- После того, как мы победили Ледяного Короля, меня не покидало чувство тревоги. Я теряю покой, когда не всё сходится, или факты указывают на то, что грядет очередная катастрофа. Я просто должен...
- Никого не интересуют твои личные проблемы, - обрывает Риодан.
- Боже, у кого-то с нервами не в порядке,- говорит парнишка Риодану, а затем вновь обращается ко мне: - У каждого Темного свои предпочтения в еде. Темный, замораживавший Дублин и его жителей, предпочитал поглощать определенную звуковую частоту.
Ну да, это довольно странно.
- С чего бы это Темному питаться звуком?
- Мы с Дэни предполагаем, что он просто пытался усовершенствовать себя. Зная, что он был создан несовершенной Песней Творения, он пытался получить недостающие элементы, чтобы эволюционировать во что-то другое.
- Продолжай.
- Я смог определить эту частоту, это уменьшенная квинта.
Теорию музыки я изучала не больше месяца.
- Что за уменьшенная квинта?
- Mi contra fa est diabolus in musica , - поясняет Танцор. - И "ми", и "фа" в этом трезвучии относятся не к привычным для нас третей и четвертой ступени музыкального ряда, а к средневековым принципам модуляции гексаxордов.
- Поясни, - нетерпеливо прошу я.
- Всем известная музыка Сатаны или дьявольский тритон - интервал, охватывающий три тона, например, от До до Фа диеза или от Фа диеза до До. Его используют в сиренах. Его можно обнаружить в гимне «AMightyFortressIsOurGod» , «For Whom The Bell Tolls» Металлики, «Purple Haze» Джимми Хендрикса, «Black sabbath» группы Black Sabbath, «Гибели Богов» Вагнера, «Сонате Данте» Листа, Бетховеновской...
- Мы поняли. Давай дальше, - рычит Бэрронс.
-Последовательность гармоник определяется строгим математическим соотношением основного тона с обертоном. Трезвучие Дьявола в натуральном строе обозначается как 64:45 или 45:32, в зависимости от того, увеличенная кварта это или уменьшенная квинта... Но у тебя глаза уже стеклянные, а я ведь еще даже не дошел до сути,- говорит Танцор. - Ладно, хорошо, проще говоря, это диссонанс, режущий слух, дезориентирующий, некоторые считают его даже подавляющим. Существует мнение, что духовенство в Средневековье запретило его использование из-за страха, что оно могло вызвать Дьявола, кем бы он... - он обрывает сам себя и,широко улыбаясь мне, продолжает: - или она ни был. Как воспринимают этот интервал миряне? Лично я считаю его пробуждающим и воодушевляющим...
- Как я уже говорил, это никого-нахрен-не-колышет,- перебивает Риодан.- Скажи ей то, что сказал нам.
Улыбка Танцора меркнет.
- Любая материя, как и музыка, состоит из частот. И там, где Ледяной Король забирал из мира свои «куски» мелодии, совершенно исчезала эта частота.
- О чем ты говоришь? У нас больше не осталось уменьшенных квинт?
Он смотрит на меня так, будто у меня две головы. Я никогда не была сильна в математике и физике.
- В замороженных им местах стало тише? - продолжаю гадать я.
- В некотором смысле. В космическом масштабе. И это только часть проблемы,- отвечает Танцор.
- И что же реально угрожает миру? - рычу я. Никто не любит чувствовать себя глупо.
- Я уже подхожу к этому. У меня было предчувствие. Я каждый день возвращался к заледеневшим сценам. И несколько дней назад я кое-что обнаружил, и с тех пор продолжаю наблюдать, вести расчеты и строить предположения о возможных последствиях... - он замолкает и смотрит на Риодана. - Думаю, нам лучше ей показать. Разговором тут не поможешь. А ты говорил, она умная.
- Я поверил Бэрронсу на слово.
- Очевидно, его ввели в заблуждение.
Голова начинает раскалываться.
- Заткнитесь оба и просто покажите мне, о чем говорите.
- Думаю, церковь - ближайшая точка, где она сможет все хорошенько осмотреть, - предлагает Танцор. - Та, что рядом с Честером все еще формируется.
Риодан кажется раздраженным.
- У меня есть и поближе, - что бы это ни было, и где бы оно не находилось, он от этого не в восторге.
Я следую за ними к двери одного из скрытых стеклянных лифтов клуба.
Мы заходим внутрь, и я получаю временную передышку от своих стервятников, которые вынуждены держаться на расстоянии от мужчин, и поэтому в кабине для них не находится места. Я слышу, как они усаживаются на крыше лифта.
Мы спускаемся все ниже и ниже. Сквозь стены лифта я вижу, как мы проезжаем уровни клуба, словно спускаемся в хромированное и стеклянное чрево чудовища.Приватная часть Честера просто огромна, как и город, скрытый под аббатством. Она просто не могла быть построена недавно. Интересно, она существует так же долго, как и священный анклав ши-видящих или, может, даже дольше? И если так, то откуда у них в то время были необходимые строительные материалы.
Мы спустились уже, наверное, метров на восемьсот, а то и больше. Я чувствую вокруг и над собой тонны земли и начинаю дрожать. Всегда ненавидела подземелья, а мое погребение в логове Мэллиса под Бурреном превратило эту ненависть практически в клаустрофобию. Мне тут даже дышать тяжело.
Когда мы начинаем замедляться, Риодан произносит:
- Никто не выходит, пока не выйду я. Следуйте за мной и держитесь позади.
Лифт останавливается, и двери открываются.
Я выхожу в темный, безмолвный коридор, прячась за его широкой спиной.
Воздух невероятно холодный.
Здесь так темно, что я инстинктивно использую свои чувства ши-видящей, чтобы обнаружить уникальную частоту, свойственную Теням (этот трюк я усовершенствовала в прошлом месяце, когда обнаружила корабль возле доков, где затаилось несколько кровожадных Темных), и в то же мгновение моя голова просто взрывается от боли.
Я падаю на колени, хватаясь руками за голову и кричу.
Я не ощущала такой боли с того вечера, как шла на встречу с Кристианом в Тринити Колледже. Я успела пройти всего пару кварталов, когда Синсар Дабх превратила меня в корчащееся в агонии, бормочущее и пускающее слюни нечто в канаве на Темпл Бар.
Острые шипы пронзают мою голову. Желудок скручивается в узел, а спина словно горит огнем, распространяющимся по всему телу.
Боль заполняет меня, и я превращаюсь в гигантский оголенный нерв, который сперва поджаривают на углях, затем тонко нарезают и замораживают, а затем начинают все сначала.
Бэрронс обнимает меня своими сильными, гарантирующими защиту руками.
- Какого хрена, Мак? - рычит он. - Что происходит?
Мы определенно не занимаемся сейчас сексом, а значит я умираю, потому что он назвал меня по имени.
- Музыка,- выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. - Эта...чертова...музыка!
- Ты слышишь здесь музыку? - спрашивает недоверчиво Танцор.
Я скулю в ответ.
Рассеянно, сквозь боль, я понимаю, что Бэрронс несет меня обратно в лифт.
- Сфотографируй это место,- говорит Риодан Танцору.
- У меня уже есть дюжина фотографий с других мест.
- Когда я говорю тебе сделать что-то, не думай. Не говори. И даже не дыши.
- Так, для справки: чтобы фотографировать жизненно необходимо думать и дышать. В противном случае, я могу сфотографировать...
- Да просто нахрен сделай это.
- ...твои волосы в носу или мои, или...
- Ты вообще останешься без носа, если продолжишь болтать.
Я слышу звук фотокамеры мобильника.
Что бы это ни было, я хочу увидеть это своими глазами. Не для того я спускалась в подземелье, страдая от боли, чтобы даже не взглянуть на нашу первоочередную проблему. Медленно я отстраняю свою гудящую голову от груди Бэрронса и всматриваюсь в темноту.
Стоя в дверях, Риодан освещает пространство мощным фонарем. Мои преследователи начинают просачиваться в коридор.
Посреди коридора я замечаю низко висящий черный шар. И не потому, что фонарь Риодана осветил его, а потому что луч фонаря охватил все вокруг, кроме этой сферы, зависшей в воздухе.
Один из Темных просеивается слишком близко к черной сфере и, уступая место вновь прибывшим, он отступает назад, ненароком задевая ее.
