Я хочу выразить благодарность молчаливой мудрости тысяч Ведьм, которые, подвергаясь репрессиям, не смогли сделать свои знания общедоступными. Их молчаливая сила, сила Богини Изиды дают мне мужество и вдохновение высказать свои собственные взгляды на мою жизнь как Ведьмы.

Я благодарю Леди Сибил Лик, которая смело открыла мне дорогу, и всем Старшим Ведьмам, кто поддержал меня в моем жизненном назначении.

Я пишу эту книгу с любовью и уважением к моим дочерям Джуди и Пенни, опоре всей моей жизни — Алисе Киган, моей общине — Черным Ласточкам Изиды и Совету Общества Изиды.

Особая благодарность Леди Заре, Лорду Азараделу, Лорду Теодору Миллсу, Марлин МкКинли, Тине Сиоле, Ральфу Тюсоту, Йоко Оно и Джону Леннону.

Стоит вам увидеть меня на улицах Салема, как вы сразу поймете, что я — ведьма. Я одета, как ведьма. Повстречав меня, некоторые люди прикрывают глаза рукой, потому что им когда-то рассказывали, что ведьме нельзя смотреть в глаза. Они уверены, что в противном случае может случиться что-то ужасное. Другие же, наоборот, сразу же приближаются ко мне, чтобы посмотреть на пентакль, который я ношу на шее, на кольца, которыми украшены мои пальцы, или для того, чтобы коснуться моего черного балахона, потому что они в свое время слышали, будто ведьма обладает исцеляющей силой и с теми, кто прикоснется к ней произойдет нечто чудесное.

В Салеме есть и другие ведьмы. Впрочем, они есть и всегда были в любом уголке земного шара. В наше время большинство ведьм не носит традиционных ведьмовских одеяний и украшений, и это вполне понятно — церковь и власти, которые до сих пор неправильно понимают деятельность ведьм, продолжают нас преследовать. Мою подругу-ведьму недавно выгнали с работы (она работала парикмахером-модельером) за то, что она носила на шее цепочку с пентаклем. Один из моих друзей попал в больницу и на вопрос клерка, заполнявшего бланк поступления, о его религиозной принадлежности, ответил: «Черная Магия», — клерк так и оставил графу незаполненной. Эти люди не скрывают того, кем они являются на самом деле. Однако многие из нас не столь откровенны. Большинство ведьм и колдунов нельзя опознать по манере одеваться и по украшениям, которые зачастую они прячут под обычной одеждой.

В годы своего детства, проведенные в Калифорнии, я не осознавала, что я — ведьма. Я вообще не знала, что означает слово «ведьма», или кто такие ведьмы. Я даже не понимала, что мои способности отличаются от способностей других людей. Сегодня я сказала бы, что они ничем не отличались. Просто я сохранила свои таланты и развила их, в то время как другие дети их утратили.

Впервые «образ ведьмы в искусстве» я увидела в мультфильме Уолта Диснея «Белоснежка и семь гномов». Хотя я и была тогда еще маленькой девочкой, я почувствовала, что этот образ не соответствовал действительности. Я думаю, что согласилась с тем, что злая королева, обладавшая волшебной силой, могла превратиться в противную старую «кошелку», но, в то же время, я почувствовала, что за всем этим стоит нечто большее. Я знала, что волшебная сила может быть использована и с добрыми намерениями. Разве не волшебством был поцелуй принца, которым он разбудил Белоснежку? Я восстала против убеждения, будто магия является делом чертей и носителей зла. Я знала, что волшебный поцелуй может развеять злые чары.

Уроки закона Божьего также приводили меня в некоторую растерянность. Нас учили, что мы не должны «позволить, чтобы ведьмы жили среди нас», и тут же нам говорили, что убивать — грешно. Призыв к убийству ведьм произвел на меня такое впечатление, что я решила, будто выслеживать и убивать их — это мой нравственный долг. Я помню, как спросила у мамы, не является ли моей личной обязанностью поубивать всех эксцентричных старых дам, живущих по соседству. Мать и отец заверили меня, что мы не должны никому причинять вреда.

Позднее я стала задумываться над тем, почему Библия отказывает ведьмам в праве на жизнь. Являются ли ведьмы врагами человечества? Какого зла с их стороны нам следует опасаться? Меня удивляло, что ведьмовство всегда приписывалось исключительно женщинам. Библия повествует о том, как Моисей воспользовался волшебством, чтобы произвести впечатление на фараона и накормить израильтян в пустыне, а также о чудесах, которые творил Иисус. Меня необычайно заинтересовало то, что как мужчины, так и женщины, могут обладать определенной духовной силой, посредством которой можно влиять на человеческие жизни: лечить больных, добывать пищу, воскрешать мертвых, ходить по воде, черпать мудрость и открывать великие истины в самых обычных вещах: цветах, растениях, животных, деревьях.

Мария, мать Иисуса, также поразила мое воображение. Я задумалась над тем, каким образом она могла породить божественное существо, сама никаким божеством не являясь. Я была уверена в том, что она была богиней, источником жизни. Священники и монахи говорили нам, что она не была божеством, но я в это так и не поверила. Она была наделена слишком большой силой.

В нашей церкви была великолепная статуя Марии: она стояла на полумесяце, у ног ее свернулась змея, а полумесяц покоился на земном шаре. Женщина, которая может стоять на земле, луне и змее — не может быть простой смертной. Впоследствии, когда я познакомилась с легендами о богинях разных стран мира, я обнаружила, что змей не всегда считался символом зла, коим он представлен в истории об Эдеме, приведенной в Ветхом завете. В других культурах змей является символом земной мудрости и возрождения, поскольку может жить и на земле, и на деревьях, и в воде, и может снова и снова сбрасывать кожу и обновлять свою жизнь. Затем, продолжая образование, я узнала, что энергия движется, извиваясь, как это делают змеи, что молекулы ДНК представляют собой спирали, а электромагнитная энергия распространяется по земле волнами. Кольца, спирали, волны. Это была наука. Но она была завораживающе таинственна, как скрытая от нас жизнь змей.

В детстве я подозревала, что другие не говорят всего, что знают, и что при помощи определенных способностей, природы которых я в то время не понимала, я могу время от времени открывать для себя это скрытое знание. Например, когда мне было четыре года, я услышала разговор друзей моего отца об инженерном деле и архитектуре. Стараясь не привлекать, внимания, я подобралась к ним и постепенно включилась в разговор, задавая невинные вопросы. Поначалу они отделывались от меня детскими ответами, но очень скоро я начала задавать серьезные вопросы. Они были потрясены тем, как много я знаю об этом совершенно новом для меня предмете, они просто остолбенели. Много позже я поняла, каким образом смогла играть на равных со взрослыми. Я, вероятно, получала информацию от окружающих меня людей и от высшего источника.

Однажды, когда мне было пять лет, во время семейного торжества, я услышала, как мой дядя говорит о ценной машине старой модели, которой он владел совместно со своими братьями и сестрами. Он стоял в центре компании с бокалом в руке и рассказывал всем, что машина была украдена из платного гаража. Когда я прислушалась к его длинному рассказу, я «услышала» другой его голос — он словно нашептывал себе под нос — и этот голос рассказывал совершенно другую историю о том, как он продал машину и собирался прикарманить деньги. Будучи наивным ребенком, я не понимала разницы между внутренним голосом и произнесенными вслух словами, спросила: «Подожди, дядя, ты же вроде сказал, что ты продал машину?».

В комнате стало очень тихо. Моя мать была очень деликатной женщиной, она смутилась и мягко пожурила меня: «Лори, ты не должна так говорить!». Видя то, как занервничал мой дядя и то, что происходило в его умной голове, я могла с уверенностью сказать, что поймала его на лжи. Но разве кто-нибудь когда-нибудь прислушивался к пятилетнему ребенку?