— Наша мечта рушится, — резко возразила мама. — Вместо новых поселенцев мы получаем пьяниц и картежников. И бандитов, грабящих людей, которым все достается тяжким трудом. — С каждым словом возмущение мамы нарастало. — А если бы Тай застрял сегодня внутри рушащегося дома Пиви?

Я скрипнул зубами. И когда мама поймет, что я уже не ребенок? Я плавал лучше обоих родителей, я быстрее чувствовал опасность. И уж конечно, я мог вовремя улизнуть из-под дома, готового рухнуть.

— Подводные дома рушатся не так уж быстро, — ответил отец. — Всегда можно успеть выбраться.

Мама гневно фыркнула. Джемма усиленно махала рукой, призывая меня скорее спускаться. А я был готов вбежать в гостиную и предложить еще десять лет счищать с дома наросшие водоросли, лишь бы только родители перестали говорить на эту тему.

— Я не желаю растить детей там, где рядом нет врача, — сердито прошептала мама. — Не желаю, притом что Тай нарушает наши правила и с каждым днем рискует все сильнее — к примеру, забирается в субмарины, потерпевшие крушение.

Я вздрогнул. Конечно, следовало догадаться, что мама припомнит мне этот проступок. Не обращая внимания на приглушенный спор в гостиной, Джемма сердито поднялась по лестнице обратно и была готова пройти мимо меня. Я схватил ее за руку и прижал палец к губам.

— Вот так, значит? — возмущенно проговорил отец. — Ты готова бросить все, ради чего мы трудились? Ты готова сдаться?

Я ждал ответа мамы, но тут зазвучали ее шаги, и я понял, что она не собирается отвечать отцу. Она попросту уходила от спора и направлялась к выходу из гостиной — то есть туда, где стояли мы с Джеммой. Я, держа девочку за руку, проворно спустился до середины лестничного пролета и прижался спиной к стенке. Мама размашисто прошагала мимо лестницы, даже не глянув на нас, и только потом я понял, что прижал Джемму к стене, держа руку поперек ее груди.

— Извини! — прошептал я и отпустил ее.

Она поспешно пошла вниз. На этот раз я последовал за ней. Из головы у меня не шла мамина фраза насчет нарушения правил.

Как только я закрыл за нами дверь оранжереи, Джемма спросила:

— Ты поможешь мне пробраться в салун? Хочу посмотреть, нет ли там брата.

— Что? Нет! — выпалил я. — Ты слышала, о чем только что говорила моя мама? Если я еще хоть раз нарушу правила, она увезет все наше семейство наверх.

— По крайней мере, вы будете все вместе.

— Ага. Все четверо — в одной комнате. Просто рай. Джемма сдвинула брови.

— Я своих родителей даже не помню. А брата не видела три года. Если бы мы могли жить все вместе, мне было бы все равно где. Хоть в кладовке.

Она прошла мимо меня и скрылась за листвой растений.

Ну вот. Теперь я чувствовал себя полным дерьмом.

— Да тебя вышвырнут из салуна быстрее, чем шулер карту передернет. — Я стал пробираться через заросли кукурузы, чтобы найти Джемму. — Тебя из лифта не выпустят, если тебе нет восемнадцати.

Джемма остановилась.

— Нужно, чтобы было восемнадцать? Не двадцать один?

— Я же говорил: чтобы основать ферму, нужно, чтобы тебе исполнилось восемнадцать лет. Тогда ты считаешься взрослым.

— Я выгляжу на восемнадцать.

— Угу. А я не умею плавать.

— Готова об заклад побиться: ты смог бы меня туда провести.

— Нет, — решительно отказался я.

Она просто не понимала, о чем просит. Она не видела поножовщину на жилом уровне торговой станции.

Джемма села на канистру с фильтрованной водой у большого окна. Над ее головой покачивались ветви яблонь, увешанные созревающими плодами.

— Я не получала разрешения на посещение Придонной территории, — призналась она.

Я не удивился, услышав это. Я уже понял: Джемма не из тех, кто просит разрешения.

— Ты убежала? — спросил я.

Джемма кивнула, наблюдая за морской звездой, ползущей по стеклу.

— Директриса, мисс Спиннер, сейчас небось вне себя от ярости, — проговорила она с мрачной усмешкой. — Она ужасно хочет получить квартиру попросторнее. Но всякий раз, когда из интерната убегает кто-то из детей, ее очередь на квартиру отодвигается. Знаешь, взрослых такие вещи жутко огорчают. Пространство стало символом положения в обществе. А я то и дело сбегаю, поэтому шансы мисс Спиннер переехать в новую квартиру все слабее. Чаще всего я просто выбираюсь на крышу башни. Там жуткая жара и запах просто адский, но это единственное место, где я не чувствую себя в западне.

Я понимал, что значит «чувствовать себя в западне», вот только так я чувствовал себя в любом месте наверху. А уж крыша высотного дома под палящим солнцем представлялась мне сковородкой в преисподней.

Джемма встретилась со мной взглядом.

— Мисс Спиннер сказала, что если я еще раз убегу, она отправит меня в исправительную колонию длямалолетних преступников.

— Только за то, что ты хочешь разыскать брата? — недоверчиво спросил я.

— Она выгнала Ричарда из интерната за гораздо менее серьезные проступки. Он всего-навсего пробрался в комнату для свиданий в неурочное время.

— В какую комнату?

— Да, ты совсем мало знаешь о жизни наверху. — Джемма подняла глаза к потолку и помахала рукой. — Когда родители приезжают навестить детей, они снимают в интернате отдельное помещение — комнату с диванами, с кухней, с игрушками. Когда я была помладше, я каждую субботу расхаживала по холлу для посетителей и выглядывала в окна. Это была игра, притворялась, будто высматриваю родных, которые должны прийти ко мне.

У меня ком к горлу подступил, когда я представил ее, одну-одинешеньку, в коридоре, где было полно людей, и все они разговаривали и смеялись.

— Ну вот, — продолжала Джемма. — А иногда среди ночи Ричард вскрывал замок одной из гостевых комнат, и мы там с ним встречались. Я была совсем маленькая, но мне всегда удавалось тайком выбраться из общей спальни. Мы с братом перекусывали, он читал мне книжки. Тогда мы с ним становились семьей. Потом мы всё прибирали за собой, чтобы никто не узнал, что мы там побывали. Вместе с Ричардом даже в комнате прибирать было весело.

— А почему вам днем нельзя было встречаться в такой комнате?

— У нас не было денег. Вот почему, когда нас однажды поймали, мисс Спиннер объявила Ричарда вором. Он похитил пространство, а это серьезное обвинение. И тогда директриса переправила брата в исправительную школу, а в какую — мне не сказала.

Голос у Джеммы дрогнул, но она не расплакалась. Может быть, она винила в случившемся себя?

— Уж я бы точно не пожалел о том, что провел время с тобой, — сказал я.

Она пожала плечами. Похоже, не слишком поверила.

— Несколько лет от Ричарда не было никаких вестей. Наконец ему исполнилось восемнадцать, и его отпустили.

— Он изменился?

— Раньше он был такой смешливый, а когда вернулся, даже улыбаться стал редко. Через шесть месяцев он уехал. Сказал, что ему надоели толпы народа. Думаю, именно поэтому он в итоге оказался под водой. — Джемма прикоснулась к моей руке. — Тай, пожалуйста, помоги мне найти его.

Как я мог ответить ей «нет»?

ГЛАВА 13

— Когда я сказал, что помогу тебе, я не это имел в виду, — сердито прошептал я.

Мы стояли на сервисной палубе перед лифтом, шахта которого проходила по центру торговой станции. Мне хотелось помочь Джемме разыскать брата, но меня терзало нехорошее подозрение, что в процессе поисков я могу испортить себе жизнь.

— Ты обещал, — напомнила мне Джемма. — Тем более сейчас день. В салуне будет пусто. Вообще-то надо было прокрасться сюда еще ночью.

— День. Ночь. Не имеет значения. На палубе для отдыха будет полно народа. Шахтеры и рабочие с приливных электростанций по пятницам получают зарплату и торчат в «Улье» все выходные, и старатели тоже являются сюда поиграть в азартные игры. Карманники тоже здесь пасутся, так что убери денежки подальше, — посоветовал я и указал на поясную сумку Джеммы. — Даже искателя сокровищ ты не подкупишь, чтобы он провел тебя в салун.

Я смотрел на Джемму и видел, что в ней все сулит неприятности — от дерзости до длинных, распущенных волос.