Адвокат пожал плечами — это его не касалось и было абсолютно не интересно. Гораздо интереснее было попытаться понять, почему это леди Смерть неожиданно не только дала совет, но ещё и в её голосе звучало что-то очень похожее на угрозу.

Лэйла довольно летела у плеча Кирилла, снова вернувшись к его защите, её устраивало абсолютно всё.

Князь Олег и Хельга попытались спорить, но остановить Кирилла, когда он что-то решил, было попросту невозможно.

И попрощавшись со службой безопасности, которой предстояло разгребать последствия всего случившегося, компания сотрудников СМР переместилась к шестому особняку. На этот раз осечек не было, а особняк оказался идеальным с точки зрения того сценария, который предстояло разыграть.

Хельга, мгновенно включившаяся в работу, и думать забыла о пережитом страхе уже через пару минут. Князь, которому предстояло открыть десятки дверей, чтобы декораторы, художники и реставраторы начали свою работу, вымотался настолько, что и в его душе места для страха не осталось.

Каин, оседлав толстую ветку, спал. Лэйла, снова став невидимой, дрейфовала вокруг Кирилла. А мужчина пытался понять, откуда такое ощущение пристального взгляда, полного ненависти, обещающего ему страшную и мучительную смерть.

О чём думают люди перед смертью? В тот самый момент, короткий миг, когда понятно, что никакого чуда не случится, не прилетит добрый волшебник, не явится ангел, и команда агентов Щ.И.Т. а тоже проскочит мимо. Так вот, о чём?

О несделанных делах? О последних напрасных словах? О мечте, которая ускользнула? О любви, которая так и не пришла или ушла, не дождавшись?

Говорят, что перед смертью человека перед его глазами пролетает вся жизнь. Но для того, чтобы увидеть и осознать всё одного мгновения будет очень мало, так какие моменты человек видит? Ясные, светлые, которые спасают душу? Или всю грязь, в которую человек падал или сам причинял?

Человек — это очень интересная загадка. Учёные до сих пор спорят, что есть душа, а покопаться в этих самых последних моментах не прочь процентов так восемьдесят из всех. Всё во имя науки. Всё ради того, чтобы потешить собственное любопытство, всезнайство…

И всё-таки, последние секунды перед смертью, когда человек осознаёт, что сейчас его не станет. И больше никогда, никогда не будет — это дар или проклятье?

Лучше тихо умереть во сне, даже не осознавая, что прощаешься с бренным миром?

Или лучше умереть с широко открытыми глазами, понимая, что больше никогда не увидишь рассвет, больше никогда не возьмёшь за руку любимого человека, больше никогда… Очень много никогда.

Так что лучше? Что больнее?

Философы подобные вопросы не жалуют. Ведь в мире и помимо смертности человека и драматичных размышлений, есть много, много более интересного! А это, ну, интересно паре консерваторов, возможно… ещё тем, кто сам чувствует приближение смерти, но не более.

Но всё-таки, о чём думают люди перед смертью?

— Смотря кто, — Каин, откинувшись на спинку стула, раскачивался на двух ножках. — Есть праведники, те понимают, что сейчас придут на встречу со своим Богом. Кого-то хватает на позднее раскаяние или запоздалое прости. Кто-то умирает окруженный родственниками и близкими, и этот кто-то радуется тому, что может им сказать, как сильно он их любит. Я не очень понимаю людей. Хоть и провёл здесь очень много времени. Вы остаётесь загадкой. Так подумать, есть психология, психиатрия, философия — у вас есть науки, которые препарируют человеческую душу. Вы делите её на кусочки, на осколки, каждый из которых изучаете. А сложить всё вместе — и паззл не складывается. У вас тонны пословиц и поговорок, которые противоречат друг другу, у вас семь пятниц на неделе, но при этом в некоторых вопросах вы упертее ослов. Вас просто невозможно понять. Если ещё другие народы имеют определённые стереотипы и архетипы, в которых их можно впихнуть, то русский народ в этом отношении куда более страшная картина. Вас невозможно типировать. Вообще. Ни по какому принципу, ни по какому поводу. Когда я только прибыл сюда, у меня было много времени, чтобы выбрать себе новый дом. Я был в Европе, в Америке, был в Австралии, побывал на островах. Как говорят ваши тинейджеры: «Cool!» Всё было именно так, но только русские стали для меня… поводом остаться.

Кирилл кивнул, кидая в кипящую кастрюлю вареники с творогом. Женька, которая их и налепила, сидела за столом, лепя вторую порцию — на этот раз себе и в качестве начинки с вишнями. Кирилл не понимал, как такое вообще можно есть, и даже смотреть на ЭТО не мог.

— Итак, а что может рассказать душа, которая получила своё мёртвое тело? — вспомнил он, с чего начался разговор.

— Ну, я надеюсь, что она сможет сказать, кто убийца, — задумался Адвокат. — В принципе, неплохо будет узнать, действительно ли он кого-то шантажировал, помнит ли кого именно. Как попал в то место, где его убили.

— А он на твои вопросы ответит? Славка… прижимистый был. Никогда ничего не делал без своей выгоды. Вряд ли после смерти он изменился.

— Вряд ли, — согласился Каин. — Поэтому вначале мы подпишем с ним контракт. После этого он будет отвечать на все мои вопросы, вне зависимости от собственного желания.

— Это особенности какого-то контракта? Или это во всех так?

— Во всех контрактах, которые я заключаю с мёртвыми.

— Жень, — Кирилл положил руку на ладонь сестры, — оставь несчастный вареник в покое, ты так сильно его сжимаешь, что ещё немного, и будет алый фонтан крови невинно убиенных вишен.

— У вас… страшные разговоры.

— Это дело. А другие разговоры… — Адвокат с насмешкой покосился на девушку. — Я вести не умею. Я, знаешь ли, такое… ожившее чудовище.

— Каин, не пугай её, — вздохнул Кирилл. — Вареники будешь? И пока не поедим, никаких душ в квартире!

— Да, да. А! Нет, есть не буду.

— Мои вареники очень вкусные! — оскорбилась Женька.

— Не спорю.

— Значит, попробуй!

— Жень, отстань от человека.

— Он не человек, — тряхнула головой девушка. — Значит, не отстану!

Кирилл хмыкнул. Вот теперь сестру узнать можно было. Упрямая, гордая и ранимая. Его Женька.

— Я понял, — мирно кивнул Адвокат. — Буду пробовать.

— Вот и ладушки, — расцвела в улыбке Женька. — О, кстати! Вы двое, на моё резюме заявка пришла, приглашают в офис работодателя поболтать.

— Офис? Работодателя?

— Ну, да, — согласилась девушка. — Раз уж моя болезнь только у меня в голове была, чего я тянуть буду? Ты же знаешь, что сидеть у тебя на шее я не буду, Кир.

— Жень, мы обсуждали это десятки раз.

— Именно. И моё мнение до сих пор не изменилось. Так что, со следующей недели я хочу выйти на работу. Выложила резюме и вот уже получила первый вызов на собеседование. Агентство «СМР». Вот. Оно вам не знакомо случаем?

— Знакомо, твой брат там и работает, — сообщил Каин, покосившись на тарелку с варениками, и неохотно цепляя вилкой самый маленький с краю.

— А… это…

— Людей там нет, привыкай к этой мысли сейчас, — продолжил он, откусывая от вареника, облизнулся, задумался. — Но из-за того, что с тобой случилось, обычная жизнь тебе не светит, да и обычная работа ничего хорошего не принесёт, так что… Как раз это будет для тебя хорошим местом работы. Фотографировать придётся чудиков, косплеющих самих себя, как-то так.

— Где ты таких слов нахватался? — хмыкнул Кирилл, пододвигая к Каину поближе сметану и блюдо с варениками.

— Хороший вопрос, но это было давно и уже не правда, — отмахнулся Адвокат, выбирая на этот раз вареник побольше.

— Да, да…

Поздний ужин затянулся надолго. Ленивые вареники с творогом закончились быстро, и Женя минут пять не могла сообразить, куда пропадают с блюда её вареники с вишней!

Потом была убрана посуда. Женька была отправлена спать, Лэйла оккупировала подоконник, Кирилл устроился на диване, а за столом — Каин. На самом столе сидела маленькая живая «кукла» — тело Велислава.