообще ничего не знали и Зелень видели только в коридоре.

От взрыва пострадал только кабинет. Там и орудовал следственный отдел. Лейтенант осмотрелся.

Окно взрывом вышибло, полки побило. На плоскости стола зияли ссадины от осколков. Рядом с перевернутым креслом был мелом обведен силуэт ныне покойного фи­нансового бандита. На ручках кресла болтались обрывки скотча. 

— Как дело было? — спросил Мухин у сержанта, со­ставляющего протокол осмотра места происшествия.

— А хрен его знает. Ну, Зелень, прикрутили скотчем к креслу, залепили рот. Потом перед ним на стол гранату положили. Через несколько секунд она взорвалась.

— Сколько их было?

— Тут был один. Он проник через окно: там лестница пожарная. Судя по всему, пришел с крыши. И ушел тоже

 через окно, но уже вниз. Когда рвануло, он уже на земле был. Правда, тут его охранники попытались взять. Взрыв их отвлек, а он в машину и по газам. Машина, кстати, с работающим двигателем стояла, так что времени он не потерял ни секунды. Эти идиоты давай палить и машину ему подожгли... Там, внизу стоит, видел?

— Видел.

— Ну, я думаю, он бы просто уехал, а так пришлось этих бандюг положить. Стрелял из автомата израиль­ского производства. Как он там называется?

— «Узи»,— подсказал лейтенант.

— Ага. Срезал их. Оба прямиком в морг. Зелень-то еще покочевряжился малость, но тоже долго не протянул.

— Ну?

— Что «ну?» Вылез из машины и ушел. Говорят, кто-то видел, как на автобусе уехал.

— Вот так все взорвал, по лестнице спустился, двоих стрелков уложил, сел в автобус и уехал?

— Вот так,— развел руками сержант.

— А у этого что? Какие-нибудь письма с угрозами?

— Пока ничего не нашли? Только на фига эти письма писать? С того момента, как Лепчика почистили, Зелень и так в штаны наложил. Его тут человек пятнадцать охраняли. Только все в приемной сидели и никого к нему не пускали. Идиоты.

— Это правда, умом не блещут... А что же Зелень на помощь не позвал?

— Вот поймаешь убийцу, спросишь. А вообще-то дверь была изнутри заперта. Может, и звал, да дверь крепка больно. Мы и то намучились, пока взломали.

— Не нравится мне все это.

— Чего ж хорошего,— просто согласился сержант.— Это кто-то Близнецовскую территорию к рукам прибира­ет. Испортят тебе, лейтенант, всю статистику. Сейчас такой шмон пойдет, что только держись...

— Держусь,— кивнул лейтенант.— Гадство какое! А машина чья, выяснили? 

— Да краденая. Хозяин инвалид, несколько дней как в санатории для бывших афганцев... 

. — Объясни мне, на хрена профессионалу машину красть? — как бы к сержанту, а на самом деле к себе обратился с вопросом Мухин.—Да еще такую рухлядь, как «Запорожец»? И если уж засветил ее раз, зачем на второй день ею же пользоваться? Ведь его в машине этой вчера видели?

— Нескладушки,— кивнул сержант.— Хотя я бы вла­дельца машины на всякий случай поспрашивал...

Железяка зло пнул ногой подвернувшийся стул и вышел из комнаты. Надо было двигаться в Управление. Но он решил хоть по одной ниточке пробежаться и мах­нул по адресу инвалида-афганца. Мало ли, что его дома нету? Вдруг он правда машину дал кому-то? Может, и ключи от квартиры?

* * *

Времени у Ника было совсем мало. И ситуация стала выскальзывать из-под контроля. Драматизировать собы­тия не следовало: совсем чисто работать не дано никому. Какие-то следы он обязан был оставлять. Конечно, по уму за ним должна следовать бригада «чистильщиков», тех, кто все и всяческие следы уничтожает. И свидетелей заодно. За собой чистить — только еще раз следить. Да и предохраняться особенно Ник не хотел, не чувствовал в этом большой необходимости. Никак не верилось, что кто-то может поспеть за таким ритмом, который он сам себе навязал просто для того, чтобы не опоздать на самолет.

Другое дело, что сейчас он по собственной опло­шности подставлял Пашку. Ну, алиби у того крепкое, ничего серьезного произойти не может. Да и не даст он никогда никаких показаний, так что если за себя Ник был совершенно спокоен, то совесть все-таки глодала: маши­ну ему загубил, неприятности обеспечил.

С машиной было совсем глупо. Экономя время, Ник припарковал ее напротив дома и, конечно, попался. Надо было хотя бы за углом, а еще того лучше по другую сторону проходного подъезда: через подъезд и отсечь преследующие машины, если такие будут, а потом само­му в машину и отсечь пеших.

Схалтурил. Но, с другой стороны, нормальная маши­на не загорается, когда в нее из пистолета палят. В Пашкиной же где-то бензин сифонил, пока стояла с разогре­тым двигателем в холостом ходу пары скапливались. Конечно, одна искра и привет. Хорошо, что не взор­валась. Сколько такая машина стоить может? Только не возьмет Пашка денег.

И из квартиры приходилось уходить. И тоже очень, быстро. Осложнялась игра. Горячо становилось. Правда ленточка финишная уже видна была: спринт так спринт.

Ник вымыл в пашкиной ванной руки и лицо, быстро собрал сумку, в которую убрал носильные вещи и ору­жие. Теперь его было совсем не так много: все тот же «Макаров» и «узи». Две обоймы к одному и полтора магазина к другому. Ник походя пожалел, что не прихва­тил «Калашникова», но быстро отогнал эту мысль. Все равно до «Калашникова», дело могло дойти только в том случае, если ему уже полная хана.