— Вернуться?

— Да, на тридцать дней, что мы подписали контракт — ты не сможешь спать. Твоя душа будет перемещаться сюда, на эту пустошь.

— Но ведь это же…

— Это не мир живых, человек. Оглянись по сторонам.

Оглядываться Кирилл не стал.

— Как-то не жажду это делать.

— Осторожность — хорошее качество. Одно из немногих хороших, которые есть в твоём активе, человек. Мы сейчас в преддверии мира мёртвых. Если бы ты был к миру мёртвых чуть ближе, чем сейчас, ты легко бы разглядел те врата, на которые сейчас опираешься спиной. Не спеши дёргаться, это врата мира живых. Врата мира мёртвых за моей спиной.

— Мы в предбаннике?

— Странное слово. Что оно значит?

— Место, где можно или нужно задержаться по какой-то причине, перед тем как отправляться дальше. Ты что, никогда не был в бане?

— Нет, — Адвокат пожал плечами. — Зачем?

— Действительно, — согласился с ним мужчина. — Раз ты не человек, посещение бань и прочие водно-гигиенические процедуры тебе без надобности.

Белые глаза ничего не выражали, но по позвоночнику Кирилла прокатился холод. Его контрагент был раздражён. Это ощущалось едва заметно, едва ощутимо.

И всё отрезало. Адвокат улыбнулся. Звякнули бубенчики.

— Да. Ты действительно хороший кандидат. Но не будем терять время, мы и так преступно задержались здесь. Давай мне свою руку, человек. Мы пойдём в сон человека, который видел всё случившиеся, но не смог рассказать.

— Почему?

— Ему никто бы не поверил. Он невольный свидетель, свидетель непрошеный. Сумасшедший.

Кирилл, уже сделав было шаг к Адвокату, остановился и даже отступил назад.

— Не горю желанием идти в сон сумасшедшего человека.

— Да, действительно, человек. Сны сумасшедших людей — это феерия красок и безумств. И это не то место, куда стоит заглядывать здравомыслящему человеку. Но в этот раз у тебя нет выбора. Ты подписал контракт. И к тому же к здравомыслящим людям тебя не отнесёшь, скорее, возникает вопрос — действительно ли ты человек благоразумный.

— Мне не стоило с тобой связываться.

— Поздно, — усмехнулся Адвокат. — Ты уже заключил контракт, и тебе деваться теперь некуда. Поэтому, постарайся набрать в грудь побольше воздуха и учись, пока ещё это возможно — получать наслаждение от происходящего.

— Это невозможно! Я же…

— Человек? — в голосе Адвоката так и звучала язвительность. — Так наслаждайся хотя бы этим.

Больше Кирилл ничего не сказал. Этот спор выиграл Адвокат. И когда рука с бубновым маникюром сомкнулась на его запястье, он послушно шагнул вперёд.

В лицо больно ударили гранулы то ли минералов, то ли острого песка. Тут же запекла щека, и что-то горячее тонкой полосой протянулось по коже. В глаза ничего не попало только потому, что их закрыл…Адвокат.

Здесь и сейчас он стал гораздо выше ростом чем Кирилл, шире в плечах. Хотя и по-прежнему напоминал себя самого. Только увеличенного, раза так в полтора под невидимым увеличительным стеклом.

— Как?

— Мы чуть ближе к миру мёртвых, чуть больше мои способности и чуть внушительнее внешний вид. Как-то так, — отозвался Адвокат, повернувшись и нацепив на Кирилла очки. — Нос будет поцарапан завтра. Щека… скажешь сестре, что подрался с бродячей кошкой, которую решил приютить. А теперь идём.

Сказать то Адвокату было легко, а вот Кириллу сдвинуться с места — было гораздо сложнее. Как оно чаще всего и бывает, теория разошлась с практикой. В теории — это просто был сон. А на практике оказалось, что от этого сна боль вполне настоящая. И ветер сбивает с ног. И солнце, хоть и чёрное, и окружено тремя кольцами — тоже слепит как настоящее.

И даже снег, он хоть и солёный, но края у него острые, и кровь из царапин бежит самая настоящая, кровь Кирилла.

— Неприятное местечко, правда? — осведомился негромко Адвокат, оглядываясь.

Сейчас они вдвоём стояли… Кирилл даже глаза потёр, чтобы убедиться, что у него они открыты, на черепахе. Плоский панцирь был весь заполнен крестиками-ноликами. Можно подумать, поиграть больше кому-то негде было.

«Впрочем», — пришла следом мысль. — «А негде!»

Место, где они оказались, было именно таким. Чёрное солнце с тремя кольцами. Солёный снег. И всё — только черепахи, которые были лентой мебиуса скручены вокруг светила.

Ничего больше.

Каждая следующая черепаха, была точно также — расчерчена крестиками-ноликами.

— Оригинально, — хмыкнул Адвокат. — Непредсказуемое поле и простейшая игра на… ну-ка, ну-ка, на пять отметок. Так, человек. До той черепахи, где я вижу мальчика и белого пасхального зайца, сам ты не допрыгнешь. Волочь тебя на себе — я не собираюсь. А если свалишься, то искать потом тебя придётся в чужих кошмарах. Не хочу терять время. Поэтому ты сейчас возвращаешься домой. В свою постельку. Утром проснёшься, и Аня тебе расскажет то, что ты должен знать.

И снова Кирилл не нашёл слов, чтобы возразить. Бубенчики на ногтях Адвоката звякнули, и когда мужчина открыл глаза — над головой был знакомый потолок его спальни.

В гостиной тихо бормотал телевизор, каркал ворон. Слышался шум льющейся воды, Аня что-то делала на кухне.

Всего на миг Кирилл позволил себе помечтать о том, что он мог бы так жить. С любимой Аней в одной квартире. Слышать, как она шумит чем-то на кухне, готовя завтрак. Думать о том, какие цветы купить ей просто так, без причины. Планировать выходные и поездку с друзьями на шашлыки.

И чтобы родители были не на кладбище, а в деревне. И сестра не в больнице, а в гламурном клубе брала интервью у нового модного художника. И жизнь — прекрасна.

В гостиной возмущённо каркнул ворон, и нарисованная сказка разлетелась на осколки.

«Спать», — приказал себе Кирилл. — «Немедленно».

Мысли словно испугавшись приказа разбежались, и мужчина действительно скоро заснул. Но сны к нему пришли маятные, недобрые. То он догонял по черепаховым панцирям, то его. А под конец обезглавили кого-то на гильотине, и под крик воронья покатилась голова по брусчатке…

Любая трагедия становится венцом цепи случайностей. Не обязательно действий роковых, как разлитое девушкой масло на рельсах, но случайных. Не обязательно крупных, возможно — очень маленьких, практически незаметных.

Сломанный ноготь, испорченный замок на осеннем сапожке девушки, отчего она опоздала на работу. Переполненный трамвай, где в давке кто-то вытащил кошелёк у немолодого мужчины. Потерявшийся мячик у ребёнка. Выроненная монетка в один рубль. Взмах рукой в сторону вороны, чтобы согнать её с неширокой уличной тумбы.

Случайности сливаются, накапливаются вместе и угрожающей лавиной срываются вниз, превращаясь в трагедию. И чаще всего, трагедия стоит кому-то жизни. Когда одной, когда двум, когда сразу ста или тысяче. Сложно определить, что стало причиной, а что следствием. Понятно только одно, есть причины, о которых никто не догадывается. Есть те вещи, о которых не знают люди. Есть вещи, которые вскрываются только тогда, когда на твоей стороне — хозяин мира мёртвых.

Не самое безопасное знакомство привело в результате ещё и к тому, что Кирилл, считавший, что знает о жизни почти всё, каждый день узнавал всё новое и новое. О жизни, о событиях, о людях. Причём в последней категории на поверхность всплывало то, что знать мужчине никогда не хотелось.

Было бы лучше, если бы определённые вещи никогда не всплывали на поверхность.

— Кирилл?

Тихий голос вырвал мужчину из задумчивости.

— Ты уже которую минуту подряд пытаешься вилкой пробить тарелку. Может быть, ты всё же поешь, а потом будешь уходить в свои мысли?

Знакомая реплика, знакомая до боли и до слёз. Так легко было представить себе, как Аня в этот момент поджимает губы, упирает кулаки в бока и хоть сама маленькая, напрыгивает на Кирилла. Ни дать, ни взять — боевой воробей.

— Да, да, — скорее той девушке из прошлого, чем присутствующей рядом с ним Ане, ответил мужчина. — Сейчас буду. Спасибо.