— Прекратите! Клавдия Ивановна! Вы и правда как будто прощаетесь! Это уже не смешно! Вы еще бодрая женщина, сами говорите, что ничем серьезным не больны. Вам еще жить и жить, все будет хорошо, — погладила ее по руке Яна.

— Яночка, я тебе квартиру отпишу, — словно не слышала ее Клавдия Ивановна.

— Да вы с ума сошли? Не надо мне! Вот уж совсем ни к чему. — Яну снова начало знобить.

— А зачем она мне? Сама подумай. Наследников нет. С собой не забрать же? А так государству отойдет и еще неизвестно, кому достанется. А я тебе хочу отдать… имею право. Женщина ты одинокая, сын у тебя… Пригодится. — Соседка будто уговаривала ее.

— Вот уж точно, одинокая, — вздохнула Яна.

— Сыну уже десять лет, мальчик растет. Не успеешь оглянуться, как девушку себе приведет. А тут раз — и квартира для молодых! Поверь мне, это идеальный вариант! Ты и жить с ними не будешь, мешать вы друг другу не станете, и в тоже время совсем рядом окажешься! И внуков тебе смогут подбросить, когда молодежь гулять пойдет, — настаивала соседка.

Яна замерла. Ее почему-то поразило не то, что эта старая женщина собралась отписать ей квартиру, а то, что разговоры о старости коснулись вдруг и ее саму. Ведь она еще об этом и не задумывалась. Клавдия Ивановна вдруг ясно дала понять, что Яна одинока и надежд, что она еще сможет создать счастливую семью, уже нет, по крайней мере, окружающие в это не верят. Сын вот-вот вырастет, она станет бабушкой. И все кончится? Об этом даже задумываться было страшно. Вот мы глядим на детей, умиляемся, что они быстро растут, и не задумываемся, что сами тем временем не растем, а стареем.

— Яночка, что с тобой? Тебе плохо? — забеспокоилась Клавдия Ивановна. — Что-то ты побледнела.

— Мне? Что вы! Это вам плохо! Это вас везут в больницу! — напомнила ей Цветкова.

— Кому там еще плохо? Не хватало нам! Скоро доедем уже! — крикнула им, обернувшись, докторша.

Клавдия Ивановна улыбнулась.

— Спасибо за предложение, но я против! Вы вернетесь домой и проживете еще сто лет! — Яна вернулась к прежней теме разговора.

— Но составить завещание в твою пользу мне никто не помешает. Вызову нотариуса прямо в больницу! — Клавдия Ивановна была непреклонна.

— Но я же вас прошу этого не делать, — сказала Яна.

— А я поступлю так, как решила, — возразила соседка. — Только у меня к тебе, Яночка, будет просьба, еще одна…

— Все что угодно!

— Для этого мне надо кое-чем с тобой поделиться. — Соседка смущенно огляделась, как будто боялась, что их кто-то может услышать.

Машина резко затормозила.

— Приехали! Сейчас вас оформим, положим и сразу же обследуем! — распахнула заднюю дверцу женщина-врач.

— Ну, я пока не буду мешать. — Яна поднялась. — Подожду, узнаю, в какой вы палате, а чуть позже опять приеду…

— Только обязательно приезжай! Мне надо поговорить! — забеспокоилась Клавдия Ивановна. — Я уже решила…

— Конечно, я вернусь. — Яна поняла, что обратно ей придется ехать на такси, но и дома она не сможет расслабиться, принять горячую ванну, выпить необходимые лекарства. Эх, надо опять отправляться в больницу — ведь она обещала соседке. А обещания Цветкова выполняла.

Яна вернулась домой. Ее уже так сильно знобило, что она не выдержала и все же залезла в горячую ванну. Согреться так и не удалось, а вот плохо стало, бешено заколотилось сердце. Она еле выползла из ванной и все-таки взяла градусник.

— Тридцать семь и пять! Я так и знала… Началось! Самая противная температура. А я еще и в ванну залезла! Вот уж чего не стоило делать…

Она приняла жаропонижающее.

— Яна, иди сюда, выпей горячего чаю. Я тебе меду положила, а вот варенье закончилось. — Агриппина Павловна ждала ее на кухне. — Вот куда ты поехала? Ведь уже чувствовала себя плохо! — покачала она головой. — Потом бы узнали, что с Клавой. Знаю я ее, небось забывала таблетки принимать от давления. А Вову забрал Ричард, там…

— Что?

— Да ничего, — отвела домоправительница глаза.

— Что? Ричард опять деньги оставил? — нахмурилась Яна.

— Алименты, — тут же сказала Агриппина Павловна, — это святое.

— У тебя все святое! Эти алименты он дает каждую неделю, не многовато ли? — не сдавалась Яна. — Нам не нужно столько денег! Пусть он теперь на свою Люду тратит! У него же новая семья. Это будет справедливо.

— Ты же знаешь, что Ричард — бизнесмен и денег у него хватит на всех. Если дает — бери, я так думаю. Ты прямо из всего проблему делаешь! Посмотрела бы я, как бы ты заговорила, если бы он не давал денег?! Все вам что-то надо, бабам! И этак неправильно, и так не годится, — нахмурилась Агриппина Павловна.

— Ты так говоришь, словно сама не женщина, — удивилась Цветкова. — Мне бы еще бывший муж стал бы одинаковые кольца или шубы с нынешней женой покупать! Так сказать, пометить территорию и обозначить границы своего гарема. Я запрещаю тебе брать от него деньги так часто! Если надо было, могла бы у меня попросить, у меня есть деньги! Я работаю, между прочим! — злилась Яна, чувствуя, что ее снова начинает знобить.

— Чего ты завелась-то?! Если заболела и плохо себя чувствуешь, то я тут ни при чем! Можно подумать, Ричард меня слушает! Дал — да и все! Я уже тебе и не говорю, когда он дает, знаю, что злиться будешь, а если не взять, то он будет злиться. Надоели вы мне оба! Всю жизнь свою на вас положила, а теперь между молотом и наковальней оказалась на старости лет! Не хочу больше ничего! — Домоправительница швырнула полотенце на стул и с гордым видом вышла из кухни.

— Ну и пожалуйста! Ну и обижайся! И вообще, по-моему, мы тебе больше не нужны! Скоро Людочка родит маленьких внучек, и ты бросишься помогать им! Что Вова? Вова — уже большой! Там ты будешь больше нужна! А Вова вырастет, и отец деньгами переманит его к себе, они и так в великолепных отношениях! Все! Я останусь одна, одинокая, старая и больная! И внуки ко мне не придут! Будут говорить, что я бабка, злая как Баба Яга! А Клавдия еще решила мне квартиру отписать! Да зачем она мне нужна?! К чему? У меня уже нет будущего! Таких замечательных мужчин я упустила! Счастья не обрела! Идите все куда хотите! Бросайте меня! — Яна сорвала голос от крика и заплакала.

Через секунду на кухню заглянула заплаканная Агриппина Павловна.

— Температуру померь! — сказала она.

— Мерила уже! Тридцать семь и пять!

— Еще померь, говорю! Наверняка поднялась! Несешь ересь какую-то… Бред просто! Какие-то внуки… Баба Яга…

— Я останусь одна, и мне себя жалко! — Яна захлюпала носом.

— Да никуда мы с Вовой от тебя не денемся! — подошла к ней домоправительница.

— Даже если там появится маленький? — уточнила Яна голосом обиженного ребенка.

— Даже если их десять появится! Я от Вовы — никуда! Им придется искать другую няньку, да хоть десять нянек! Я своих не сдаю! Ричард — большой мальчик, и он не в счет! Я давно поняла, что должна быть рядом с такой бедолагой, как ты, и с твоим маленьким сыном, а Ричард-то как раз парень самостоятельный!

— Честно? — высморкалась Яна.

— Какая же ты дура! Ведь ты для меня тоже давно стала родной! — Агриппина неожиданно опять заплакала и вытерлась все тем же фартуком.

Они обнялись и зарыдали уже вместе. Получился настоящий водопад слез.

Когда слезы перестали течь, Яна, не слушая возражений Агриппины Павловны, собралась и поехала на своем красном «пежо» в больницу к Клавдии Ивановне. Она помнила, что соседка хотела ей сказать что-то важное. Даже не сказать, а попросить! Именно попросить… И Яна отправилась, хотя ее всю трясло. Она не могла оставить старого, больного человека в одиночестве в больнице, тем более что обещала помочь.

Глаза слезились, из носа текло, а в горле першило… Яна включила в машине печку, но все равно никак не могла согреться. Ей было холодно, хотя в салоне дышать уже было нечем.

К больнице она подъехала в кошмарном настроении. А вот Клавдия Ивановна, наоборот, выглядела очень даже неплохо. Она лежала в общей палате, читала книжку, захваченную с собой из дома, и выглядела вполне умиротворенно и совсем не производила впечатления больной.