Я. О.

Стоглав — сборник, содержащий описание деяний и постановленийсобора 1551 г. Такое название сборника установилось лишь в научной литературе. Описатели XVII в. называли его «Стоглавником», в виду того, что он разделен на 100 глав. Отсюда и сам собор 1551 г. принято называть стоглавым. Он был открыт самим царем. На соборе присутствовали преимущественно представители духовенства: митр. Макарий, 9 архиепископов и епископов, многие архимандриты, игумены, духовные старцы и священники. Были и представители светской власти: в обращении к членам собора царь поименовывает свою братию, всех любимых своих князей, бояр и воинов. По своему значению, это был один из важнейших соборов московского государства. Собор созван был главным образом в виду того, что многие священные обычаи «поисшаталися»: многое было учинено в церкви по самовластию, прежние узаконения оказались нарушенными, божественные заповеди оставались в небрежении. В руководство собору царь предложил сначала 37 вопросов, потом еще 32. Царские вопросы и ответы на них собора и составляют главное содержание С. Они затрагивают следующие темы: 1) о церковном богослужении, а именно об уставности и чинности церковных служб, об исправности богослужебных книг, о правилах иконописания, о крестном знамении, о пении аллилуия и о некоторых других церковных обрядах; 2) об упорядочении епархиального управления и суда, путем учреждения новых органов надзора над духовенством, устранения светских архиерейских чиновников от вмешательства в сферу чисто духовного суда и организации контроля над их судебной деятельностью по другим делам, устранения злоупотреблений при взимании различных пошлин и поборов с духовенства и мирян; 3) об устранении злоупотреблений при управлении монастырскими имуществами и доходами и об искоренении разных пороков монашеской жизни; 4) об улучшении различных сторон мирского быта (меры против брадобрития в связи с содомским грехом, против волшебства и колдовства, скоморошества, языческих народных увеселений, игры в зернь и пр.). Были затронуты на соборе и вопросы общегосударственные: царь возвещал собору о своих «нужах и земских настроениях». Он предложил собору рассмотреть судебник и уставные грамоты и, если в них не окажется ничего несогласного с правилами церкви и прежними законами, утвердить своими подписями (гл. 4). Сюда же относятся постановления собора о новом общегосударственном сборе на выкуп пленных (гл. 72); о святительских и монастырских слободах и отношении их к посадам (гл. 98); о несудимых грамотах (гл. 67) и пр. Известно также, что царь имел в виду внести на рассмотрение собора целый ряд весьма важных вопросов: о местничестве, об организации службы, о поместьях и вотчинах, о корчмах, мытах и т. д. — но эти вопросы в С. не включены, так что нельзя сказать, обсуждались они на соборе или нет. Несмотря на такое обилие и разнообразие поставленных вопросов собор дал свои ответы в сравнительно короткое время: заседания, открытые 23 февр., закончились к началу мая, так как до 11 мая соборные постановления сообщены были на просмотр в Троицкий монастырь и возвращены оттуда. Постановления С. представляют богатейший материал для изучения культурного быта московского общества половины XVI в. и до сих пор имеют важное практическое значение, так как служат для старообрядцев одним из главных опорных пунктов в их полемике с представителями господствующей церкви. Самым важным, но и наиболее спорным является вопрос: был ли С. официальным памятником, имел ли он каноническое значение в том виде, как сохранился до наших дней, или нет? Решение этого вопроса затрудняется тем, что до нас не дошло почти никаких, известий о порядке заседаний собора и выработки его постановлений. Сохранилось лишь известие, что собору должны были быть представлены дьяками доклады об указах прежних князей; в самом С. сказано, что все царские предложения и вопросы и ответы на них «писанию преданы» и в записанном виде посылались в Троицкий Сергиев монастырь на просмотр бывшему митр. Иоасафу и другим находившимся там духовным лицам, которые, рассмотрев «царское и святительское уложение», к этому «соборному уложению» присоединились (гл. 99) и сделали лишь несколько к нему примечаний, которые также вошли в состав С. (гл. 100). Указания на запись соборных постановлений и их название подтверждаются целым рядом официальных документов. Так, в промежуток времени от 17 мая 1551 г. по 1560 г. издано до 12 грамот и актов, которыми проводятся новые меры в порядки церковного управления и суда по «новому соборному уложению» или просто «по соборному уложению», иногда именуемому еще соборным уложением митр. Макария, или соборным уложением царя и митрополита совместно, или наконец «царским советом и соборным уложением». Один раз предписано «чинити о всем потому, как в соборном уложении писано». Сверх того довольно обширные извлечения из соборных постановлений, под именем наказов или наказных списков, рассылались митрополитом и епископами по городам и монастырям подчиненных им епархий. До сих пор известны два типа таких наказов (по три наказа для каждого типа): наказы одного типа предназначались для руководства епархиальному духовенству; другого — для монастырей. В грамоте митрополита, при которой послан в июле 1551 г. наказ в Симонов монастырь, сохранилась припись, из которой видно, что с такими же грамотами предписано было разослать и по иным монастырям «поучение, главы из тое же соборные книги выписати». Подобное же указание на существование соборной книги сохранилось еще в записи деяний церковного собора 1553 г., на котором царь с митрополитом и со всем собором рассуждал «о прежнем соборном уложении, о многоразличных делех и чинех церковных, и по книге соборной чли, которые дела исправилися и которые еще не исправилися». Наконец известно, что большой московский собор 1667 г. о соборе стоглавом («и что писаша о знамении честного креста, сиречь о сложении двою перстов, и о сугубой аллилуии, и о прочем, еже писано нерассудно, простотою и невежеством в книге Стоглаве», и о клятве в соблюдении соборных правил) постановил, что «той собор не в собор, и клятва не в клятву, и ни во что же вменяем, яко же и не бысть». Совокупность всех этих официальных свидетельств приводит некоторых исследователей к убеждению, что постановления собора 1551 г. получили законодательную силу в кодексе, известном под именем С. (Голубинский). Не смотря на всю авторитетность защитников этого мнения, далеко не все в нем является бесспорным. Подлинная соборная книга с подписями членов собора не сохранилась или до сих пор не разыскана. Списки С. XVI и XVII вв. значительно между собой различаются; между ними отмечают три редакции: пространную, среднюю и краткую. Какую же из них следует считать основной? Лишь относительно средней установилось согласное мнение, что она возникла в XVII в. Относительно двух остальных мнения расходятся: одни, в том числе и защитники официальности С., считают основной краткую редакцию; другие убедительно доказывают неосновательность этой точки зрения и признают подлинными пространные списки. и эти списки, однако, оказываются не тожественными. Не говоря уже о часто встречающихся небольших, а иногда и немаловажных вариантах, недавно стал известен список С. 1595 г. с иным распределением материала по главам; кроме того здесь недостает некоторых статей, напр. о брадобритии, но зато имеются новые вставки в текст. Самое разделение сборника на 100 глав скорее обнаруживает работу частного описателя, так как по главам распределены не только вопросы царя и постановления собора, но и запись о составе собора, предисловие, речи царя к собору, посылка постановлений собора на просмотр бывшего митр. Иоасафа и пр. Само число глав указывает на неудачное подражание Судебнику, разделенному на 100 статей. Распределение материала по главам также вызывает недоумения. В 5-й главе изложены первые царские вопросы, ответы на которые начинаются с 6-й главы и идут до 41-ой, где изложены новые 32 вопроса, с ответами на них в таком порядке, что за каждым вопросом помещен и ответ на него; с 42-й главы опять продолжаются ответы на первые вопросы. Не всегда возможно установить и соответствие между постановлениями собора и царскими вопросами; в числе первых несомненно имеются такие, вопросов на которые в С. нет. Нельзя, однако, утверждать, что они возникли по собственной инициативе собора, так как теперь известны еще царские вопросы, почему-то в С. не включенные, а равно и такие царские предложения, которые хотя и попали в стоглав, но оказались зарытыми в соборных ответах (гл. 49 и 69) и не упомянуты в числе царских вопросов. С другой стороны в числе последних встречаются места, занесенные сюда по ошибке (вопрос 6-й: «а нам пастырем о том небрежении о всем ответь дати»). Как эти, так и другие, более детальные наблюдения над составом С. приводят к заключению, что «в С. мы имеем только извлечение из соборных деяний; в нем сохранились лишь немногие следы тех первоначальных материалов, которые послужили основою для соборных решений. Изборник этот мог и должен был служить исторической основой и материалом для таких чисто законодательных памятников, как царские и соборные наказы и грамоты» (Жданов). Источниками С. послужили, прежде всего, канонические правила и законы византийских императоров; некоторые из них помещены в С. в обширных извлечениях. То же самое следует сказать и о церковно-юридических памятниках русского происхождения, каковы церковные уставы, послания представителей церкви, постановления прежних соборов и пр. Не все эти выдержки и ссылки отличаются каноническою точностью, на что обратил уже внимание собор 1667 г., указавший, что неправильности С. произошли от незнакомства членов собора 1551 г. с греческими и древними харатейными славянскими книгами. Трудно допустить, что указанные источники собиралась по мере надобности уже по открытии собора; многое должно было быть заготовлено ранее. Как в подборе материала, так и в самой постановке вопросов не могли не сказаться те бурные течения общественной мысли, какие волновали московское общество со времени возникновения ереси жидовствующих. Две борющиеся партии в среде духовенства и культурного общества — иосифляне и нестяжатели — должны были столкнуться не только на соборе, но и в период приуготовлений к нему. Созыв собора для обсуждения церковных нестроений вовсе не был в интересах иосифлянского большинства. Почин в этом деле скорее всего мог исходить или от митрополита, или из среды парии нестяжателей. Известно, что митрополит написал царю обширный «ответ» в защиту вотчинных прав церкви. Он мог быть составлен только до собора, потому что после постановлений собора о том же предмете такое послание было совершенно излишне. Значит, возбуждались вопросы о секуляризации церковных имуществ и к митрополиту обращались за указаниями, почему он и написал свой «ответ». Поздние (1553 г.) обвиняли троицкого игумена Артемия в том, что он писал царю, убеждая его «села отнимати у монастырей»; Артемий хотя и отрицал такой факт, но не скрыл своей точки зрения на вопрос и в тоже время признал, что о чем-то государю «писал на собор». Далее известна анонимная статья, перечисляющая «многая неисправления, яже есть неугодна Богу и неполезно души»; почти все указания статьи проникли в С. в форме царских вопросов или постановлений собора. Эта статья найдена в сборнике, принадлежавшем члену собора, рязанскому епископу Кассиану, горячему противнику Иосифа Волоцкого и его последователей. В том же сборнике помещены и другие статьи, вошедшие в состав С., а рядом с ними — знаменитая кормчая Вассиана Патрикеева. На С. оказали влияние и некоторые мысли Максима Грека. Все эти соображения говорят в пользу догадки, что почин созвания собора и его программа исходили из среды нестяжателей, которые, при помощи избранной рады и при содействии митрополита, наметили обширный круг реформ в области церковного и государственного управления. Нестяжатели как бы готовились дать иосифлянам генеральное сражение, но победа осталась на стороне последних; на соборе их оказалось большинство, и по многим спорным вопросам они были поддержаны митрополитом. Такой исход борьбы повлиял и на дальнейшую судьбу немногих влиятельных противников иoсифлян: Артемий и Кассиан лишились своих мест, первый, сверх того, был судим и сослан в заточение. Приводить в исполнение постановления собора выпало на долю тех, кто в этом был совсем не заинтересован, а митрополит, без деятельной поддержки, ничего не мог сделать. Естественно. что при таких условиях «почти все узаконенное собором было забыто и все пошло по старому, как бы совсем и не бывало собора, деяния которого превратились в простой исторический памятник». — Пространная редакция С. издана в Лондоне (1860), в Казани (1862) и Н. Субботиным (1890); средняя — Кожанчиковым, в 1863 г.; краткая — Калачовым, в «Арх. ист. и практ. свед. за 1860 — 61 г.», кн. 5. Ср. Илья Беляев, «Об историческом значении деяний московского собора 1551 г.» («Русск. Бес.» 1858, № 4); его же, «Наказные списки соборного уложения 1551 г. или С.» (1863); И. Добротворский, «Дополнительные объяснения к изданию С.» («Прав. Собес.», 1862, ч. 3); его же, «Каноническая книга С. или неканоническая» (там же, 1863, ч. 1 и 2); митр. Макарий, «История церкви», т. 6-й; И. Жданов, «Материалы для истории стоглавого собора» («Журн. Мин., Нар. Пр.», 1876, №№ 7 и 8); Л. Н., «Новооткрытый рукописный С. XVI в.»; «Богосл. Вестн.», 1899 г.", №№ 9 и 10; Е. Голубинский, «История церкви» (т. 2-й, 771 — 793 и 892).