Но уснула девушка в слезах. И еще долго в комнате металось ее отчаяние, выраженное всего в одной фразе:

— Ты же помнишь, что я мертвая?!

Трагедия. Свершивший факт чего-то, что невозможно уже исправить. Классики говорят, что бывают малые трагедии для маленьких людей. СМИ на всех углах кричат о больших трагедиях для всех наций. Планета не желает мириться с самодовольными людишками, показывая им, что они ничто — прах, пред её мощью.

А для обычных людей, далёких от средств массовой информации и разбора собственной души на винтики — трагедия это всегда потеря. Потеря, которая вырывает из груди сердца, разрывает на части душу, сводит с ума и буквально выкручивает наизнанку от одного единственного вопроса: «Почему»?

Почему именно он? Почему она? Почему не кто-то другой? Почему именно ребенка? Почему именно этого человека?

Самое страшное в трагедии — это непонимание механизма выбора. Почему погиб человек, который был самым важным, дорогим, близким?

Это была случайность? Чей-то злой умысел?

Говорят, уходят молодыми самые лучшие. Наверное, это должно быть успокоением. Наверное, должно быть. Но никогда не становится.

Никакие слова, ничья поддержка не заставит человека, пережившего трагедию, снова вернуться к прежнему себе. Невидимые шрамы от трагедии никогда не заживают и кровоточат изо дня в день.

Можно научиться улыбаться, можно научиться снова смеяться и даже полюбить. Но ни одна сила в мире — не изменит случившейся трагедии.

— У Адвоката, — Аня в белой водолазке и бежевой юбке суетилась около плиты, переворачивая лопаточкой сырники. — Есть свои возможности, чтобы понять, кто виноват в трагедии. В человеческом мире почему-то чаще всего бывает именно так, что в происходящем отовсюду торчат человеческие ноги. Авария на перекрестке, — легонько стукнула она Кирилла по руке, когда он потянулся к сковороде, — причина, виноватый, исходный и самый главный — пьяный водитель. Но ты уже успел узнать, что не всё так просто. И есть разные свидетели, разные сопричастные. Но ещё иногда в трагедиях бывает не один виноватый.

— Несколько? — уточнил Кирилл, вытаскивая из холодильника сметану и брусничное варенье. Затем из шкафа тарелки.

Аня кивнула.

— Да. Иногда это сговор. Должен помнить из курса юриспруденции. Не всё же ты забыл?

— Многим ещё и активно пользуюсь.

Девушка как-то криво усмехнулась. Работа Кирилла, его постоянные разъезды — ему не подходила. Но из города он уехал почти сразу же после того, как Аня выбрала другого мужчину…

— В любом случае, сговор с целью нанесения вреда — это уже из области уголовно наказуемых дел. Но иногда вина перекладывается на плечи другого намеренно. В смысле… — Аня накрыла сковороду крышкой и повернулась. — Как бы объяснить. Ну, например, когда за рулём ехал один, а потом обвинили другого, потому что они там местами поменялись. Или как у нас любили раньше в боевиках, один виноват, все улики указывают на другого — на него и вешают. У Адвоката таких осечек в определении виновных не бывает. У него свои способы определить тех, на ком лежит вина.

— Но бывают же и исключения? — предположил Кирилл, опуская голову, а когда поднял, на кухне произошли изменения.

Аня, побледнев, отступила к холодильнику.

А на подоконнике появился Адвокат. В воздухе тихо звякнули бубенчики, когда он поднял палец и словно ударил кого-то невидимым щелбаном. Тихо звякнула плита, и выключился газ под конфоркой.

— Сгорят. Сядь, — взглянул он косо на Аню.

Девушка послушно опустилась на стул. Кирилл, покачав головой, остался на месте. В белых глазах Адвоката были зрачки. Не чудь, лишь часть личности — не пугающая, хотя и по-своему впечатляющая.

— Иногда бывают исключения, ты прав, человек, — из-под фиолетовых зрачков на мгновение проглянула чистая белизна. — Но эти исключения значат лишь то, что в случившемся помимо живых — есть вина и на мертвых.

— Тех, кто умер? — предположил Кирилл с содроганием.

— О, нет. В этом вся суть, человек. В мире живых есть мертвые. Мы уже говорили, однажды, об этом. Иногда мертвые влияют на суть мира живых. Становятся виновными в ситуации.

— Как?

— Одержимость людьми. Техникой. Транспортом. Светофорами. Стеклами. Чем угодно, — Адвокат поморщился, и давящая атмосфера в кухне исчезла. Словно солнце проглянуло из-за туч и растопило куски льда.

Аня, встав из-за стола, вернулась к сковороде и сырникам. Парень с необычным бубенцовым маникюром сел на её место, разглядывая Кирилла.

— И в этой истории так же? — предположил тот.

— Точно. В истории есть мёртвый. Не такой, как она, — Адвокат лишь кивком головы изобразил направление. Но Кириллу и без того было хорошо понятно, о ком идёт речь. — Другой. Уже давно мёртвый, знающий об этом, не имеющий тела. Мёртвый, который был, возможно, свидетелем аварии, возможно, игрался с каким-то предметом, только освоив одержимость, и невольно стал виновником. А возможно… это было сделано намеренно.

— Теперь узнать и помочь родителям невозможно?

— Возможно, — Адвокат поёжился.

И мужчина с изумлением воззрился на его худенькие плечи и тонкие руки, которыми он обхватил себя за плечи. Опять очередная ранняя жертва смертности? Впрочем, естественно, спрашивать об этом Кирилл не стал, предпочёл заговорить о другом.

— Как? И… в этом есть что-то особенное?

— Да. Тебе придётся побывать в роли призрака будущего. Мы отправимся в прошлое, поедем в машине с твоими родителями. И…

— Умрём вместе с ними?

— Нет. Ты станешь свидетелем аварии с самого её начала и до конца. Ты не сможешь отвернуться. Ты не сможешь закрыть глаза.

Аня вздрогнула и круто повернулась:

— Нет! Не обязательно живым это видеть! Можно, я одна могу посмотреть!

— Помолчи, — досадливо отмахнулся от неё Адвокат, не сводя взгляда с Кирилла. — Ты. Сможешь? Увидеть смерть своих родителей? И быть не в силах ни предотвратить ее, ни помочь им.

Мужчина промолчал.

Он не мог ответить с ходу. На какой-то миг даже показалось, что это не с ним происходит. Психика сопротивлялась реальному миру, подсовывая какие-то кусочки фильмов, книг, голова закружилась. И всё прошло.

На висках лежали ледяные пальцы. Мертвенно-ледяные. И бубенцы щекотно касались кожи, едва слышно позвякивая.

Напротив были глаза без зрачков.

Близко, очень близко.

Если бы Кирилл мог, он бы отшатнулся. Но это было не в его власти. Чужая воля управляла его телом. Чужая сила удерживала его на одном месте, не давая никуда уйти, ничего сделать.

— Рассудок всё-таки пошатнулся, — пробормотал негромко Адвокат. Именно его глаза сейчас взирали на Кирилла. — Слишком много всего навалилось, мало возможности для сна. Пожалуй, мы сделаем перерыв. Мы с Лэйлом пройдёмся по тем свидетелем, которых нашли человеческим методом, которые отказались от дачи показаний или кардинально их изменили. Посмотрим на ваш судебный человеческий аппарат, а ты, — холодные пальцы сползли с висков, — сходи к сестре. Может быть, посмотрев на неё поймёшь, что иногда мёртвые остаются мертвыми. И ничто на свете их не возвращает и не утешает.

— Не пойму. И не пойду. Я не смогу сейчас ей посмотреть в глаза. Я хочу видеть всё, что было. Если это позволит найти виновного мертвого, то я… смогу.

Адвокат покачал головой и отступил.

— Придётся Лэйлу просить о ещё одной услуге. Аня.

— Да?

— Ты останешься здесь.

— Хорошо.

— И готовься. Скоро…

— Да, — девушка зябко обняла себя за плечи. — Я понимаю.

Взгляд Чуди на мгновение обратился на неё, скользнул к дверям. Губы Адвоката шевельнулись, он что-то сказал, но Аня не поняла. Не успела прочитать смазанные движения. А потом Кирилл исчез, объятый всполохом вороньих крыльев…

Она осталась одна.

Тихо стучали напольные часы. Она сидела в комнате перед выключенным телевизором и не знала, куда себя деть. Было зябко. Немного мутило. Пустота в душе никуда не делась, но это была пустота обречённого на смерть человека.