Поначалу обрезания делали не новорожденным младенцам, а мальчикам, принадлежавшим к среднему или высшему классу. По данным историка Дэвида Л. Галлахера, обрезанный пенис вскоре стал показателем общественного статуса — доказательством принадлежности к элите американского общества. (Европейцев, впрочем, не убедила подобная аргументация, хотя они боялись мастурбации ничуть не меньше. Вот почему в Европе обрезание не распространилось за пределы еврейской общины.) В США для анестезии пениса во время процедуры обрезания обычно делали инъекцию кокаина, после чего крайнюю плоть отрезали либо лезвием, либо специальными ножницами. Врачи называли обрезание «легкой и безболезненной операцией», что, как указывает Голлахер, применимо к «любой операции, которую делаешь не на себе». Доктор Дж. У. Оверол утверждал в 1891 году, что после инъекции кокаина он безболезненно удалил у своего шестилетнего пациента крайнюю плоть, пока мальчик «обсуждал с матерью, какие игрушки он хотел бы получить на Рождество». Однако не всем мальчикам так везло. Годом раньше в книге под названием «Обрезание», расхваливавшей достоинства этой «неоспоримо ценной с точки зрения профилактики» процедуры, доктор Дж. Генри Саймс писал, что был свидетелем нескольких случаев, когда неумелые хирурги отсекали у ребенка часть головки члена.

Со временем эта операция стала более безопасной и демократичной. К началу Первой мировой войны обрезание, осуществляемое вскоре после рождения и без инъекций кокаина, было в Соединенных Штатах самым частым хирургическим вмешательством, которым оно остается и поныне, хотя никаких убедительных доказательств того, что обрезание действительно препятствует мастурбации (или любому другому заболеванию) не существует (по этой причине сегодня в США набирает силу движение против обрезания, сторонники которого надеются, что обязательное обрезание новорожденных вскоре станет делом прошлого).

Многие американцы были слишком стары или слишком напуганы, чтобы согласиться на операцию, когда первая волна гигиенического обрезания прокатилась по рядам медицинского истеблишмента. Однако этот истеблишмент не собирался выпускать таких отказников из поля зрения. Врачи сошлись во мнении, что многие из них страдают от сперматореи, то есть непреднамеренного семяизвержения — «заболевания», впервые диагностированного французским врачом Лальманом в 1836 году. Книга американского доктора Гомера Бостуика «Трактат о природе и лечении заболеваний семени, импотенции и других подобных недугов» задумывалась как руководство для его коллег, занимавшихся лечением сперматореи в США. Сегодня, полтора с лишним века спустя, она читается как мрачная история преступного злоупотребления доверием пациентов. В своей книге Бостуик просит одного из своих пациентов вести учет случающихся у него семяизвержений. Вот сокращенная версия его записей.

У этого пациента Бостуика явно была депрессия, но так как у него и у его врача были прямо противоположные задачи, состояние его лишь ухудшалось. Пациент хотел, чтобы семяизвержения не прерывались, тогда как врач стремился вообще их прекратить. С этой целью Бостуик ввел длинный металлический инструмент, известный как зонд-расширитель, в канал пениса своего пациента — чтобы расширить канал, провести обследование и ввести в него лекарство. Чаще всего таким лекарством был раствор серной кислоты или азотнокислое серебро (ляпис), притом что этими химикатами куда лучше проявлять фотографии. Бостуик намеревался прижечь отдел мочеиспускательного канала около простаты, что он, скорее всего, и сделал. Но вынув спринцовку из пениса после первого сеанса лечения, Бостуик увидел, что с нее капают кровь и гной. Пока врач вытирал наконечник, пациент потерял сознание и упал на пол, ударившись головой о кованое ограждение камина. Дождавшись, когда пациент придет в себя, Бостуик ввел спринцовку в канал еще на пятнадцать минут.

Впрочем, боль была не единственным побочным эффектом при лечении сперматореи. Новую науку разъедало женоненавистничество. Если сперму следует сохранять, а женщины вызывают ее извержение, значит, женщины опасны. Это предостережение содержалось в книге, которая так и называлась «Супружеский грех». А написал ее в 1870 году доктор Огастес К. Гарднер, один из первых популярных экспертов Америки в области секса. При правильных половых сношениях, писал доктор Гарднер, происходит минимальное извержение семени. По этой причине он призывал жен во время полового акта лежать неподвижно. В 1866 году доктор Дж. Мэрион Симс, будущий президент Американской медицинской ассоциации (перед зданием Нью-Йоркской медицинской академии сегодня стоит его панегирическая статуя), сумел численно оценить вред, наносимый здоровью оргазмическим пенисом. Средний объем семяизвержения, писал он, составляет «около одной драхмы и десяти минимов» (4,5 миллилитра), что, согласно расчетам Тиссо, равнозначно потере пяти унций крови. Симс брал свои образцы из влагалищ замужних женщин, однако слова его были обращены к неженатым мужчинам, злоупотреблявшим онанизмом; считалось, что объем семяизвержения у них больше, чем у женатых мужчин. Один из врачей был так обеспокоен здоровьем этих несчастных, буквально убивавших себя этим делом, что озвучил свою тревогу в одном медицинском журнале в поэтической форме:

Эти неуклюжие вирши не получили, однако, благосклонной оценки настоящих литераторов Америки. Марк Твен издевался над медицинским осуждением мастурбации в докладе «Некоторые мысли о науке онанизма», с которым он выступил в 1879 году в ходе своего второго визита в Европу. Пародируя склонность медиков, объявивших крестовый поход против мастурбации, цитировать великих людей прошлого, Марк Твен создал несколько собственных вариантов подобных изречений.