Мягкие и прохладные простыни обняли его и погру­зили в волны сна. Они все накатывали, накатывали, пока, наконец, полностью не затопили его.

Ник спал без сновидений.

* * *

Зелень по образованию был юристом. До того времени, когда его знания понадобились по-настоящему и за вполне приличные вознаграждения, он тянул лямку в хилой юри­дической консультации, давая бездарные советы на мелоч­ные вопросы. Непосредственно в суде он почти никогда не выступал, поскольку страдал удивительно полноценной и законченной формой косноязычия. Постепенно этот недостаток преобразовался в отличный комплекс, который мог бы порадовать любого психоаналитика и значительно обогатить его. Но институт психоаналитиков к тому моменту еще не сформировался, и Зелени пришлось жить со своим комплексом и злобеть от него по-тихому.

Столкновение с Близнецами произошло довольно слу­чайно. К нему как раз обратилась какая-то старушенция по поводу наследства почившего еще более древнего родственника. Документы были в порядке, оценка насле­дуемого произведена. В сущности — хлам. Но при этом в описи, присутствовали бронзовый торшер с инкрустаци­ей полудрагоценными камнями, пасхальное яйцо Фабер­же, два эскиза Врубеля и картинка Бакста.

По мнению Зелени все это бабульке было совершенно не нужно. О чем он и рассказал вскользь как-то в ресто­ране в совершенно случайной компании.

По окончании праздника к. нему обратился толстяк, который поинтересовался адресками, утверждая, что со­бирается кое-что из коллекции прикупить. Зелень помял­ся, ссылаясь на конфиденциальность, но толстяк (а это был Лепчик) настаивал и соглашался заплатить посред­нический процент. И Зелень адресок дал.

Квартирку, конечно, почистили. Старушка, к счастью, не пострадала — ходила за яйцами в магазин, а там оче­редь была.

Больше всего Зелень расстроился даже не столько из-за факта кражи, хотя проассоциировать с ней толстяка и раз­говор с ним было не сложно, сколько из-за того, что тот не звонил и про процент не напоминал. Телефончик его в записной книжке Зелени отыскался, но проблемка заклю­чалась в том, что процент из посреднического плавно перешел в «наводческий», и требовать его значило всту­пать со всей очевидностью в игру, прямо скажем, незакон­ную. Этого Зелень побаивался и звонить тогда не стал.

Он увлекся реорганизацией собственной юридической консультации. Но в ней был настолько на вторых ролях, что к его прожектам сослуживцы относились снисходи­тельно. Тем более, что из-за косноязычия он ничего тол­ком объяснить не мог. Носился по комнаткам с какими-то бланками, просил что-то такое же невнятное подписать, умолял расширить функции, завести нотариуса,

вес­ти коммерческую деятельность, в учредители пригласить местный банк.

Дальше все развивалось как в кино, то есть «монтажно»: в помещении был затеян грандиозный ремонт: клали паркет, меняли двери, заносили новую мебель, устанав­ливали компьютеры и факсы... Потом банк неожиданно лопнул и всем своим правлением перекочевал в совет директоров новоявленной юридической фирмы. С населе­нием работать перестали, только нотариус с нечеловеческой скоростью оформлял какие-то бесконечные доверен­ности. А тут как раз начали летать «фишки» с поставками из-за рубежа,— удивительные сделки, которые оформля­лись через некое дочернее ТОО. Зелени удалось добиться лицензии, и у них открылся один из первых пунктов обмена наличной валюты.

Правда, как только появились серьезные деньги, возникли другие проблемы. Приходилось их как-то из этой нестабильной страны вывозить, прятать в Европе. Как правило, практиковались липовые контракты: Зелень за­ключал с несуществующей фирмой договорчик на постав­ку чего угодно, в качестве оплаты переводил деньги на свой же счет, но за границей, после чего это самое «что угодно», конечно, не поступало в срок и вообще не посту­пало, в связи с банкротством, реорганизацией и так да­лее. Суммы списывались в убытки.

С налоговыми и аудиторскими проверками Зелень начал справляться мастерски. От денег из «черного на­ла», да еще в настоящей валюте, почти никто не от­казывался. В крайнем случае, по причине чрезмерной щепетильности берущего, ему дарились сувениры. Но отчасти это было даже излишне: документы юридической фирмы на первый взгляд были в порядке. Надо было просто не допускать слишком пристального второго взгляда. Проверяющие с пониманием относились к та­кому ограничению своих функций.

Хуже было с тем толстяком, который в какой-то момент появился у Зелени в кабинете и, неприятно улы­баясь, заметил, что конторка хороша, только охраняется плохо. Да и сам Зелень, как и Сократ, смертен. Поэтому надо делиться.

Этого обдурить было сложнее. Никакие выкладки о том, что контора практически не приносит дохода, мало того, приносит только одни убытки, его не убедили. Как оказалось, он довольно точно осведомлен относи­тельно истинного положения вещей и может с уверен­ностью назвать реальную цифру дохода. Из которой он попросил половину. И хотел получать ее регулярно. На­личными.

Такие условия означали крах: строго говоря, после этого все садились опять на простенькую зарплату, остальной доход должны были сожрать взятки. Жизнь на глазах линяла и теряла краски. Зелень был в панике.

Однако, прослонявшись уик-энд от стены к стене в своей, уже сейчас шикарной квартире, он нашел решение. Позвонил Лепчику и договорился о встрече с самими Близнецами. Это было не просто, но в конце, концов удалось.

Встреча оказалась для его карьеры эпохальной. Зеле­ни удалось не только уговорить их отказаться от грабежа своей конторы и различных дочерних образований, но и вложить в нее доходы группировки. Работы прибави­лось. Бухгалтерия оказывалась теперь четверной. Но вы­года была налицо: деньги носились стаями и их все время становилось больше. Контора стала обрастать

недвижи­мостью: давались кредиты под приватизированные квар­тиры, по ним шли проценты, Близнецы разбирались с хо­зяевами, после этого квартиры ремонтировались и про­давались. Зелени удалось наложить лапу на торговлю машинами, в том числе — в рассрочку. Дела шли.

Зелень был Близнецами принят и обласкан. На работу он теперь появлялся время от времени. Раскрученный маховик делал деньги сам. Появился досуг: рестораны и загородные прогулки. Сменился, правда, круг знако­мых. Все чаще Зелени приходилось общаться с какими-то явными уголовниками, но это было неприятно только поначалу.

Его понесло: отвязанность от всего пленила его, даро­вав восхитительное чувство абсолютной вседозволен­ности. Несколько раз он принимал участие в разборках, хотя по статусу вовсе не должен был этого делать. Но ему нравилось. Как это ни странно, но со своей близору­костью и косноязычием он оказался драчуном и, выпив, постоянно нарывался на какие-нибудь неприятности, тем более нагло, что чувствовал у себя за спиной мощную и неразборчивую поддержку организации.

Теперь для престижа его охраняли два лба, которые таскались за ним по городу и пригороду, доводили до дверей квартиры и встречали утром. Штат потаскушек был всегда к его услугам. Уик-энд где-нибудь на побере­жье Испании стал обыденностью.

* * *

Железяку поднял на. ноги звонок из Управления, про­звучавший в полдень.

— Мухин? —язвительно спросил дежурный.— Ноги в руки и к начальству.

 — Я в четыре часа ночи спать лег! — попытался оби­деться лейтенант.— Что за гонка? 

— Приезжай, не пожалеешь. У нас тут весело.

— Это из-за Лепчика и блатных? Все равно еще пока данные из лаборатории придут...

— Так ты еще не знаешь?

— Чего?

— Зелень в его конторе взорвали. В его собственном шикарном кабинете. Судя по всему — граната «Ф-1». Только что от множественных осколочных ранений он в больнице переселился в мир иной. Нравится? Ну, пару охранников постреляли. Те тоже палили. К счастью, больше не задели никого. Боец скрылся.

Железяка сел на кровати. Занятная неделька получа­лась. За Близнецов взялись Все-таки всерьез.