Литмир - Электронная Библиотека

Можно ли после этого винить здешних людей за полное неведение о «Большой Вселенной»? Эта мысль не утешила Давида, напротив, она повергла его в полное отчаяние. Ему во что бы ни стало нужно было придумать способ переубедить этих людей и доказать свою правоту. Если он не сумеет сделать этого, у него не будет ни единого шанса остаться в живых.

Он сидел и мучительно думал, когда открылась дверь и в комнату вошла молодая женщина. Застигнутый врасплох и растерявшийся, Давид, однако, медленно оглядел ее с ног до головы. Она была худенькая; короткая туника удачно подчеркивала ее стройную фигурку, а брюки из легкой ткани плотно облегали длинные ноги. Совершенно белые волосы делали ее лицо взрослым несмотря на то, что оно еще сохраняло детские черты.

Давид дал ей на вид лет двадцать, не больше. Еще не успокоившись после разговора с Альбом Высокочтимым, он встретил ее словами, полными ледяной иронии:

— Роль палачей в вашем мире исполняют женщины? В таком случае, я хотел бы надеяться, что вы не дебютантка.

Юное создание разразилось веселым смехом, блеснув при этом мелкими, похожими на чистый жемчуг зубами.

— Успокойтесь, я совсем не собираюсь покушаться на вашу жизнь. К тому же отец вас уже помиловал.

Давид широко открыл глаза.

— А!.. значит, вы дочь Высокочтимого?

— Меня зовут Забела.

— Очень приятно. Чему же я обязан этим неожиданным подарком, Забела?

— Прежде всего, вы не человек шатанги. Вы образованы и умны.

— Спасибо.

— Кроме того, вы не принадлежите и к нашей расе. Ваши белобрысые волосы вначале сбили нас с толку, но ваша загорелая кожа и цвет ваших глаз не такие как у нас, а ваша одежда…

Жестом Давид прервал ее на полуслове.

— Значит, вы признаете, что я принадлежу к другому миру?!

— Не надо упрямствовать. Утверждая это, вы вступаете в противоречие с учением моего отца.

— А!.. выходит так, что, поскольку ваш высокочтимый отец имеет собственную концепцию строения вселенной, то все, что ей противоречит, объявляется ересью! Но за кого он себя принимает?

— Прошу вас, не надо смеяться над этим.

— Но я ни над чем и ни над кем не смеюсь. Галилей тоже не имел намерения посмеяться над кем-либо, когда утверждал, что Земля вращается.

— Галилей?

Давид слегка пожал плечами.

— Это не имеет значения. Единственное, о чем я прошу, — постарайтесь меня понять.

Девушка слегка нахмурилась.

— Как вы хотите заставить нас поверить в то, что в небе существуют другие миры, населенные людьми, если мы знаем, что внешнее пространство — это область, целиком захваченная машунгой?

— Машунгой? Что вы называете машунгой?

Забела показала на светящийся стеклянный куб.

— Это.

— Не понимаю.

— Всю необходимую нам энергию мы получаем из машунги.

— Вы хотите сказать — свет, движущую силу, отопление?.. Хорошо, согласен, в том, что вы говорите, есть доля правды. Но это не исключает возможности существования других планет, подобных вашей, причем некоторые из них населены.

— Ну что вы все заладили свое? Вас помиловали, что вам еще нужно?

— Да, я понял. Вы, как страус, предпочитаете прятать голову в песок, правда?

— Не понимаю, на что вы намекаете.

Давид успокоился.

— Ну ладно, — сказал он. — А что же собираются делать со мной?

— Вы будете высланы за пределы нашего сектора. Вам придется вернуться на поверхность.

— Вы заставляете меня вернуться в шатангу?

— По двум причинам…

Давид вновь прервал ее и прошептал:

— Во-первых, потому что в глазах вашего отца — я нарушитель спокойствия, стремящийся опровергнуть основные положения его теории устройства вселенной… Это я знаю. А что — во-вторых?

Забела не поняла его иронии. В ответ она лишь слегка покачала красивой кукольной головкой.

— Наше демографическое равновесие. Более того, мы не можем позволить себе принимать в свое сообщество бесполезных едоков.

Давид поднял глаза к небу.

— О!.. Если речь идет только об этом… Даже если б сейчас вы меня угостили лангустом — а я безумно люблю это блюдо — я бы к нему не прикоснулся. — Он достал из кармана полдюжины питательных таблеток. — У меня есть все, что мне нужно.

Забела с удивлением посмотрела на таблетки.

— Все, что вы хотите: лангуст, кролик, спагетти по-итальянски, ананас в вишневой водке. Иными словами, это пища, питание. Понятно?

— Вы хотите сказать, что этого вам достаточно, чтобы утолить голод?

— И даже для того, чтобы вызвать несварение желудка, если я переусердствую. Но вам я не советовал бы их пробовать, для вас это может оказаться смертельным ядом.

Забела со страхом взяла одну таблетку. Она зажала ее в руке и, возбужденная, направилась к двери.

— Я прошу прощения, — сказала она, прежде чем выйти из комнаты, — но я должна вас покинуть. До свидания. Желаю удачи!

Глава 7

Давид провел в своей келье еще несколько часов, пока, наконец, о нем не вспомнили снова. Он лежал на кровати, вытянувшись во весь рост и напряженно обдумывая создавшееся положение, когда в комнату вошли два охранника с тесаками у пояса. Альб Высокочтимый требовал его немедленного прибытия в трибунал.

Давид покорно последовал за охранниками, оберегавшими его неизвестно от кого, потому что за весь путь им не встретился никто, кроме самого Альба Высокочтимого — он был вместе с каким-то другим мужчиной.

Человек, сопровождавший Альба Высокочтимого, не был судьей; во всяком случае, на нем не было красной туники, указывающей на принадлежность к судейской касте. Давид был совершенно уверен, что не видел его среди членов трибунала, с которыми он встречался несколько часов назад. Он был высок, атлетически сложен и являл собой образец мужской красоты, но Давиду он с первого же взгляда показался человеком неискренним и потому вызывал отвращение, несмотря на всю свою любезность в отношении землянина, которую он изо всех сил старался показать.

Высокочтимый подошел к столу, схватил таблетку, которую, очевидно, передала ему Забела, и, повернувшись к Давиду, брюзгливо спросил:

— Ты утверждаешь, что это еда?

— А что, я опять кого-то оскорбил, утверждая это?

— Отвечай.

— Да. Во всяком случае, это единственная вещь, которая пригодна мне в пищу в вашем мире.

— И ты утверждаешь, что она смертельна для нас?

— Именно это я и сказал вашей дочери. А если вы не верите, то можете попробовать, и тогда увидите.

Альб Высокочтимый что-то проворчал в ответ, а Давид добавил, четко чеканя слова:

— И это вновь доказывает, что я и вы принадлежим к разным мирам.

Глава общины широким жестом очертил пространство вокруг себя.

— Довольно. Не будем возвращаться к этому вопросу. Цель нашего свидания совсем иная. Речь идет о твоей судьбе. — Его тяжелый взгляд остановился на Давиде. Он, видимо, еще колебался перед принятием какого-то решения и, наконец, после продолжительного молчания, объявил:

— Ты умен, а мы умеем уважать ум, кто бы ни был носителем этого ума и каков бы ни был его источник. К тому же, ты силен и молод. Мы предоставляем тебе возможность остаться жить с нами, но при условии, что ты будешь уважать и соблюдать наши законы.

Давид чуть заметно усмехнулся. Соблюдение законов означало в том числе и следующее: никогда не выступать против установленных правил и, в частности, против взглядов жителей Опса на устройство вселенной.

— Этой милостью ты обязан Бартелю Отважному, — продолжал Высокочтимый, повернувшись к своему молодому спутнику. — Бартель, будьте так любезны, проинформируйте его обо всем.

Бартель Отважный слегка поклонился, как бы приветствуя Давида. По его бесцветным губам скользнула елейная улыбка.

— У нас существует определенный ритуал, который предстоит пройти и тебе, если ты желаешь стать равноправным членом нашей общины. Этот ритуал — самое значительное, что мужчина может сделать в своей жизни. Он является свидетельством отваги и мужества, умения действовать сообща с другими. Он обязателен для всех. Никто не имеет права уклониться. Каждый должен пройти испытание, если не хочет, чтобы все его презирали и чтобы его приговорили пожизненно к самым унизительным работам.

7
{"b":"272579","o":1}