– Можно я умоюсь?

Я долго плескалась в его ванной, смывая пот и липкий страх, долго вытиралась, рассматривая бритвенные принадлежности и банный халат, которым граф на моей памяти ни разу не пользовался. На одной из полок стоял флакон с одеколоном Йарры. Воровато оглянувшись на дверь, я отвинтила крышку, вдохнула разлившийся аромат шипра, кожи, табака и пачулей. Боги, какой чудесный запах! Совсем не похожий на проклятые белые лилии…

К моему возвращению слуги успели сменить постель. Одетый в брюки граф лежал на хрустящих от крахмала простынях и лениво просматривал рукопись «Эванджелины».

– Зачем она сбежала от короля?

– Он казнил ее мужа, – тихо сказала я, забираясь в постель и уже под одеялом избавляясь от полотенца.

– Но муж же жив, – нахмурился граф. – Вот, написано!

– На самом деле король его помиловал и инсценировал казнь, потому что уважал его как человека, но граф Таори был слишком богат и влиятелен, и…

– Боги, что за чушь ты читаешь, – фыркнул Йарра, приглушая светильник и устраивая меня на плече. – Соперников и конкурентов не отпускают, при всем уважении их тихо удавливают или травят.

Я отодвинулась.

Он притянул снова.

Я затихла, позволяя ему играть с пальцами на моей руке.

– Кошмар приснился из-за моих подарков?

– Что?.. Нет. Это мой особый кошмар, еще с детства, – грустно улыбнулась я.

– Часто?..

– Часто. Но обычно Тим успевает меня разбудить, у него очень чуткий сон.

– Та-ак, – протянул Йарра, и татуировка больно уколола ухо искрами раздражения. – Значит, тебя Тимар все еще будит? Я кому велел переехать?!

Граф приподнялся, навис надо мной, рассерженно глядя в глаза.

– Мне не нравятся покои Галии, – буркнула я.

– Значит, живи в моих!

– Что, с пантерой?

– Да хоть с гоблином, я всего два раза в неделю здесь бываю!

Граф злился, но это была совсем не та злость, что заставляла сжиматься в комок и пытаться слиться с мебелью. Подобные вспышки меня скорее веселили.

– Я подумаю.

Притворно зарычав, Йарра прижался к моим губам в крепком поцелуе. Тоже не страшном. Кто бы мог подумать, что Его Сиятельство, великий и ужасный Райанский Волк, будет пытаться отвлечь меня от страшного сна!

…как ненавидеть его после этого?..

А «Эванджелину» я все-таки прочитала, хоть и обещала себе к ней не прикасаться. Открыла папку… и пропала. Если бы Тим не напоминал мне, что нужно поесть, а организм – о естественных нуждах, я бы вросла в кресло. Помню еще, я все огрызалась на Тимара, пытавшегося выгнать меня на улицу.

– Отстань, – когда братец дернул меня за вихры.

– Уйди, – когда его руки начали разминать мне шею. – Хотя ладно, продолжай.

– Ты с ума сошел?! – завопила я и вцепилась зубами в мужскую руку, вдруг оказавшуюся слишком близко к вырезу рубашки. – Вы?..

– Ну и зубы у тебя, – скривился граф, рассматривая наливающийся кровью укус.

– Простите… Я испугалась… А разве сегодня среда?

– Пятница. Я ненадолго.

– …Мне показалось или я слышал хлопок телепорта? – заглянул в библиотеку Тим.

– Показалось, – проворчала я, прячась за книжными стеллажами, где спешно застегивала рубашку и поправляла ремень на бриджах. Йарра действительно пробыл недолго, но этого хватило, чтобы я походила на жертву урагана.

– Ну, значит, показалось, – покладисто согласился Тимар. – Все хочу спросить – как у тебя с графом?

– Чудесно, – проворчала я. – Тебе-то что?

– Мне? Любопытствую. – Судя по звукам, Тим устраивался в библиотеке надолго. – Это не твоя пуговица на полу?..

Лярвин дол!

– А с графом вы отличная пара.

– Тим, я сейчас тебя стукну.

– За что?

Услышав приближающиеся шаги, я вытащила первую попавшуюся книгу и раскрыла на середине.

– За неуемное любопытство!

Тимар прислонился к шкафу, стараясь не давить на больную ногу, растер бедро, откинул за спину свесившуюся косу.

– Я просто хочу, чтобы у тебя все было хорошо, а для этого нужно, чтобы ты прекратила накручивать себя и трепать нервы Его Сиятельству.

– Ему потреплешь, как же!

– Тебе это неплохо удается. – Тим вдруг фыркнул. – Ты книгу вверх ногами держишь!

Брыг!

Захлопнув том, я запихнула его на место и попыталась протиснуться мимо Тимара, но брат поймал меня за талию.

– Нет уж, от разговора ты не сбежишь. Служанки слышали, как вы позавчера ругались – из-за чего?

– Я не хочу об этом говорить. Пусти, – задергалась я.

– Не пущу. Давай пошипи на меня.

У Тима очень светлая улыбка, преображающая его нервное лицо с тонкими чертами. И веснушки… Яркие солнечные крапинки на носу и под глазами, которые он все пытается вывести огуречным бальзамом. Люблю его…

– Я тоже тебя люблю, – Тим погладил меня по волосам, по спине. – Рассказывай, что ты себе навыдумывала? Эли подробностей не слышала, боялась долго у двери стоять.

Не выдержав, я засмеялась.

– Сумасшедший! А если бы граф узнал, что ты велел за нами шпионить?

– Думаю, он бы мне нос свернул набок. Так что рассказывай сама, не заставляй меня рисковать чудесным профилем.

Вздохнув, я уткнулась ему в плечо.

– Он ведет себя, как мой друг. Я не понимаю зачем, Тим? Для чего? Он же мой хозяин и господин, я же все равно сделаю что бы он ни велел. А он… Понимаешь, я боюсь ему верить! Я уже считала его другом, и что из этого вышло?

– М-да… – Тим отстранился и, опираясь на мое плечо, пошел к креслу. – Болит, зараза! Никак к метели. Садись, – кивнул он на стул. – Как говорится, отсутствие женского воспитания налицо… Лира, ты же умная девушка, неужели в твою хорошенькую головку никогда не приходила идея, что ты ему просто нравишься? И что подарками он выказывает свое расположение? Или ты ждешь, что он рухнет на колени с воплем: «Любимая, я жить без тебя не могу?» Что серенады петь начнет? Лира, он граф, Первый Советник князя, он начинал службу простым капитаном, а стал Лордом-Адмиралом! Сам! Без протекции отца! Ты всерьез считаешь, что в Его Сиятельстве можно отыскать хоть каплю романтизма? Ему тридцать семь, Лира! Он взрослый мужчина, как ты правильно сказала, твой хозяин – и чтобы сопли на кулак мотал, добиваясь твоего расположения? Он привык просто БРАТЬ, ничего не давая взамен, тебя же засыпает подарками, о которых Галия могла только мечтать! Он позволяет тебе то, за что другую уже давно отправил бы в казармы, на потеху солдатне, или просто высек. Какие еще доказательства тебе нужны, скажи?..

…мне действительно позволялось многое.

Я была в легком шоке, когда узнала, что обыденные для меня вещи недоступны другим леди – не то что признанным бастардам, но даже законнорожденным. Книги, учеба, уроки верховой езды и плавания – все то, что долгое время я считала обременительной обязанностью, вдруг оказалось редкой привилегией, возможным капризом отца или опекуна. О прогулках в одиночестве, без десятки компаньонок, о горной пантере в спальне, о разговоре на равных, о ежемесячно выделяемых деньгах, которые я могла тратить по своему усмотрению, даже не упоминаю.

Хорошо помню один из вечеров, устроенных в честь графа парой его баронов. Я, как посмеивался Йарра, бунтовала, отказываясь надевать платье – холодно, неудобно, на грудь все пялятся, и Его Сиятельство позволил остаться в чем есть, удовлетворился иллюзией, делающей меня старше и… как бы это сказать, более развитой. В чем есть – это в брюках, рубашке, короткой меховой жилетке и невысоких сапожках. И c залихватским платком на шее, прикрывающим следы страсти графа. Когда слуга принял мой плащ, тишина в зале наступила гробовая – не то чтобы общественность не знала, что в домашней обстановке я предпочитаю одежду пажа, но такой откровенный вызов приличиям и устоям! Штаны носили только оголтелые наемницы и магианы. И я.

Охота еще была.

В ответ на мой умоляющий взгляд Йарра кивнул:

– Развлекайся. – И чуть придержал коня.