Тимар встретил меня в дверях библиотеки. Всхлипывая, я запрыгнула на брата, как мартышка обхватила его руками и ногами.

– Задушишь, – прохрипел он, карикатурно закатывая глаза.

Не ослабляя хватки, я уткнулась носом в его плечо.

Тим прислонился к стене и осел на пол, прижимая меня к груди. Гладил по волосам, по спине, баюкал, вытирая слезы. А я все никак не могла успокоиться.

– Живая, – тихо сказал Тим. Глубоко вздохнул и стиснул меня до боли. – Боги, как же я за тебя боялся… Я чуть заикой не стал, когда в монастырь приехал Айвор. И потом, когда ты бросила то яблоко…

Айвор Третий – нынешний король Лизарии, слабого государства, находящегося под патронажем райанов. Он и Первый Советник князя Дойер попытались отделить Лизарию от наших границ магической стеной; Айвор таким образом надеялся получить независимое государство, а Дойер, устранив Айвора, – занять его место на троне, для чего потребовал у короля руку младшей сестры. Не для себя, конечно, для сына. Для Сорела.

Вместо принцессы в замок Дойера приехала я.

Йарра, Второй из Совета Четырех, долгое время безуспешно пытался внедрить своих людей в окружение Дойера, но безрезультатно, и время от времени получал плотно зашитые мешки с чем-то круглым внутри. В такие дни на Йарру было страшно смотреть, а уж попадаться под руку…

Свадьба Сорела оказалась для графа долгожданным поцелуем Анары – Дойер не стал устраивать ментальное сканирование невесте сына, захудалой, но все же принцессе, две трети жизни проведшей в монастыре. За месяц до помолвки Эстер выкрали из Приюта богини, а я, лизарийка наполовину, такая же белокожая, синеглазая и светловолосая, заняла ее место. О подмене, кроме самого Йарры, знали трое – Четвертый Советник, объединившийся с графом против Дойера, некий Женор, натаскивавший меня в генеалогии Высоких Родов Лизарии, и Настоятельница.

Послушницы и служительницы ничего не заметили – следуя уставу монастыря, я жила в отдельной келье, прятала лицо под плотной вуалью, тихо говорила и ужасно сутулилась, скрывая высокий рост. Приезд Его Величества Айвора Третьего, решившего лично «осчастливить» сестру вестью о скорой свадьбе с одним из райанов, едва не стал провалом – я просто не узнала своего «брата», оказавшегося совсем не похожим на миниатюры.

На брата он тоже оказался не похож – эта венценосная сволочь, вдоволь насмотревшись на валяющуюся у него в ногах сестру, влила мне в горло магически усиленную настойку воробейника, объяснив это государственной необходимостью – его сыну не нужен конкурент на престол, рожденный от райана.

Месячных у меня не было уже полгода, настоящую Эстер эта настойка просто убила бы.

Второй проблемой стал Дойер. Оказалось, что Первый Советник совсем не похож на злодеев, о которых я читала в романах, – он не ел младенцев, не якшался с демонами, не имел привычки оставлять где попало компрометирующие письма, а все деловые встречи проводил исключительно в своем кабинете, защищенном не только крепкими дверями, но и пологом, испепеляющим всех, кто пытался нарушить границы хозяйского крыла замка.

Магическую преграду я заметила чудом, и в очередной раз поблагодарила Тимара, заставлявшего меня зубрить теорию защитных плетений. Помню, как стояла на лестнице, до слепоты вглядываясь в расплывающиеся контуры магических светильников, и пыталась понять – показалось или нет. Потом бросила в проход, ведущий к кабинету Дойера, яблоко – свой поздний ужин, и до крови закусила губу, когда оно вспыхнуло и осыпалось пеплом, налетев на невидимую обычному глазу огненную стену.

В хозяйское крыло замка я попала благодаря Сорелу, проведшему меня сквозь заслон и давшему заклинанию отмашку: «Она своя!»

Сорел, Сорел, Сорел… Неуклюжий Сорел, похожий на смешного черно-белого медвежонка, живущего в зарослях бамбука. Смелый Сорел, не побоявшийся вступиться перед князем за безвестную девчонку. Глупый Сорел, полюбивший меня.

А теперь, наверное, проклявший.

В кабинете Дойера я нашла многое, очень многое. Боги, почему, почему, ну почему он не уничтожил письма пятилетней давности?! Почему он так надеялся на защиту полога? Почему был так уверен в своей неприкосновенности?!

С тех пор как Первый Советник нашел месторождение алмазов в коронарных землях, мысль превратить камни в амулеты, наполнив их силой, не давала ему покоя. Дойер организовал мятеж на одном из подконтрольных княжеству архипелагов, дал денег восставшему лорду на оплату услуг магов, и он же, когда Йарра взял архипелаг в кольцо, «спас» студиозов-недоучек, таким хитрозакрученным способом заманив их в княжество.

Как Дойер уговорил юных волшебников поделиться жизненной силой с бриллиантами, я не знаю. Знаю лишь, что к зиме у него было около двух сотен сочащихся магией артефактов и уговор с Айвором на постройку заслона, который отделит княжество от Лизарии. Я нашла карту, отмечающую положение стражей, несколько писем, косвенно подтверждающих вину Дойера в мятеже на Рисовом архипелаге, выкрала брачный договор между сыном Айвора и будущей дочерью Эстер, и оставила в кабинете магического шпиона, записавшего разговор Советника и лизарийского короля.

Этого хватило не только для того, чтобы сместить конкурента, на что рассчитывал Йарра, но и для полного уничтожения рода Дойер. Граф довольно потирал руки, Тимар, всей душой ненавидевший Советника, убившего его отца, наконец-то почувствовал себя отомщенным, а я получила рубиновое колье, непроходящее чувство вины перед Сорелом и жизнь Алана.

– У него все хорошо, – сказал Тим. – Он служит матросом на «Тироххской Деве». Алан – умный парень, держу пари, через два-три года он станет помощником капитана.

Я тяжело вздохнула, и вздох перешел во всхлип.

– Не плачь, маленькая. Все закончилось.

– Закончилось? – истерично засмеялась я. – Закончилось?

– Лира… Что было между тобой и графом?

– Все.

Тим надолго замолчал. Отстранил меня, неловко поднялся.

– Не очень-то это педагогично, но… Выпить хочешь?

Так мы и сидели до рассвета. Пили сангрию, молчали, лишь время от времени перебрасываясь словами. Раньше Тим никогда не пил прямо из кувшина.

– Он тебя… Он был груб?

– Нет, – ответила я, не глядя на брата.

– Хоть что-то, – пробормотал Тимар. – А если бы ты уехала, как я предлагал…

– …то тебе тоже бы досталось, – перебила я. – Я ведь сбежала от него. Последние две недели я пряталась в Карайсе, но граф меня нашел.

– Я не знал.

Свечи оплыли и догорели, испятнав стол кляксами воска, едва заметный сквозняк из приоткрытого окна шевелил портьеры, шелестел бумагами на столе.

– Ненавижу его, – сказала я, глядя на розовеющее на востоке небо. – Знаешь, как он меня называет? Кукла. Лярвина кукла.

– Он Галию замуж выдал, – невпопад заметил Тим. – За кого-то из Младших Лордов.

– Бедный ее муж, – посочувствовала я.

– Угу… Дай, – отобрал у меня кубок Тимар.

– У тебя же целый кувшин!

– Кончилось, – буркнул брат. – Спать пойдем? – спросил он, когда стрелки часов добрались до цифры пять.

– Да… Нет! Не хочу пока, – вспомнила я о трех хамах.

– Ну, как знаешь, – зевнул Тимар.

Я встала, с хрустом потянулась, разминая суставы. Тело просило движения, и я наклонилась, обняв колени, выгнулась назад, став на мостик, и, дурачась, зашагала каракатицей по комнате.

– Может, служителя вызвать? – фыркнул Тим. – Для обряда экзорцизма.

Протянул руку, помогая распрямиться.

– Пойду разомнусь, – показала язык я.

На плацу, находящемся между внутренней и внешней стенами замка, никого не было – до побудки солдат еще далеко, и вся вытоптанная до каменной твердости, чуть присыпанная пылью площадка принадлежала сейчас мне.

Сегодня я впервые буду танцевать одна, без Наставника.

Стало страшно – а вдруг не смогу? Полгода прошло…

Солнечные столбы, пробиваясь сквозь бойницы в восточной стене, частой решеткой прорезали двор. Смежив веки, я шагнула в сноп света и сложила ладони чашей, наполняя их теплом пробуждающегося дня.