— Вы уж нас, дураков, извините, маэстро, — заговорил наконец Харон. — Я, кстати, человек простой, говорю что думаю, а он… Правда же, Изабелла? Ну и, конечно, завидно мне, что он на такой вот девушке женится. Сам-то я холостой — не та работа, чтобы жениться, детишек заводить… А вот Робби тот да, тот…
— Билли, — неожиданно перебила Харона Изабелла, — не слушайте вы его. Врёт он всё! Тут дело непростое. Мистер Монтелли начал было объяснять, да не успел: он всегда рассказывает очень медленно… А в наших семействах такие сложные традиции! Робби считает, что «Ромео и Джульетту» Шекспир списал именно с нас. Ну не с нас лично, а с наших предков… Вы понимаете? Только на самом деле всё было не так. Совсем не так! И не умерли они, и… Это долго объяснять. Я вам просто скажу. Да, и скажу, а что?!
Она с вызовом повернулась к Харону. Билли тоже взглянул на него и увидел, что у Харона побелели губы и что, качая головой, он предостерегающе поднял руку. Изабелла одарила Харона непонятным мстительным взглядом и через секунду продолжила:
— Да ты не волнуйся, Дон разрешил мне говорить, — она торжествующе улыбнулась, даже показала Харону кончик языка и снова обратилась к Билли. — Я потому и огорчилась, когда увидела вас сегодня, Билли. Боялась, что они вас напугают. А ведь это я им о вас рассказала! Вы только не подумайте, что я шпионка какая-нибудь. Так случайно получилось… В общем, вы теперь и впрямь член семьи и вправе знать правду. Весь фокус в том, что они… Они все — импотенты! Все мужики!
Билли показалось, что он ослышался. Бред какой-то! Ну зачем это?.. А как же танец? Да и вообще… свадьба? Под жалким и растерянным взглядом Харона он чувствовал, что просто обязан сказать хоть что-нибудь. Но Изабелла, как будто услышала его мысли, тут же объяснила про танец, что именно в том-то и состоит смысл ритуала. Теперь Билли переданы все полномочия. А она сразу же подумала о нём. Ещё там, в бассейне… Потому так огорчилась, когда заметила следы. Ну, от этой его штуки. Вот. И, конечно, жениху требуется заместитель. Всего на одну ночь. На брачную ночь. Когда она, Изабелла, рассказала про Билли, то все обрадовались: ведь очень важно, кто именно… Они должны были пригласить Билли на свадьбу как положено. Но случилось так, что он появился сам. Пришлось немного изменить весь распорядок, но это ничего, Дон разрешил. Дело-то тонкое, тут не всякий подходит. Иногда нужного человека долго разыскивать приходится. А сейчас, особенно когда Дон увидел… Ну, сами понимаете что… Так у всех от сердца отлегло. Тем более что он, Билли, и с самого начала был не посторонний: она же у него работала, знала, с кем дело имеет. С какой семьей. Хотя, конечно, пришлось навести кое-какие справки…
— Ну и дура, — разочарованно сказал Харон и снова опустился на ковёр. — Кстати, не забудь ему ещё про баллончик с газом рассказать. Который ты у них дома на выступлении распыляла, чтобы маэстро украсть без помех! Эх, перехвалил я тебя! Баба она баба и есть…
Изабелла собралась было ответить что-то, судя по выражению лица, крайне язвительное, но дверь распахнулась, и в комнату вошёл мистер Монтелли, всё так же почтительно поддерживаемый под руку младшим сыном. И снова Билли не хватило времени, чтобы осмыслить только что услышанное. Изабелла распыляла на его выступлении какой-то газ? Или это просто выдумка Харона? Билли решился наконец возмутиться и потребовать ответа. Трудно было понять, что именно сказал сыну старый Дон, но у жениха не осталось и следа от прежней злости. Изабелла церемонно подошла к нему и что-то быстро шепнула на ухо. Жених нехотя улыбнулся и стал поправлять цветок в петлице. А сухие и твёрдые пальцы дона Монтелли ухватили Билли за локоть.
— Милый мистер МоцЦарт! Впрочем, думаю, вы не будете возражать, если я стану звать вас просто Билли. Вы ведь мне теперь почти как сын. А это ко многому обязывает. Меня, конечно. Но в чём-то и вас тоже. Не пугайтесь, речь пока идет только о том, чтобы вы оказали нам честь своим присутствием на брачной церемонии в церкви. Такова, знаете ли, наша традиция: сначала скромное семейное торжество, а потом, после небольшого перерыва, все отправляются в церковь. И, пожалуйста, не обращайте внимание на мою болтливость: я много говорю, но это просто от волнения. Когда у вас, Билли, будут собственные дети, вы поймёте, что значит женить сына. Ну вот. А сейчас — нас ждут в церкви. Лимузин уже подан, пора ехать!
Последние слова мистер Монтелли произнес громко и повелительно. И все сразу зашевелились. Появился хозяин ресторана с липкой улыбкой на синеватых губах. Он широко распахнул дверь и, кланяясь, делал рукой приглашающие жесты. Мистер Монтелли, не выпуская локтя Билли, двинулся вперёд. Остальные почтительно расступились, и Билли поймал не один брошенный на него украдкой косой взгляд. Когда они проходили мимо хозяина ресторана, тот, преданно глядя на мистера Монтелли, протянул руку к Билли.
— Фартук! — прошипел он уголком рта. — Фартук-то сними!
И сразу же, как будто обжёгшись, одернул руку. Мистер Монтелли только прищёлкнул языком, но на ещё недавно сизом лице хозяина вдруг чётко проступила чёрная щетина. Он отшатнулся и сразу же куда-то исчез. Ого, подумал Билли, ну и боятся же здесь этого мистера Монтелли! И пожалел дурака хозяина. В принципе, тот был прав: ехать в церковь на торжественную церемонию в этом белом поварском фартуке было просто нелепо. Но для того, чтобы его снять, нужно сначала попытаться застегнуться.
— Ах, милый Билли, — беззаботно сказал ему мистер Монтелли, — не суетитесь, пожалуйста! Пусть всё останется как есть. Конечно, это моя вина — я заговорился и не успел посвятить вас во все подробности наших традиций и ритуалов, но, кажется, Изабелла успела кое-что вам объяснить. Молодая, решительная… Не будет ходить вокруг да около. Нет, нравится мне моя будущая невестка, право, нравится! Так вот, если вас не смущает такая почётная, я бы даже сказал — очень почётная роль, то… Да что это я болтаю? Разве мужчину может испугать подобная перспектива? Уверен, абсолютно уверен, что нет! Не так ли? Ну вот и славно! Если бы мы теперь не торопились, я бы обнял вас по-настоящему, как сына! Впрочем, это от нас никуда не уйдёт…
Они уже стояли на улице. Вдоль тротуара терпеливо вытянулась цепочка длинных чёрных лимузинов. Вокруг толпились торжественные и взволнованные мужчины в чёрном. Их было так много, как будто дело происходило не перед маленьким ресторанчиком в Маленькой Италии, а у подъезда бродвейского театра. В воздухе чувствовалось предвкушение чего-то большого и необычного. Билли подумал, что никогда ещё не присутствовал на свадьбах, и это, наверное, нормальная свадебная суета. Он поймал себя на том, что старается казаться невозмутимым, но на самом деле был совершенно растерян — пожалуй, даже больше, чем утром, в такси у Харона. Подумав о Хароне, Билли оглянулся, поискал его глазами, но плотные мужчины в чёрных смокингах показались ему сейчас совершенно одинаковыми. Словно отразившись во множестве зеркал, один и тот же человек торопливо гасил окурок, усаживался в лимузины и негромко перекликался сам с собой. Харона Билли так и не разглядел. И вдруг понял, почему эта суета напомнила ему театр. Все эти одинаковые люди были милы и вежливы только по чей-то неизвестной ему прихоти. Не только с ним, но и друг с другом. Казалось, под оболочкой изысканности и цивилизованности скрываются непонятные и непредсказуемые существа… как бы и не люди вовсе. По какой-то непонятной ассоциации Билли вспомнился неизменно притягивающий и пугающий глубокий ночной провал Центрального парка. Окружившие его смокинги были того же бездонного цвета…
— А сейчас, дорогой Билли, я вынужден вас оставить. Моя роль на этой свадьбе, поверьте, значительно более хлопотная, чем ваша! Вы поедете в этой машине, сразу же вслед за невестой. А нам с Робби предстоит отправиться вперёд — вы понимаете, таковы обычаи. Но уж потом — вы мой сын и гость!
Мистер Монтелли вежливо, но твёрдо подтолкнул Билли к услужливо распахнувшейся перед ним двери автомобиля. Вообще-то Билли предполагал, что для свадебных кортежей используют белые лимузины. Чёрные скорее подобают похоронным процессиям. Он ещё раз окинул взглядом улицу, заметил парочку зевак, полицейского с ленивыми масляными глазами, проезжающего мимо на смешном трёхколесном мотороллере… Харона нигде не было видно. Билли пожал плечами и нырнул в тёмное нутро роскошного, но мрачноватого автомобиля. Дверь сразу же мягко захлопнулась, и лимузин без малейшего толчка тронулся с места.
