Дождь не прекращался четвертый день. В бывшем графстве Дойер, ныне ставшем частью коронарных[1] земель, началось наводнение, каких страна не знала несколько сотен лет. Мойри, Кайа и Дженна вышли из берегов, размыли дороги, подтопили деревни и города. Рожь и овес гнили под слоем воды в локоть высотой, ливень сбил цвет с деревьев, а в одном из городков, из-за сточных вод, попавших в колодцы, началась эпидемия.

Вознаграждение за ведьму, наведшую порчу на княжеских собак и вызвавшую колдовством потоп, возросло до пятидесяти золотых, и во многих местах уже вовсю дымили костры. Подозреваемых в ведовстве жгли в их собственных домах, в часовнях, в относительно сухих амбарах. Некоторых топили. Еще несколько человек забили камнями. Я сама видела безумные толпы, вооруженные дубинами, вилами и чадящими факелами.

Из замка я сбежала, едва Йарра покинул покои.

Я притворялась спящей, пока он одевался и завтракал, старательно сопела, боясь шевельнуться, когда он остановился рядом с кроватью. Раздался шорох ткани, и на подушку рядом с головой опустилось что-то тяжелое. Заскользило вниз и остановилось, упершись в одеяло.

Хлопнула входная дверь, и только тогда я позволила себе приоткрыть глаза, рассматривая широкий браслет из белого золота с колючими рубинами – родными братьями тех, что были в колье.

Неужели Галия терпит его скотское поведение в обмен на украшения?!

Сквозь шум дождя донеслись выкрики, топот копыт по камням внутреннего двора, гулкий звон поднимающейся решетки ворот – Йарра уехал создавать видимость поисков ведьмы. Методично, как два дня назад, я начала набивать сумку, собирая еду и смену одежды. Подошла к окну в спальне и выругалась – внизу гуляли караульные. Та же картина ждала меня и в гостиной, и даже под узким окном ванной комнаты. Лярвин дол!

Из покоев я выбралась через каминную трубу. Страху натерпелась – не передать, мне все казалось, что я застряну, а кто-нибудь разожжет подо мной поленья. Я утешала себя тем, что трубочист Дойера был ничуть не тоньше меня, и, собирая на голову сажу, упорно лезла вверх, подтягивая за собой цепляющую стены сумку.

Чихая, будто нанюхалась перца, я выкатилась в комнаты, где раньше обитали мои фрейлины. Всюду валялись шелковые чулки, подвязки, туфли, стояли колокола накрахмаленных нижних юбок, на столе – забытые книги стихов и романсов, растянутая на пяльцах вышивка. Казалось, девушки вышли всего несколько минут назад и сейчас ворвутся шумной смеющейся толпой.

В одном из кресел лежал кошелек. Я несколько раз отдергивала руку, прежде чем взять из него деньги – медь и пара серебрушек. Наверняка, если бы я порылась в вещах, то нашла бы еще, но стало противно. Будто мертвых обираю. Глупо, наверное, – мне сейчас деньги гораздо нужнее, но пересилить себя не смогла.

В коридоре никого не было. Быстрыми перебежками я пересекла обезлюдевший замок наискось, заперлась в чьей-то, на этот раз мужской, комнате. Внизу, под окнами, никого не было. Слава Светлым, граф не додумался оцепить весь замок.

Брать одежду и оружие мне было совсем не совестно – в этих покоях я разжилась двумя рубашками, бриджами, носками, плащом, огнивом, перевязью ножей и – кто бы мог подумать – сюрикенами. Прежний владелец додумался нашить их на пояс как украшения.

Одежда была велика, ну да демон с ней – рукава рубашек я закатала, бриджи обрезала. Правда, пришлось проковырять в ремне новое отверстие, но это мелочи. Вниз я спустилась по водосточной трубе. Никем не замеченная, прокралась через двор, взобралась на стену и спрыгнула вниз, кувырком покатившись под откос. Хорошо, что Дойер не был таким параноиком, как Йарра, – дома подобная акробатика привела бы меня к волчьим ямам. Насквозь промокшая, грязная, я, стуча зубами, набросила плащ, закинула сумку на плечо и, укрытая плотной серой пеленой ливня, припустила в сторону ближайшего города.

Помню, мне в каждой тени, в каждом прихотливо изогнутом дереве, в каждом шорохе чудился Йарра.

Забавно.

У меня не было ни малейшего представления, что я буду делать, освободившись от графа, но была заготовлена целая речь на случай, если он меня найдет. Я оскальзывалась на хвое, продираясь через лес, и репетировала: «Простите, Ваше Сиятельство… Сама не знаю, что на меня нашло!» Нет, не так. Лучше сразу падать на колени: «Простите, господин!»

За неделю пути я накрутила себя настолько, что ожидала появления Йарры с минуты на минуту, и каждый раз страшно удивлялась, что его нет ни за приметной грядой холмов, ни в густой рябиновой роще, ни у реки, где я устроила долгий привал. Почему-то я была уверена, что он сам занимается моими поисками, и оказалась совсем не готова к тому, что найдут меня наемники.

Это случилось спустя две недели, когда я уже обжилась в городе, старательно изображая из себя мещанку в услужении у широко известной в узких кругах куртизанки. До сих пор не понимаю, как, как я могла довериться этой холеной суке с черными глазами чистокровной райаны, встретившей меня на улице, и вдруг – ни с того ни с сего! – предложившей работу. Помню, меня ее нарочитая искренность подкупила – она, ни капли не смущаясь, сказала, что содержит частный бордель, а я идеально подхожу на роль одной из ее «кузин».

– Погоди, – подняла она руку, прежде чем я успела возразить, – не отказывайся сразу. Я же вижу, ты ищешь работу, хотя на служанку совсем не похожа. Поживешь у меня, осмотришься, будешь помогать кухарке и выполнять поручения кузин. Понравится – станешь одной из них, нет – горничной. Но платить буду меньше, – предупредила леди Лойр.

Меня убедили именно последние ее слова, настолько по-деловому, почти как у Тима, они прозвучали.

– Думай и соглашайся, – улыбнулась леди Лойр. – Моя вилла называется «Дом Розы», я буду ждать тебя.

Думала я недолго. Деньги заканчивались, и последние две ночи я спала на чердаках. Работы не было – к лекарям, аптекарям и алхимикам идти я боялась, хотя знаний с лихвой бы хватило – ведь где еще будет искать меня Йарра? По той же причине не пошла к белошвейкам и галантерейщикам – первые места, куда обращаются в поисках заработка юные леди. К моменту встречи с леди Лойр передо мной стояла дилемма – воровать или работать подавальщицей в трактире. И то, и другое одинаково претило.

Естественно, я согласилась, тем же вечером постучав в ажурную калитку с коваными чугунными розами.

Я не подозревала, что леди Лойр с первого же взгляда определила во мне беглянку – потрепанное и мятое, но дорогое платье, аккуратные руки, здоровые волосы, чистое лицо и растерянный взгляд. Именно она, выяснив, КТО ищет высокую синеглазую блондинку шестнадцати лет, продала меня наемникам графа Йарры.

Дверь распахнулась, и по моим рукам побежали мурашки – не от холода, от предчувствия. Восемь мужчин, вошедших в комнату, были совсем не похожи на дворян, посещавших «Дом Розы», и серебряная вилка, которую я уже отполировала и отложила, сама собой прыгнула в руку.

– Она, – коротко кивнул один из мужчин, и на колени леди Лойр, сидящей в кресле, упал кошелек.

По-моему, Йарра не озаботился объяснить своим наймитам, кто я, а может, они не поверили. Ничем другим объяснить их беспечность я не могу, и удовлетворение в глазах предводителя быстро сменилось яростью боли – он схватил меня за плечо, а я, не раздумывая, воткнула в его руку вилку.

Надо было в глаз.

Перекатившись через стол, я выхватила из-за пояса орущего мужика кинжал и полоснула наемника по бедру, вогнала клинок в бок стоявшему слева, прорываясь к окну, успела сломать кадык третьему, а потом в голове взорвался огненный шар. Последним, что я услышала, прежде чем потерять сознание, был голос леди Лойр:

– Такую вазу разбила…

Очнулась я висящей вниз головой – меня везли, перекинув через седло. В ушах шумело, рана за ухом кровила; темные, почти черные капли стекали на щеку и срывались вниз, засыхая на растрепанных косах.