Он хотел было поприветствовать отца и у него узнать внешнее имя ГиГо, но спохватился: потом тот будет задавать вопросы. Слишком много вопросов. Отец всегда славился умением получать ответы на то, о чем спрашивал. Успех вернулся к видеофону. Новый поиск показал, что миллионы людей по фамилии Люнг жили в Блимминее, Фокстроте Эридании, Счастливом Дитя, Муа и деревне Невозвращенцев. Но оказались они и во многих внешних мирах. Кто из них кто, Успех выяснить не мог и потому начал рассылать приветствия без всякой системы.

Он даже не был уверен, от кого хотел получить ответ, но уж точно не от роботов. Купив Уолден у Корпорации Освоения Космоса, Старейшина Винтер объявил, что в основанном им убежище не будет ни интеллектуальных машин, ни усовершенствованных людей из внешних миров. Совершенное Государство должно было быть последним и лучшим из всех пристанищ для истинных людей. Хотя пакпаки и использовали роботов для производства товаров, которые затем продавали Совершенному Государству, Успех впервые увидел их, только попав в госпиталь.

А теперь он обнаружил, что внешний мир кишит ими. У всех, кого он пытался приветствовать, были роботы, принимавшие почту, секретари, домработницы или роботы, демонстрировавшие сообщения на экране. Одни казались виртуальными, другие выглядели инопланетными призраками, третьи были вполне реальными и таращились на него из домов или рабочих кабинетов своих хозяев. Успех наслаждался этими картинками из другой жизни. Но это были всего лишь картинки. Никто из роботов не заговорил с ним, и все, конечно же, из-за пылающего предупреждения, которое светилось и на его собственном экране и гласило, что сообщение пришло из «Совершенного Государства Уолден, находящегося на общем культурном карантине».

Большинство роботов были вежливы, но холодны. Нет, они не могут соединить его со своими хозяевами; да, они передадут сообщение; нет, они не знают, когда ему ожидать ответного приветствия. Некоторые были откровенно назойливыми. Советовали почитать законы его государства и потом разрывали соединение. Парочка виртуальных роботов вела себя явно грубо. Помимо всего прочего, они назвали его грязным оборванцем, пиявкой и жалким расходом сознания. Один особенно несдержанный начал вопить, что Успех — «бесполезное вонючее ископаемое».

Успех не был уверен, что знает слово «ископаемое», поэтому спросил у видеофона. Ответом были два определения: 1. Остатки вида, обычно вымершего, жившего в предшествовавшие геологические эпохи; и 2. Что-то старомодное или невероятно отсталое. Предположение, что он, настоящий человек, мог быть отсталым, старомодным или, возможно, даже обреченным на вымирание, сильно взволновало Успеха. Он начал расхаживать по комнате, говоря себе, что такова цена любопытства. Похоже, Закон о Простоте не зря ограничивал использование технологий. Сложность питает беспокойство. Простая жизнь — хорошая жизнь.

Но, несмотря на угрызения совести, Успех все равно вернулся к видеофону. По какой-то странной причуде он ввел собственное имя. И получил два результата:

и

Успех попытался прочесть записи, присланные на имя доктора Нисса, но те оказались заблокированными. Что самое интересное, он получил результаты только с Уолдена. Неужели во всей известной Вселенной был лишь один Преуспевающий Грегори Люнг?

Пока он размышлял, хорошо это или плохо — быть уникальным, видеофон спросил, не хочет ли Успех найти Достойного Грегори Люта, или Благородного Грегори Л'юнга, или Проктера Грегуара Лъюна? Он не хотел, но это не означало, что он не станет смотреть. Достойный Люнг, как выяснилось, выращивал мясных гусепсов на ранчо в Хоупдейле, на юго-западе Уолдена. Успех всегда считал, что есть гусепсов — варварство, и совсем не хотел беседовать с фермером. Грегори Л'юнг жил на Кеннинге в системе Персея. Недолго думая, Успех именно ему отправил приветствие. Как и ожидалось, оно немедленно было передано роботу. Виртуальный спутник Л'юнга оказался сверкающей зеленой черепахой, отдыхающей на камне в затянутой тиной реке.

— Его светлость Грегори с Кеннинга сожалеет, что в настоящее время занят, — произнесла она, приподнимаясь с камня. Под панцирем обнаружились четыре человеческие ноги. — Я с интересом отмечаю, что ваше приветствие пришло из сферы, находящейся в общем…

Закончить черепахе не удалось. Экран задрожал и погас. А через мгновение зажегся вновь, явив образ мальчика, восседавшего на высоком изукрашенном кресле.

Нижнюю часть его тела укутывал пурпурный плед, верхняя была обнажена, лишь худые плечи прикрывала накидка из прекрасной серовато-коричневой шкуры какого-то животного. Успех не мог сказать, сколько лет мальчику, но, несмотря на гордую осанку и мудрый взгляд желтых глаз, тот не выглядел взрослым. Успех вновь посмотрел на кресло: оно вроде бы было вырезано из темного дерева и местами позолочено. Каждая ножка заканчивалась стилизованным изображением человеческой ступни. Спинка, возвышающаяся над головой мальчика, отличалась богатой отделкой: резные листья, ветки и прозрачные пурпурные плоды.

Мерцающие, словно рубины.

Успех поймал себя на том, что затаил дыхание. Кресло было больше похоже на трон.

— Привет-привет, — сказал мальчик. — Прошу вас, кто говорит? Успех с трудом сдерживал волнение в голосе:

— Меня зовут Преуспевающий Грегори Люнг. Мальчик, нахмурившись, указал на угол экрана:

— Здесь говорится «Уолден». Понятия не имею, что это.

— Это планета.

— А еще говорится, что на планете Уолден вредно слишком много думать. Почему? У вас что, проблема с мозгами?

— Я думаю. — Успеха застигли врасплох. — Мы все думаем. Несмотря на ощущение, что его оскорбили, Успех не хотел прерывать соединение.

— Извините, я не знаю вашего имени.

Слова, произносимые собеседником, не совпадали с тем, как он говорил. К примеру, его губы едва двигались, а Успех слышал: «Я — Благородный Грегори, Свечение Кеннинга, вдохновленный черепахой Вечного Сияния».

Успех вдруг осознал, что собеседник скорее всего говорит на другом языке, а он слышит перевод. Он ждал, что цензоры, встроенные в видеофон, будут заглушать разговор так же, как беседу с Лепестком Бенкльман. Но, возможно, сыграл роль другой язык.

— Это интересно, — осторожно произнес Успех. — И что вы делаете там, на Кеннинге?

— Делаю? — Благородный Грегори с отсутствующим видом почесал нос. — А, делаю! Я создаю удачу.

— Правда? Там, во внешнем мире, люди могут делать такое?

— Что такое «внешний мир»?

— Ну, космос. — Успех махнул рукой над головой и посмотрел по сторонам.

Благородный Грегори нахмурился:

— Преуспевающий Грегори Люнг дышит космосом?

— Нет, я дышу воздухом. — Успех понял, что видеофон своим переводом мог исказить смысл фразы. — Только воздухом.

Он стал говорить медленно, стараясь быть особенно точным в выборе слов.

— На моей планете мы называем внешним миром Тысячу Миров.

Благородный Грегори, казалось, все еще пребывал в замешательстве.

— На этой планете. — Успех обвел рукой палату госпиталя. — Планете Уолден. Мы смотрим на звезды. — Он приложил ладонь к глазам, словно всматриваясь в далекие горизонты. — Ночью. — Слушая собственную болтовню, Успех не сомневался, что Благородный Грегори примет его за идиота. Нужно было сменить тему, так что он набрал в легкие побольше воздуха. — Друзья зовут меня Успехом.