Несмотря на происхождение своей матери, сам Монтень не был обрезан и получил католическое воспитание.

Большинство евреев отказались от процедуры мецицы еще до начала XIX века. Но во Фрейберге (ныне Пршибор), небольшом городке в Моравии, где в 1856 году в однокомнатной квартирке над кузницей появился на свет Зигмунд Фрейд, обрезание мальчику сделали именно таким образом. Почти все еврейские общины, продолжавшие практиковать обряд мецицы (кроме той, к которой принадлежал Фрейд), настаивали — по гигиеническим соображениям, — чтобы пенис младенца накрывали стеклянной трубочкой, когда после обрезания с него надлежало снять капельку крови[150] — нововведение, которое делало этот акт чисто символическим. В 1911 году Франц Кафка даже написал по этому поводу ироническую элегию. В своем дневнике он сравнивал «пресное», но безопасное обрезание, которое только что сделали в Праге его племяннику, со странным, но захватывающим ритуалом прошлых лет, когда пенис младенца «обсасывал полупьяный красноносый раввин, у которого дурно пахло изо рта». Кафка — не единственный гениальный писатель, которого притягивала и отталкивала сексуальная двусмысленность этого обычая. В романе «Иосиф и его братья» Томас Манн рассматривал обрезание как знак божественного единения между иудеями и Богом, в результате которого мужчины-иудеи делались более женственными. Зато в романе «Кровь Вельсунгов» он повторил одно из стародавних измышлений о необычайной чувственности и потенции евреев, описав, как еврей наставляет рога немцу, совращая его невесту — свою собственную сестру.

Правда, совращение других евреев — это одно, а совращение христиан — нечто совершенно иное. Христиане испытывали по этому поводу сильный страх, что было вызвано одной из самых невероятных генетических теорий, появившихся в XIX веке. Она получила название «телегония» и была впервые озвучена в докладе, присланном в Лондонское королевское общество в 1820 году английским графом Мортоном. В 1815 году Мортон случил свою гнедую кобылу с самцом африканской квагги (полностью истребленным сегодня подвидом равнинной зебры с характерными полосками в шейном отделе туловища). После рождения одного полосатого жеребца кобылу продали, и ее новый владелец случил ее с черным арабским скакуном. Так вот все жеребята, рожденные от этих двух лошадей в разные годы, писал Мортон, также отличались свойственной квагги полосатостью, хотя ни тот, ни другой родитель кваггой не был.

Это утверждение, которое впоследствии было опровергнуто, использовалось к качестве доказательства того, что потомство любой самки — в том числе и дети любой женщины — будет всегда походить, внешне и внутренне, на самца, который первым вступил с ней в сексуальный контакт. Эта новость воспламенила антисемитские чувства по всей Европе, особенно в Вене, где жил Фрейд и, позднее, Гитлер. В 1920–1930-е годы газета «Штюрмер», орган нацистской партии, нередко публиковала карикатуры, которые изображали евреев с огромными, распухшими от эрекции и сифилиса членами. И все они, как один, вожделели невинных христианских девушек. Эта клевета подпитывалась совершенно невероятным, но широко распространенным убеждением, что сами евреи сифилисом никогда не болеют. В самой природе еврейства и его сатанинской сущности, утверждали теоретики расовой ненависти, заложено стремление разлагать белую расу, создавая среди основной массы населения тайных евреев с помощью огромного заразного пениса. Христианское общество могло излечиться от этой угрозы лишь с помощью кастрации, что время от времени и вправду происходило, когда в духе линчеваний на американском Юге различные «добровольческие комитеты» устраивали расправы над евреями. Еврейский пенис, так же как и негритянский, воспринимали с расовых позиций, преподносили как угрозу, а порой и отсекали.

Вот какие события и веяния формировали среду, в которой рос и развивался Зигмунд Фрейд. Он изучал медицину, лечил больных и размышлял о том, что творилось вокруг. Этот невероятно творческий и плодовитый период его жизни вылился в многочисленные труды, в которых Фрейд изобретал новый способ трактовки тогдашнего мира. Этот спорный метод вобрал в себя многие из обвинений, высказывавшихся в адрес еврейского пениса, и, по выражению профессора Гилмана, «сделал их универсальными», то есть превратил в истины, применимые ко всем. Психоанализ Фрейда — способ чтения прошлого, как индивидуального, так и общечеловеческого, — сфокусировал свое внимание на пенисе больше, чем любая интеллектуальная система, которая существовала до него. Осознаем мы это или нет, говорил Фрейд, но каждый из нас испытывает страх кастрации. Все мы помешаны на сексе. Все мы, и мужчины, и женщины, проходим через фаллическую стадию развития. Все испытываем инцестные эротические желания. Все реагируем на фаллические символы. И не потому, что мы — евреи, а потому, что все мы — люди.

Летом 1900 года в Ахензее, курортном альпийском местечке, произошла последняя встреча двух друзей. А в том, что эти двое были друзьями, нет ничего удивительного. Оба они, и Зигмунд Фрейд и Вильгельм Флис, были немецкими евреями, оба были практикующими врачами, оба шли в своих исследованиях непроторенными маршрутами, поэтому к ним обоим представители традиционной медицины относились с большим подозрением. Но хотя дружба их была, несомненно, личного характера, от нее была и ощутимая профессиональная польза: они оказывали друг другу взаимную поддержку, необходимую им обоим. Некоторые из самых противоречивых идей Фрейда были только что обнародованы в его работе «Толкование сновидений», где он утверждал, что сны, не воспринимавшиеся хоть сколь-нибудь серьезно большинством людей, были на самом деле «царской дорогой к познанию бессознательного» — неорганизованного и хаотичного пространства, озабоченного фаллической сексуальностью. У Флиса, отоларинголога из Берлина, тоже было много дерзких и неординарных идей. Одна из них касалась биологической связи между носом и гениталиями. Флис обнаружил ее при лечении менструальных спазмов, когда попробовал прикладывать тампоны с жидким кокаином к «генитальным точкам» внутри носа. Другая его теория провозглашала бисексуальность всех людей. Еще одна исходила из того, что жизнь любого человека складывается из периодических циклов — у женщин такой цикл длится 28 дней, а у мужчин — 23.

Какое-то время Фрейд был очень восприимчив к теориям Флиса, и даже заявил, что каждые 28 дней страдает импотенцией и наверняка умрет, когда ему исполнится 51 год — сумма двух этих чисел. Не исключено, что восприимчивость была частично продиктована благодарностью. Ведь в Вене мало кто был готов выслушивать его собственные странные идеи. Но сейчас, когда он стал все больше укрепляться в собственной правоте, идеи Флиса начали казаться ему несостоятельными. Так Флис, к примеру, взялся утверждать, что все неврозы связаны с периодическими циклами, что они приходят и уходят сами по себе, даже если их не лечить. Такой подход, считал Фрейд, отрицает психическую динамику, которую он наблюдал в рамках собственной практики. Просто Фрейд у себя в кабинете не имеет дела с реальными жизненными ситуациями, возражал ему Флис. Фрейд просто «вычитывает в людях свои собственные мысли».

В итоге дружба между Фрейдом и Флисом дала трещину и распалась. Однако сохранилась их переписка (во всяком случае, письма Фрейда). Подобно дневникам Леонардо да Винчи, эти письма — окаменевшие останки психоанализа — не предназначались для публикации. В них постулировались смелые идеи, которые рассматривались, отбрасывались и вновь реанимировались чуть ли не каждую неделю. Их порождал ищущий ум, пытающийся обрисовать контуры бессознательного, особенно в его соотношении с человеческим телом. Начиная с 1892 года Фрейд все больше сосредотачивается в своих письмах на всевозможных телесных аспектах, которые в итоге стали восприниматься им скорее как психические, нежели физические. Все это приведет к возникновению одной из основополагающих идей психоанализа и к рождению, пожалуй, самой смелой концепции Фрейда о загадочной психической потенции пениса.