– Возьми этот медальон на два дня, – проворковал он на ухо юному парикмахеру, медленно надевая ему на шею кожаный ремешок. – А потом вернёшь его мне. Он принесёт тебе счастье. Мы съездим с тобой в Лукку, и там проведём время вместе. Тебе понравится, – пообещал он, не говоря брадобрею, что тот нужен ему как перевозчик медальона. В городе Теренций собирался сделать у кузнецов копию и отдать её Лацию. Настоящий медальон он хотел оставить у себя.

– Благодарю тебя, Теренций, – опустив глаза, ответил молодой сицилиец. – Тебя так долго не было…

– Потерпи, сегодня вечером я постараюсь вернуться пораньше. А пока иди!

Брадобрей вышел, а легат был вынужден вернуться к своим делам. Он приказал ликторам позвать трибунов, которые стояли всё это время у палатки в ожидании разрешения войти. Они долго что-то ему говорили, но Теренций их не слушал. Он думал о своём будущем. Цезарь вернулся из Рима с хорошими новостями. Скорей всего, он нашёл там поддержку у богатых землевладельцев и сенаторов. Значит, они пообещали ему деньги для продолжения войны в Галлии. Недаром он сказал сегодня, что скоро всё может измениться. Новое настроение Цезаря беспокоило Теренция, потому что мешало его собственным планам. Особенно теперь, когда у него в руках оказался медальон. Он прекрасно помнил, что Цезарь ответил ему, когда он осторожно описал ночное нападение, сказав, что оставил в лагере вместо себя старшего трибуна Лация Сципиона.

– Да, я знаю, что тебя не было. Тебе повезло, – он даже не скрывал насмешку в голосе. – Твой старший трибун смог спасти людей и с честью сражался с варварами. Не то, что этот самовлюбленный Верр.

– Консул, ты знаешь, что хотя трибун Лаций Корнелий происходит из очень знатного и известного рода Сципионов… он сам не принадлежит к этому роду по крови. Его усыновили ещё совсем маленьким, когда его родители погибли…

– Да, я это прекрасно знаю, – недовольно перебил его Цезарь. – Что ты хочешь сказать? Ты всегда так издалека заходишь, что я теряю мысль, – он недовольно фыркнул и нахмурил брови. Теренций знал, что тот недолюбливает его из-за покровителя в Риме и считает внешне убогим и некрасивым. Только благодаря своему патрону Теренцию удавалось оставаться в армии. – Что молчишь? Разве его предок, Сципион Африканский31 не был тоже усыновлён этим благородным семейством?

– Был, – осторожно кивнул головой Теренций.

– А ведь это он стёр с лица земли Карфаген и добился смерти Ганнибала, – жёстко добавил Цезарь и уставился на него своим колючим взглядом. Услышав имя Ганнибала, Теренций вспомнил, как в детстве родители пугали их, говоря: «Ганнибал у ворот Рима». И даже у взрослых эти слова вызывали страх.

– Я не хочу принижать достоинства старшего трибуна Лация Корнелия Сципиона, но он собирается просить тебя лично о том, чтобы Сенат назначил его легатом, – соврал Теренций. – И мне интересно…

– Ах, вот ты о чём! – криво улыбнулся Цезарь. – Тебе интересно? Не волнуйся, я не Сенат. И на твоё место он вряд ли будет претендовать. Ты это хотел услышать?

– Нет, нет, что ты! Но ты хотел… – Теренций хотел добавить, что его волновало совсем другое, что до него дошли слухи о возможной отправке Лация в Испанию, и что он очень не хотел терять такого надёжного трибуна… Слухи были неявными, но Теренций так долго ждал возможности близости с Лацием, что не хотел бы так неожиданно быстро с ним расстаться.

– Сейчас не до твоих хитрых вопросов. Оставь их при себе. У тебя отличный легион. Иди и занимайся им. Скоро мы выступаем на север против гельветов и кимвров. Лучше проверь оружие и ветеранов в обозе ещё раз! – по напряжённой интонации в голосе консула Теренций понял, что больше не стоит злоупотреблять терпением наместника, и молча кивнул. Гай Юлий повернулся к нему спиной. Разговор был закончен.

Вспомнив этот неприятный разговор, Теренций поморщился. Золото, о котором говорил его покровитель в Риме, должно было храниться где-то совсем рядом. И ключ к нему был теперь у него в руках. Старуха так и сказала: «Медальон покажет место в храме». А к храму может привести только Лаций. Она сказала, что он должен вспомнить. Они спрятали там сто повозок с золотом. Сто повозок… Огромное количество! В Риме она это уже не повторила. И не ответила ни на один вопрос. Даже, когда её пытали. Только визжала от боли и проклинала известных и неизвестных ему людей. Его патрон был очень недоволен. О том, что она рассказала ему по дороге в Рим, Теренций решил никому не говорить, потому что об этом больше не знал никто. Но почему старая Валерия рассказала эту тайну именно ему? Внутренний голос подсказывал ему, что история с ведьмой и её дочерью может сулить большие неприятности, но он слишком хорошо знал своего покровителя. Тот ни за что не стал бы интересоваться какими-то варварами и круглой деревяшкой просто так. Здесь пахло деньгами. Большими деньгами. И старая колдунья Валерия Корнелия это подтвердила. Теперь Теренций был уверен, что богатство ждёт именно его, ведь боги сами вручили ему этот медальон! Как это часто бывает свойственно самовлюблённым личностям, он быстро перестал думать об опасности, предавшись мечтам о благополучном будущем. Нет, он не собирался искать это золото сам. Это было безумием. Он не верил, что оно вообще есть и его не забрал ещё Сулла во время покорения Этрурии. Но Валерия сказала, что кимвры готовы заплатить за медальон золотом, а это уже было более реально, чем поиск иголки в стоге сена. Продать медальон своему патрону он не мог, а вот варварам – да. Теперь ему оставалось только найти их вождя и договориться с ним о цене. Чтобы успокоиться, он решил пойти принести жертву богам, чтобы они указали ему правильный путь.

На полпути к алтарю Теренций заметил приближающегося всадника.

– Легат, наши разведчики сообщили, что на севере снова появились варвары.

– Что? – опешил Теренций.

– На севере – варвары. Они заняли несколько деревень, но потом их основные силы повернули на юг. В нашу сторону. И пошли вниз по реке. В пяти деревнях они оставили небольшие отряды. Собирают еду.

– А в каких деревнях? – осторожно спросил Теренций.

– В Тароге, Кварде, Сарбите… – начал перечислять посыльный, но легат сразу перебил его:

– В Тароге? Понятно. Я сейчас сообщу об этом Цезарю. Разведчики все вернулись?

– Да, но… – хотел что-то добавить всадник, но Теренций не стал его слушать и, развернувшись, быстрым шагом направился к палатке Цезаря. Жертвоприношения могли подождать. Надо было думать, как спасти Лация.

Гай Юлий выслушал его доклад о варварах и приказал ничего не предпринимать. Теренций снова удивился такому решению, но на этот раз не стал перечить консулу. Он много отдал бы за то, чтобы оказаться в этот момент в Тароге, но было уже поздно. Если Лаций вернётся, то боги услышат его, и он сразу предложит ему остаться в палатке на ночь. Если нет… об этом Теренций предпочитал пока не думать. Потому что тогда он лишился бы удовольствия от общения с ним и ему пришлось бы самому выполнять многие обязанности в легионе. И позабыть на время о продаже медальона варварам. Оставалось только ждать, и эти два дня стали для него самыми томительными и неприятными за всё время службы в армии Цезаря.

Лаций вывел легионеров к реке поздно вечером. Там они решили отдохнуть у моста. Дальше к Тароге вела одна единственная дорога. По ней всегда ходили жители и воины. После короткого отдыха они прошли вперёд шагов триста, но что-то не давало Лацию покоя. Земля была плотная и сухая, дождей не было больше месяца. Но в лесу стояла странная тишина. Обычно ночью он был полон звуков: где-то хрустнет ветка, раздастся шорох, филины ухают или просто хлопают крылья ночных птиц, тихо шелестят верхушки деревьев и изредка вскрикивают животные – всё живёт своей жизнью. Однако на этот раз всё как будто вымерло, даже ветер затих, и это настораживало.

– Не нравится мне тут, – пробормотал Варгонт, как будто прочитав его мысли. Где-то вдалеке послышался странный звук, похожий на голос совы. – Кажется, там кто-то есть, – шёпотом произнёс центурион.