Работник колонки уже ее заправил и тоже наблюдал за драматической сценкой, когда Ник тронул его за плечо:

— Корешок, «Запорожец» заправь. Полный бак... Грязнуля вздрогнул, но, переведя взор на Ника, разве­селился:

— Ты что, не в себе, ушастый? Может тебе и в шинку перднуть? 

— Литр — доллар,— спокойно ответил Ник и покру­тил у того перед носом несколькими банкнотами.— И скоренько давай:

Спешу я.

Работник сразу перестал иронизировать и без слов засунул шланг в бак «Запорожца». Он не мог отвести взгляда от денег и потому не сразу попал.

— Малой,— крикнул он напарнику.— Стекло челове­ку протри!..

 Напарник начал протирать стекло, с удивлением гля­дя на Ника. Тот быстро отсчитывал деньги за сорок литров. Две новенькие двадцатки с портретом президен­та Джексона по плавной траектории исчезли в кармане комбинизона.

Лепчик тем временем, не глядя по сторонам и, что характерно, не заплатив, забрался в «Додж» и начал тыкаться на нем туда-сюда, пытаясь развернуться на узком пятачке. Мотор ревел, шины взвизгивали...

— Жаль машинку,— заметил Ник.— Исковеркает движок.

— Так ему и надо,— неожиданно зло ответил работ­ник, тонко сплюнув в сторону.— Подонку.

— Это кто там опять без очереди влез?! — раздалось сзади из очереди.

Ник себя не переоценивал. Лепчиковой удавьей уда­лью он не отличался и испугать никого не мог, да и не хотел. Но бак уже был полный и, вскочив в машину, он круто развернулся, стараясь вписаться в поток на трассе.

— Смотри, братва, жопорожец подсуетился! — крича­ли ему вслед водители, а работник, вынув из кармана доллары, зачарованно рассматривал их и, глядя вслед машине Ника, заметил с некоторым оттенком философ­ского восхищения:

— В какое мы все-таки интересное время живем, а, мужики?.. 

*  * *

 Ник водил машину лучше Лепчика, но тот был во всем наглее. Если Ник юркал во все дырочки и выскакивал вперед благодаря опыту и отличной координации, Лепчик пер напрополую, словно остальных машин вовсе не сущест­вовало. Вокруг него визжали тормоза и гудели сигналы, но Лепчик этого не слышал: окна в «Додже» были закрыты, кондиционер нагнетал в салон прохладный ароматизиро­ванный воздух, из динамиков неслась громкая музыка.

У Ника в салоне было серо и туманно от пыли, грохот стоял невообразимый, но теперь, уловив методику дви­жения Лепчика, Ник его из виду не терял. Тот то уносился вперед по встречной полосе, то тормозил. Средняя ско­рость его была невелика. Ник же ехал равномерно и, если бы поставил перед собой такую цель, легко обошел бы преследуемого. Но он,предпочитал держаться чуть сзади, чтобы не прозевать поворот.

И, как выяснилось, правильно делал. Лепчик вдруг резко затормозил, «Додж» окутался клубами .пыли и, перевалив­шись, двинулся в сторону от трассы по петляющему проселку.

Ник моментально прикинул свои действия. Вплотную за «Доджем», даже если его водитель и не подозревает о слежке, ехать не хотелось. Но чуть дальше Ник разг­лядел другой проселок, который шел почти параллельно первому. Он предпочел его.

«Запорожец» весело запрыгал по кочкам. Справа пы­лил «Додж».

Ник довольно хорошо ориентировался в здешних ме­стах. За перелеском, к которому приближался сейчас «Додж», находился залив. Несколько «генеральских», как их называли за большие участки с соснами, дач, пансионат местного комбината металлоконструкций и спортивный комплекс «Динамо», где Ник начинал заниматься спортом.

Место было красивое. На берегу залива в выходные дни летом загорали, приезжая специально из города. Была лодочная станция, небольшое кафе, тир — словом, все те нехитрые развлечения, что обычно встречаются в зоне отдыха средней полосы. Деваться «Доджу» особен­но было некуда и Ник не боялся его потерять. Поэтому, когда тот свернул в рощицу, Ник спокойно продолжал ехать своей дорогой, которая углубилась в ивняк.

Двигаться стало труднее. Почва тут была песчаной и запросто можно было подсесть в какую-нибудь яму с перспективой искать трактор, чтобы вытащить машину.

Стараясь не менять скорость, не особенно разгоняться и не тормозить, Ник продвигался вперед до тех пор, пока дорога, наконец, не вывела его на берег. Ивняк остался позади и теперь по берегу Ник быстро приближался к зоне отдыха.

Проехал запертый на замок шлагбаум с «кирпичом» и строгой надписью, что «Машинам на территорию зоны отдыха въезд строго запрещен». Шлагбаум стоял посере­дине директории, но сама дорога перед ним раздваи­валась, огибала препятствие с двух сторон, а затем опять сливалась.

Вот начался перелесок и заборы дач. Ник проехал еще немного вперед, выбирая место для парковки. Удачное нашлось не сразу, но миновав пол-улицы, он развернулся и поставил «Запорожец» под сень развесистой бузины.

Заглушил мотор, вышел, посмотрел. Машина стояла смирно, в глаза не бросалась. Несколько сосен удачно прикрывали ее стволами со всех сторон — если придется уходить, то они скроют Ника на то время, пока он будет садиться за руль, являя собой легкую мишень. Хорошее местечко.

Ник не торопясь прошелся в обратном направлении. Выезжать следовало прямо и налево — через поле к трас­се, которую можно было вычислить отсюда по гари и пыли, которые поднимались над ней плотным облаком.

Довольный осмотром, Ник сунул руки в карманы курточки, сжал рукой рукоятку пистолета и пошел, про­гуливаясь и посматривая по сторонам.

Впрочем, особенно глазеть не следовало: человек лю­бопытствующий обращает на себя внимание. Да в этом и не было большой необходимости. Следы протекторов ясно указывали, где несколько минут назад проехал «Додж». Не надо было ни наклоняться, ни ковырять палочкой в земле.

Следы вели к пансионату и там сворачивали в покоси­вшиеся ворота.

Ник, насвистывая «Добро пожаловать домой, усталый мальчик», не торопясь вошел на территорию пансионата.

* * *

Железяка вернулся в свой кабинет и без особого ин­тереса стал просматривать тоненькую папочку с делом, которое на него навесил полковник. Это дело было гиб­лое по всем возможным параметрам.

Свидетельские показания сводились к достоверному факту, что нападавших было двое и путешествовали они на серых «Жигулях». Словесные портреты уже давно ничего не давали: большинство «разъездных шестерок» были на удивление лишены какой бы то ни было индиви­дуальности. Короткие стрижки, спортивная одежда, бор­цовская фигура. Если тот или иной персонаж имел особые приметы или просто сильно отличался от усредненного типажа, он либо становился «авторитетом», либо рано или поздно выходил из игры. Некоторые мирно, но боль­шинство с пулей в каком-нибудь жизненно важном органе.

Из вещественных доказательств имелась канистра, ко­торую нападавшие бросили на поле боя. Эксперты проя­вили чудеса и смогли установить, что канистра была выпущена три года назад Пензенским станкостроительным заводом и хранился в ней очевидно бензин номер 93.

Зная экспертов как облупленных, Железяка мог смело предположить, что в саму канистру они даже не загляды­вали и, спросив, какой марки была машина супостатов, предположили наиболее вероятное. Насчет Пензенского завода лейтенанта тоже посещали сомнения, но все это настолько ничего не давало, что не вызывало даже про­блеска интереса.

Имелись кое-какие отпечатки пальцев: с одной сторо­ны палатка так и не занялась. Но чьи это отпечатки, сказать было некому. Возможно, местных алкоголиков или еще кого. Их пока отправили в картотеку.

Но даже если по удивительной случайности и окажет­ся— дня через два, три,— что «пальчики» правильные, родные и до боли знакомые, то имена бандитов и их фотографии следствию ничем не помогут. Надо будет их искать, а как в любой игре эта фаза наиболее длительная и неперспективная.

В конечном счете придется действовать старым дедов­ским способом: ловить какого-нибудь хулиганчика из организации и стрясать с него информацию за отпущение его скромненьких грешков. Не один, так второй рас­колется, будет лично Железякой выпущен в странствия на зарабатывание более серьезного срока, а на подсказан­ный адресок выедут оперы с ОМОНом, повяжут голубчи­ков и в кутузку. Железяке нравились эти слова «кутузка», «тюрьма» и он с удовольствием ими пользовался.