— Сначала суд будет, — пояснил Толя.

— Между прочим, сейчас берут на поруки, — сообщил Коля. — И мы сможем Васю взять на поруки.

— Могут и без суда посадить, — возразила Наташа. — Нам важно протянуть время и никому ничего не говорить. Надо спасать Васю!.. Ради Васи надо это сделать.

— Мне ради него ничего не хочется делать, — честно признался Саша.

— Ты что же, посадить его в тюрьму хочешь?! — набросилась на него Наташа. — Зверь какой-то, а не человек.

— Нам нужно сейчас же идти за Васей, — вмешался Толя. — Один он, конечно, наломает дров. Он теперь не в состоянии думать…

— Он никогда не думает, — продолжал сердиться Саша. — Из-за него я чуть в милицию не попал…

— Да брось ты, Сашка! — в свою очередь рассердился Коля. — Скулит без конца… Пойдем к ребятам и что-нибудь выдумаем, — что-нибудь наврем им насчет ключа…

— А прежде всего предупредим Тихона Максимовича, — заключила Наташа. — Он поймет, что надо Васю спасать… Пусть скажет, что второй ключ затерялся… Положил куда-то и не может найти…

Иван Кузьмич вышел из своей конторы, прошелся по двору, потрогал водосточную трубу, увидел, что она качается, и нахмурился. Потом заглянул в один из подъездов и удовлетворенно хмыкнул. Но здесь его чуть не сбил с ног Вася, который, даже не извинившись, промчался дальше. «Кузьмич» укоризненно посмотрел ему вслед. Потом направился к ребятам, сгрудившимся возле скамейки. Сел на нее и, вытирая лоб большим пестрым платком, сказал со своей характерной хрипотцой:

— Други мои! От имени жэка мы уже купили вам два мяча. А от меня лично…

Он глубоко вздохнул и оглядел обступивших его ребят:

— От меня лично вы получите мои старые дневники… Ведь и я когда-то тоже был футболистом. Ведь и меня когда-то гоняли управдомы — так тогда называлась моя должность.

— А вы, Иван Кузьмич, никогда не гоняете нас, — перебил его Валя.

— Вы, Иван Кузьмич, нас всегда понимаете, — присоединился к нему Гриша.

Иван Кузьмич улыбнулся:

— Ты, Агей, зайди ко мне вечерком, и я передам тебе дневники… Ты знаешь, в какой квартире я живу?

— Знаю, — утвердительно кивнул головой мальчик. — На вашей площадке самая светлая лампа во всем доме…

— Это ты, друг, загнул. Такая же, как везде… Так вот, Агей, зайди ко мне вечерком… Вам, други мои, дневники эти, может, пригодятся. Правда, техники особенной в них вы не найдете. Какая тогда была у нас техника! Но кое-что там есть… Потом в историческом разрезе… О любви к спорту, дружбе, товарищеской взаимопомощи…

Говоря обо всем этом, он, видимо, растрогался, потому что больше не стал ни о чем распространяться, сразу поднялся со скамейки, махнул почему-то рукой и медленно направился в контору.

— Он неплохой человек, — определил Агей.

Подошли Саша, Коля, Наташа и Толя.

— Какие ключи теперь делают, — с места в карьер стал жаловаться Саша, — просто хоть в газету пиши…

— Ты говори, где форма? — прервал его Гриша. — Почему не принесли?

— Да вот… начал я вставлять его в замок… потом…

Саша остановился и беспомощно оглянулся на Наташу.

— А потом, — бойко заговорила Наташа, — я подошла. Я там тренировалась по баскетболу. Подошла, смотрю, никак не открывается замок. Саша волнуется, говорит, ждут его, сегодня приказано быть в форме. Я ему советую — не волнуйся, крути ключ спокойно. Потом Коля начал вертеть… А потом я… Что-то хрустнуло в замке… и ключ — ни туда, ни сюда… Тут уже Толя взялся. Еле вытащили ключ… Смотрите, как погнулся.

И Наташа протянула ключ с погнутой изуродованной головкой. Ребята с интересом стали его рассматривать.

— Дугин идет! — вдруг объявил Агей.

Во двор входил Ипполит. В руке у него был большой пухлый портфель, из которого торчали свернутые в трубку листы белой бумаги. Поздоровавшись с ребятами, Ипполит сел на ту же скамейку, с которой только что встал Иван Кузьмич, и рядом с собой положил портфель. Агей тотчас же нагнулся и заглянул в бумажную трубку, как в телескоп. На всякий случай Ипполит переложил портфель к себе на колени и с удивлением оглядел ребят:

— А почему не в форме?

— Ключ сломался, нельзя открыть «ПВ». А там наша форма, — объяснил Валя.

— Плохо дело… Другого нет ключа?

— Есть один, у дворника, — как по шпаргалке, ответил Коля. — Мы ходили к нему, но он куда-то девал его и не помнит… Все обыскал, а найти не может… Он обещал еще поискать.

— Ничего не поделаешь, — решил Ипполит, — в следующий раз будем тренироваться в форме.

Он осмотрелся по сторонам.

— Что-то не видно здесь вашего художника. Где Володя?

— Сейчас мы его раздобудем, — заявил Валя и побежал к подъезду дома.

— Чудак! Он не знает, как надо вызывать Володю, — сказала Наташа. — Пойдем со мной, Толя, мы его живо вытащим.

Она взяла мальчика за руку и потянула за собой, только не к подъезду, а к окну первого этажа, и начала выбивать по стеклу частую дробь. Прошли одна, две, три секунды. Потом занавески медленно раздвинулись и в окне показалось недовольное лицо Володи. Наташа сделала ему знак: все бросай, сейчас же выходи! Немного помедлив, Володя утвердительно кивнул головой и задернул занавеску.

Прошло еще несколько минут, и он вышел во двор. Сердито сказал:

— Ты меня оторвала от большого дела. Я пробовал сочинять футбольную песенку.

— Иди, иди, тебя звал Дугин, — пояснила девочка и подтолкнула его вперед.

Затем снова схватила Толю за руку и потащила в конец двора, где под навесом находились скамейки, столы только что отстроенной читальни.

— Ты здесь постой, а я побегу к Юрке. Может, Вася у него, — сказала она и тут же убежала.

Володя подошел к Ипполиту, поздоровался с ним, потом повернулся к ребятам и небрежным тоном объявил:

— Я набрасывал слова для футбольной песенки…

Ребята окружили его:

— Ну и как? Получается?..

— Можно уже исполнять?..

— Не совсем. Пока есть только один куплет.

Он вынул из нагрудного кармана рубашки исписанный сверху донизу и перечеркнутый вдоль и поперек лист бумаги и стал читать:

— В основном довольно хорошо, — похвалил Валя. — Только почему ты написал «Мы в нашем переулке»? Раз это футбольная песенка «грибников», надо бы писать «Мы в Грибном переулке». Чтобы все знали, о ком эта песенка.

Володя отрицательно покачал головой:

— Так не получается, Валя. Ритма нет. Ударение не на том слоге.

— Вообще говоря, конечно, неплохо, — одобрил и Петя. — Но рифма «закоулке» — неважная рифма.

— Я знаю, что это не очень хорошая рифма, — признался Володя. — Если бы вы были не футболистами, а велосипедистами, можно было бы взять другую рифму — «втулки».

— Вот если бы мы были пекарями, — заметил Гриша, — нашлась бы еще лучше рифма — «булки».

Все рассмеялись, а Володя, обращаясь на этот раз лично к Пете, спросил его:

— Ты хорошо разбираешься в стихах. Посоветуй, как правильнее — «Мы будем все играть» или «Мы будем все играть»?

— И так и так хорошо. «Мы будем все играть» — это значит, что будут все играть — и я, и Агей, и все. А если «Мы будем все играть» — значит, будем долго играть.

— И тренироваться, — уточнил Андрюша. — Но у тебя, Володя, другой недостаток — слишком много повторяется слово «мы». В каждой строчке.

— «Мы» — хорошее слово, — заступился за стихи Валя. — Лучше, чем «я».

Его поддержал Саша:

— Ведь это мы будем играть, а не кто-то один. Если поставить «я» — кто же это будет? Один только автор?