— Просвет в лесу. Летающий «остров» с кучей гостей из внешнего мира. — Нгонда вздохнул. — Кое-какие важные люди проделали долгий путь, чтобы увидеть вас.

Он откинул со лба прядь влажных волос.

— Чем раньше мы выйдем, тем раньше выберемся из этой жары.

Посланник отпустил Успеха и пошел по обгоревшей земле. Успех через плечо в последний раз посмотрел на уходящий поезд. Словно его жизнь удалялась вместе с ним.

— Внешние? Откуда?

Нгонда поднял ладонь, призывая к спокойствию:

— Ответы на некоторые вопросы вы получите очень скоро. Другие лучше не задавать.

— Что вы имеете в виду под «лучше»?

Нгонда шел забавной походкой, словно боясь, что в любую секунду земля может уйти из-под ног.

— Прошу прошения. — Его ботинки совсем не подходили для прогулок по такой местности: неглубокие, на тонкой подошве и без шнуровки — чуть более защищенные, чем домашние тапочки. — Я неправильно выразился. Хотел сказать «проще», а не «лучше».

Только в этот момент Успех ощутил сильную вонь от чего-то кислого и покрытого сажей. Но это был не дым, а тот самый запах, который он впервые уловил, когда поезд подъехал к Мемориалу. Пытаясь определить источник запаха, Люнг повернулся кругом, все его чувства обострились. Пробираясь по подстилке из листьев и веток, покрывавшей землю под деревьями, огонь частенько нырял в почву и выходил на поверхность через десятки метров. Успех принюхался, следуя за запахом к обуглившимся деревьям.

— Преуспевающий! — позвал Нгонда. — Что вы делаете? Обойдя обгоревшие пеньки, Успех услышал слабый свист.

Насколько он знал, огонь никогда не издавал таких звуков, но все равно инстинктивно пробежал руками по стволу в поисках теплых мест. Что-то прохладное и мокрое коснулось его пальцев, и Люнг отдернул руки, словно обжегся. Посмотрел на грязноватую жидкость между пальцами, вновь принюхался.

Она пахла неприятным, искусственным запахом потушенного огня. В замешательстве Успех присел на корточки. Зачем кому-то подделывать эту вонь? А потом он понял, что руки у него чистые, хотя должны были чернеть от копоти и пепла. Пожарный потер ствол, но сажа сходить отказывалась. Теперь он понял, что дерево полностью сгорело давным-давно и было чистым, словно его нарочно сохраняли таким.

Успех увидел, как тень Нгонды нависла над ним, но потом снова услышал тот самый свист и смог найти маленькое отверстие в стволе. Прижал к нему пальцы, и запах исчез. Тогда Успех, повинуясь импульсу, взял горсть пепла с земли и просеял ее между пальцами.

— Огонь давно ушел, — сказал Нгонда. — Вам обязательно возиться с грязью?

Мусор казался почти настоящим: обугленные и сломанные ветки, слипшаяся масса листьев, древесные угли и раскрывшиеся шишки. Но Успех чувствовал что-то неправильное. Он сжал в кулаке кусок обожженной коры, ожидая, что та раскрошится, но она неожиданно скаталась в комковатый шарик, словно вчерашний хлеб. Когда он разжал руку, головешка медленно приобрела свою первоначальную форму.

— Это ненастоящее, — пробормотал Успех. — Все это.

— Это памятник, Преуспевающий. — Посланник протянул Успеху руку и помог подняться с земли. — Людям нужно помнить. — Он нагнулся, чтобы стряхнуть мелкие сосновые иголки с коленей Успеха. — Мы должны идти.

Успех никогда не видел летающие «острова» так близко. До пожаров они были запрещены Совершенным Государством. Но после того, как пакпаки начали свою террористическую кампанию, для того чтобы остановить продвижение лесов на их пустоши, Старейшина Винтер велел Сообществу ослабить запрет. Щедрые люди из внешних миров жертвовали деньги на постройку Парков Доброжелательности и использовали «острова», помогая Корпусу в борьбе с огнем. Однако Старейшина настоял, чтобы ими могли управлять лишь роботы, а допуск к ним граждан находился под строжайшим контролем.

Сражаясь в Золотом отряде, Успех видел, как с летающих «островов» сыпались сотни зарядов для тушения огня. Он часами изучал их из окон госпиталя — припаркованных перед ангарами Парка Доброжелательности № 5. Но хотя этот аппарат был почти таким же большим, как Коттедж Прилежания, и парил в воздухе в паре метров над землей, все равно он был менее внушительным, чем рисовался в воображении Успеха.

Наверное, причиной тому служила тщательная маскировка. Гладкое покрытие «острова», похожее на раковину гигантского моллюска, было цвета обгоревшей земли, уродливой мешанины серого, коричневого и черного. Аппарат имел форму эллипса, около пяти метров высотой в широком месте, и сужался к клиновидному краю. Но во всем остальном он был лишен каких-либо ясных черт. В общем, окон или дверей Успех не заметил.

Когда они приблизились, «остров» поднялся на несколько метров. Они прошли в его тень, и Нгонда ожидающе посмотрел наверх. Там открылся люк, и на землю с пронзительной трелью, похожей на пение птиц, спустился трап. А потом в люке появился человек. Из-за яркого света, исходящего от корабля, Успех не видел лица вновь прибывшего, но понял, что пришелец очень высок и крайне тощ, явно не из тех, с кем можно встретиться на улице Джейн Паудер в Литтлтоне. Человек обернулся и что-то сказал находившимся внутри. Только тогда Люнг понял свою ошибку.

— Нет, — произнесла она воздушным, райским голосом. — Сначала нам нужно поговорить с ним.

Когда женщина спустилась по трапу, Успех мог с полной уверенностью сказать, что она не с Уолдена. Дама шла очень обдуманно, словно каждый шаг был риском, на который она тем не менее решалась. На ней были широкие брюки из прозрачной ткани, сотканной, наверное, из облаков. Сверху развевалась голубая туника без рукавов, доходящая до середины бедра. Плечи украшены завитушками, нарисованными фосфоресцирующей краской для тела. На ее пальцах поблескивали серебряные и медные кольца.

— Ты — Преуспевающий Грегори с Уолдена?

У нее были полные губы, волосы черные, словно безлунная ночь, а темная гладкая кожа напоминала цветом сливы. На голову выше Успеха, она была вдвое легче его. Он лишился дара речи и очнулся, только когда Нгонда подтолкнул его локтем.

— Да.

— Мы — Мемзен.

Хотя в тени «острова» было прохладно, Успех не чувствовал себя комфортно. Он не мог не думать о том, что случится, если двигатель вдруг заглохнет. Ему было бы легче, если бы корабль издавал хоть какой-нибудь шум; невероятная тишина машины нервировала. Тем не менее он быстро понял, что Мемзен встретилась с ним не с целью завести нового друга.

— Давай попробуем прийти к взаимопониманию, — сказала она. — Мы здесь против своей воли. Тебе стоит знать, что, вызвав нас в это место, ты поставил под удар безопасность дюжин миров. Мы очень сожалеем, что Благородный Грегори решил направиться с удачей в это место.

Она была внешней, поэтому Успех представления не имел, как ее понимать. Форма ее плеч волновала его так же, как очертания ног. Она показывала слишком много зубов, но явно не улыбалась и почему-то судорожно сжимала кулаки. С большим трудом Люнг оторвал взгляд от женщины и посмотрел на Нгонду, желая спросить, что она имеет в виду. Но посланник ничего ему не сказал.

— Честно говоря, я не вызывал Благородного Грегори, — заявил Успех. — Я просто разговаривал с ним.

— О вашей войне.

Стойкий Нгонда забеспокоился:

— Со всем почтением, Мемзен, я уверен, Преуспевающий не понимал всех последствий связи с вами. Совершенное Государство находится в культурном…

— Мы допускаем, что причиной стало ваше мелочное желание все отрицать. — Она перенесла свое недовольство на посланника. — И тем не менее мы подозреваем, что ваше правительство поручило этому лицу связаться с Благородным Грегори, зная, что тот прилетит. Не правда ли, все было именно так?

— Простите меня, — сказал Успех, — но это действительно случайность.