Едва коснувшись, кровопийца начинает корчиться, вытягиваясь в длинный и тонкий кусок черного плаща и костей. От его крика, наполненного ужасом, у меня мурашки по всему телу. Когда его капюшон растягивается, я вдруг замечаю проблеск чего-то яркого, металлического в том месте, где по идее должно находиться его лицо.

Черная сфера целиком поглощает его. Что само по себе невозможно, ведь она по размеру раз в двадцать меньше Темного.

Упыри толкаются в панике, распихивая друг друга. Каждого, кто касается сферы, постигает та же участь. Они удлиняются, истончаясь, а затем и вовсе исчезают. Их крики просто оглушительны, гораздо хуже отвратительного стрекотания. Некоторые из них просеиваются, другие просто застывают на месте.

Двери лифта закрываются.

- Теперь понятно? - спрашивает Танцор.

Я бы покачала головой, но она тогда просто взорвется, поэтому я просто смотрю на него затуманенными болью глазами и шепчу:

- Нет.

- Поглотив определенные звуковые частоты нашего мира, Ледяной Король создал космический дисбаланс. Материя нашей вселенной начала разрушаться. Само по себе это уже является глобальной проблемой и ко всему прочему усугубляется тем, что в каждом месте, где он побывал, он оставлял что-то после себя. Как переевший падальщик избавляется от ненужного балласта в виде непереваренных костей. Что бы он не выбросил, в астрономическом аспекте это имеет свой удельный вес и плотность, - он замолкает на время, но, когда меня по-прежнему не осеняет, терпеливо продолжает: - Это. Искажение. Пространственно-временного континуума.

- По-твоему, я только что увидела черную дыру? –с трудом выдавливаю я. Чем дальше мы от сферы, тем легче мне становится.

- У меня недостаточно возможностей, чтобы сделать все необходимые тесты,- отвечает Танцор. - Но, если опустить все домыслы, могу констатировать следующее: их характеристики практически в точности совпадают с характеристиками черных дыр, изначально они не больше булавочной головки, поглощают все, что с ними соприкасается. И растут. Самую большую из них мы только что видели.

- Это первое оледеневшее место, - произносит Риодан.

- Ты ничего мне об этом не рассказывал, - сердито бормочу я Бэрронсу. Он отвечает мне сдержанным многозначительным взглядом.

«Я не осмелился прервать ваши печальные размышления. Боялся мотивировать вас на действия, мало ли что из этого бы вышло.»

Я морщу нос, не удостаивая его ответом.

- Я и не знал, что одно из них было у тебя в клубе,- говорит Танцор. - Я-то думал, что все лавры достанутся тому, что находится у входа в клуб. Но, чувак, судя по всему, Честер будет поглощен изнутри!

- Назовешь меня чуваком еще раз, и ты покойник.

Оставшуюся часть пути наверх мы проделываем в тишине.

Темный Король устраивается в гигантском, если его можно так назвать, кресле, обитым красным тисненым бархатом, стоящим в помещении, отдаленно напоминающим театральный зал со сценой огромной настолько, что её границы плавно переходят в ночное небо, полное звёзд. Слева мерцает Млечный Путь. Справа межзвездная туманность окрашивает небо во все цвета радуги.

Он склоняет свою, если её можно так назвать, голову, на свою, если её можно так назвать, руку, предаваясь печальным размышлениям.

Его женщина ничего не помнит о нем.

Для неё он всего лишь величайший враг Светлой Королевы. Она думает, он пришел завершить то, что не удалось Темному Принцу - убить её.

Но за её вызывающим поведением кроется страх.

Даже если он разделится на части, чтобы иметь возможность общаться с людьми, этими ничтожными, чудными созданиями, чьи усилия до абсурда бессмысленны, он не сможет подобрать слов, чтобы описать то, что чувствует, когда его возлюбленная смотрит на него со страхом. Как не может подобрать их, будучи богом.

Радость от встречи с ней сгорела дотла.

Он переключает канал, если его можно так назвать, пультом, если его можно так назвать, на другой, показывающий один из самых интересных городов в одном из самых интересных миров.

Этот мир умирает, как он и предполагал.

Это не важно, он сотворит другой.

Но другой, подобной ей, уже не будет. Ни одна другая за всю вечность так не затрагивала его душу. И вот она снова с ним, но в то же время совсем не с ним, и это, пожалуй, даже хуже, чем думать, что её больше нет. Словно к жизни вернулась её точная копия, но это лишь пустая оболочка. Может, стоит забрать её в Белый Дворец? Продемонстрировать ей отголоски их любви?

- Это Дублин?

Как красив ее голос. Раньше она всегда называла его ласковыми именами. Он бы уничтожил целые миры, лишь бы снова услышать их от неё.

Она стоит позади него. Так близко, что при желании могла бы положить руку ему на плечо, если бы он не был размером с небоскреб, а она - с горошину. Когда-то она облекалась в иллюзию, которая была одного с ним размера, крыло к крылу, корона к короне. Он не удостаивает её ответом. Красный Темпл Бар, серебристая река Лиффи. Всё у неё перед глазами. Она знает этот мир.

- Я узница здесь?

- Так и есть.

Он никогда не отпустит ее. И не обернется, чтобы посмотреть на неё с высоты пятидесяти этажей крыльев и темноты. В противном случае он не отвечает за себя.

- Что ты делаешь с Дублином? Он страдает. Я чувствую это.

Он не хочет видеть белое полупрозрачное платье под ее мантией из горностаевого меха, неспособное скрыть изящную фигурку, платиновые волосы,заплетённые в косу. Он бы уничтожил дюжины планет, только чтобы увидеть ее в кроваво-красном платье, с распущенными волосами длинной до лодыжек, радостно сияющими глазами и приветственной улыбкой на губах.

- Я ничего не делаю. Это дело их рук.

- Займись этим делом, - требует она. - Там мои друиды.

- Заинтересуй меня.

- Там мои друиды.

- Не заинтересован, - он даже не пытается скрыть свою горечь. Может ему стоит прижать её к себе? И выяснить, возможно ли заставить её вспомнить?

- Силой близости ты не добьешься, - резко отвечает она.

Он замирает.

- Я и не собирался.

- Собирался.

Она все еще способна его чувствовать. Она, может, и не помнит ничего о нём и об их грандиозной любви, но она чувствует его желания, как и прежде.

- Я бы не стал.

- Стал бы. Ты Темный Король. Ты уничтожил ту, что правила передо мной. Тебе всегда все безразличны. Считаешь, что творишь, но на самом деле только разрушаешь. И это всё, на что ты способен.

От ярости и какого-то более глубокого чувства его крылья встрепенулись. Ее слова слишком близки к словам записки, той самой, что он до сих пор хранит.

- Это неправда.

- Докажи мне. Помоги моим друидам.

- Бог не опускается до исполнения чьих-то прихотей.

- Ты не Бог. Ты Темный Король. И когда-то был спутником истинной Королевы, но сотворил чудовищную армию и повел её на войну против моего народа. Как я и сказала, ты способен лишь разрушать.

Когда-то она помогала ему скрывать эту чудовищную армию. Верила, что они достойны света. Что их возможно усовершенствовать и освободить.

- Я сделал это ради тебя, любовь моя.

- Я не твоя любовь. Я Эобил, Королева фейри. Верни меня моему двору. Они нуждаются во мне.

- Ради чего вернуть тебя? Ты не сможешь восстановить разрывы между вашими мирами, слишком уж они многочисленны. Откажись от этого и оставь свой глупый, ограниченный двор,- говорит он, так и не сказав вслух: «Выбери меня, а не этот ничтожный мир. Не этих крошечных, непоследовательных существ.»

- И жить с глупым, ничтожным королем?

Она считает его глупым и ничтожным. Ее выпад он не воспримет как вопрос. Она называет его разрушителем, не замечает его великолепия, не помнит ничего о тех мирах, которые однажды они создали вместе. Эти миры были настолько прекрасны, что они часто отдыхали на близлежащей звезде, наблюдая за их расцветом и не чувствуя течения времени.