Другие ученые пытались воспроизвести эксперимент Браун-Секара, но березультатно. И сейчас, сто лет спустя, мы точно знаем почему. Даже если бы вещество в тех собачьих яичках — тестостерон — и вправду обладало волшебными свойствами омоложения, в которые так верил Браун-Секар (что, к сожалению, не так), он все равно не ощутил бы на себе такой эффект. Я говорю это со всей уверенностью, поскольку в 1935 году ученые научились выделять тестостерон — тогда-то они и обнаружили, что он нерастворим в воде.

Ошибка Браун-Секара свидетельствует о силе ума, который способен убедить тело в том, во что верит он сам. Тем не менее практика проведения экспериментов на себе, особенно с помощью всевозможных инъекций, имеет долгую историю. Всего два десятилетия назад самая знаменитая инъекция, когда-либо сделанная ученым самому себе, возвестила о начале новой эры — и, возможно, заключительной главы в истории взаимоотношений мужчины с собственным пенисом. Пять тысяч лет мужчины без конца задавались вопросом «Кто из нас двоих главнее — я или он?», пока химия наконец не дала им точный ответ.

Где-то на «Стрипе», как называют центральную магистраль Лас-Вегаса, в огромном казино с великолепными залами для развлекательных представлений, в знаменитом номере программы «Зигфрид энд Рой»[232] бесследно растворялся в воздухе белый тигр; в другом не менее знаменитом номере Сэмми Дэвис исполнял свой грандиозный хит «Я должен стать самим собой!»[233]; в третьем номере двое воздушных акробатов — один на плечах у другого — шли по тонкой пятнадцатиметровой проволоке под куполом цирка без всякой страховки. Но даже Лас-Вегас не видел подобного шоу.

Шел 1983 год, и он выступал здесь впервые. Но это не было шоу юных дарований. В этот вечер на сцену вышел профессиональный врач-исследователь — британец по имени Джайлс Бриндли. Здесь, в невадской пустыне, съезды, конгрессы и симпозиумы следуют один за другим, и доктор Бриндли оказался в этом городе не ради развлечений, а чтобы выступить с докладом перед несколькими тысячами членов Американской урологической ассоциации (AUA). Иными словами, зал был набит людьми, которые зарабатывают на жизнь, обследуя простаты. В Лас-Вегасе такую публику называют «крепким орешком». Но Бриндли это не пугало. В Европе он не раз делал доклады на научных конференциях вроде этой, и у него была репутация гениального исследователя в области биоинженерии. В 1964 году Бриндли изобрел первый в мире визуальный протез для слепых. Тогда трем добровольцам даже успели имплантировать три пары «электронных глаз», прежде чем проект прикрыли из-за огромных затрат и низкой эффективности. Однако концепция дизайна, придуманная Бриндли, произвела на его коллег сильное впечатление — это был крупный прорыв в медицине, пожалуй, на грани гениальности. Необычные физиологические проблемы всегда вызывали у Бриндли живое любопытство. Однажды он проделал следующий эксперимент: находясь в едущем автомобиле, он поднимал кролика к крыше салона, а на крутом повороте отпускал его, чтобы тот упал на пол. Таким образом Бриндли пытался понять, как центробежная сила влияет на способность этого животного приземляться на все четыре лапы. Стоит заметить, что машина, в которой он находился, ехала со скоростью почти 130 километров в час.

Впрочем, в тот памятный вечер в Неваде Бриндли не совершал никаких трюков, а просто возвышался на трибуне. Последнее время он занимался физиологическими проблемами, которые нередко можно встретить у мужчин. Из Лондона до Америки докатывались интригующие слухи. Поговаривали, что Бриндли, который отказался выступать на предыдущей конференции, сославшись на неотложные и важные исследования, экспериментировал с медикаментозными средствами, дававшими потрясающий эффект: после их инъекции в пенис возникала эрекция, длившаяся несколько часов, — даже у мужчин, которые уже не одно десятилетие были импотентами. Даже у парализованных. Если Бриндли и вправду это удалось, то он раскрыл физиологическую тайну, которая оставалась нераскрытой многие тысячелетия. Однако глубинный смысл его работы мог быть еще больше. Если за всеми этими слухами скрывалась истина, то открытие Бриндли расширяло пределы возможностей не только врача, но и пределы возможностей самого человека.

Импотенция стала предметом серьезных урологических исследований относительно недавно. Большую часть позапрошлого века урологи вполсилы и без особых успехов воевали с психиатрами за первенство в сфере «практической» мужской сексуальности. После Фрейда и специалисты, и сами пациенты стали считать импотенцию психологической проблемой. Большинство урологов это вполне устраивало, так как им и без того хватало дел с камнями в почках, недержанием мочи и распухающими простатами. Правда, в 1970-е годы технический прогресс принес с собой новые хирургические методы лечении импотенции, которые были хоть и экстремальными, но действенными. Одна из этих новых процедур позволяла вживлять в пенис имплантат, который при необходимости можно было надувать. Другая называлась реваскуляризацией и состояла в замене кровеносных сосудов, по которым в пенис поступала кровь, как это делается при коронарном шунтировании сердца.

В 1983 году слухи об экспериментах Бриндли с лекарственными препаратами вызывали у врачей, специализировавшихся на этих новых операциях, скептическую реакцию. В Лас-Вегасе один из урологов подошел к Бриндли и во всеуслышание потребовал от него доказательств эффективности его лекарственной терапии, но не в виде графиков, таблиц и доказательств, а в виде конкретного результата. Бриндли — бывший спортсмен, уважавший дух соперничества, — принял этот вызов. Результатом этой коллизии стала, пожалуй, самая эффектная публичная демонстрация за всю историю современной медицины. Сперва Бриндли невозмутимо прочитал перед собравшимися свой доклад, а после вышел из-за трибуны и спустил с себя не только брюки, но и трусы. Надо пояснить, что незадолго до этого он, извинившись перед коллегами, вышел на пару минут в туалет и сделал себе инъекцию. И вот теперь, в зале, битком набитом незнакомыми людьми, он предъявил всем свое «доказательство» — во всей его красе.

Зал ахнул. Но Бриндли не хотел, чтобы урологи решили, будто он их «надувает», демонстрируя им силиконовый протез. Поэтому он спустился в зал и предложил желающим обследовать это «доказательство», так сказать, своими руками. «А я еще удивился, — рассказывал позднее доктор Арнольд Мелмэн, заведующий отделением урологии в нью-йоркском Медицинском колледже имени Альберта Эйнштейна, — отчего это Бриндли вышел делать доклад в тренировочных брюках. И тут до меня дошло». Некоторые урологи приняли предложение Бриндли и, надев очки, стали разглядывать знакомый объект. Никогда еще столько врачей сразу не разглядывали эрегированный пенис одного мужчины (который к тому же не нуждался в их услугах). В этот самый момент человеческая сексуальность, медицина в целом, а также взаимоотношения мужчины с собственным пенисом претерпели грандиозную трансформацию, последствия которой мы ощущаем до сих пор.

Судите сами: ведь Бриндли не просто придал новый смысл термину «научное доказательство». Благодаря ему возникло современное представление о пенисе как об обычном человеческом органе, реагирующем на воздействие лекарств, лишенном психического смысла и тайны и превращенном в конгломерат мельчайших кровеносных сосудов, нервных окончаний и мышечной ткани, о которых известно лишь узкому специалисту. Этот эксперт в белом халате устанавливает стандарты размеров и ригидности (жесткости) данного органа, по которым потом можно будет судить обо всех прочих эрекциях и объявлять любое отклонение от этой нормы болезнью. Врожденная капризность этого органа — единственная в истории человечества константа — была переосмыслена экспертами как патология, корректируемая лишь с помощью лекарств и/или хирургии.