ты отсутствовал, я узнал, что Аалия обручена. Обидно

другое... Известно ли моему наставнику, как и по какому

поводу произошло это обручение?

—      Нет, — признался шейх Исмаил и сразу же доба¬

вил: — Хотя я предполагаю... Ибрагим является сыном

Абд аль-Мелика, который принадлежит к тем редким

хашимитам, что вхожи к визирю. Думаю, Джаафар ибн

Яхья по его просьбе ходатайствовал за Ибрагима перед

халифом. Ибрагим ведь двоюродный брат Аалии, он имеет

на девушку такие же права, как и ты.

—      О, если бы все это было так! — воскликнул юно¬

ша. — Визирь ни с кем не считается, поступает, как ему

вздумается, насмехается над нами. Сегодня утром меня

навестил верный человек, его слуга. Оказывается, поза¬

вчера у Джаафара иби Яхьи состоялся меджлис веселья;

разодетый в шелка и драгоценности вольноотпущенник

развлекался со своими фаворитами. Кутеж предвиделся

знатный, и визирь приказал никого не впускать, кроме

Абд аль-Мелика ибн Бахрана — управляющего хозяйст¬

вом. А эмир празднества не расслышал, понял — надо

пустить Абд аль-Мелика, и все тут. Вышло же так, что

Абд аль-Мелик ибн Бахран где-то задержался. Про мед¬

жлис веселья тем временем разведал другой Абд аль-

Мелик, отец Ибрагима, Абд аль-Мелик ибн Салих, давно

уже думавший о том, как бы получше пристроить сына и

поправить свои дела. Он подождал, когда Джаафар ибн

Яхья, по его расчетам, должен был изрядно охмелеть, и

вошел во дворец.

Эмир празднества, нисколечко не сомневаясь, что это

тот Абд аль-Мелик, которого ждут, доложил визирю:

«Пришел Абд аль-Мелик! Разреши впустить?» — «Я же

приказывал тебе, — крикнул в ответ Джаафар иби Яхья, —

пусть входит немедленно».

Итак, меджлис веселья в разгаре, все пыот внно, в^руг

дверь растворяется и в черной джуббе и чалме порог

переступает Абд аль-Мелик ибн Салих, известный трез¬

венник, который не то что вина — финикового напитка

никогда не пробовал, пил только то, что пьет виноградная

лоза,—чистую воду. В зале переполох, фавориты сконфу¬

жены, хозяин не знает, что делать.

Абд аль-Мелик видит: случай, как говорится, сам идет

в руки. Упустить его он не намерен и просит, чтобы при¬

несли «костюм опьянения». Джаафар иби Яхья тотчас от¬

дает распоряжение, не догадываясь, что за этим последует.

Трезвенник протягивает руку за чашей из полосатого

оникса и у всех иа глазах осушает ритль вина. Ему под¬

носят еще. А он, этакий хитрец, кричит: «Наконец-то сбы¬

лась моя мечта! Во имя аллаха всемилостивого и всемо¬

гущего!» — и снова выпивает до дна.

Визирь на верху блаженства, — еще бы, все обошлось,

лучше и не пожелаешь! Он пьет пуще прежнего п кричит

на весь зал: «Ты впервые в моем дворце, Абд аль-Мелик!

Ты мой гость, и я должен тебя отблагодарить. Говори,

чего тебе хочется! Все исполню!». Абд аль-Мелику только

этого и надо. «Сердится на меня халиф», — заявляет он

для начала. «Халиф будет тобою доволен!» — гремит ви¬

зирь. «У меня долг четыре тысячи тысяч дирхемов», —

добавляет Абд аль-Мелпк. «Нет у тебя больше долга! —

окончательно хмелея, заверяет вольноотпущенник. —

В знак особой милости халиф пожалует Аалию в жены

твоему сыну и даст ему Египет в придачу».

Шейха Исмаила душил гнев. Но он не хотел подавать

виду, что только что услышанная история произвела на

него такое впечатление, поперхнулся и, едва овладев со¬

бой, проговорил:

—      Погоди, сын мой! Тебе все-это наплел доносчик.

Можно ли ему верить? Не прибавил ли он половину, что¬

бы выклянчить побольше дирхемов?

—      Ты никому не веришь, мой наставник! — возразил

юноша. — Еще обвиняешь аль-Амина за его оргии. То,

что творит вольноотпущенник, находит подтверждение!

Аалия — это плата за выпивку. А халиф тоже хорош!

Согласился отдать дочь Ибрагиму! Поднял знамя над его

головой, назначил наместником Египта .

—      Я думаю, время покажет, где истина, — прогово¬

рил шейх Исмаил. — Теперь нам нужно решить, как дей¬

ствовать дальше. Поезжай-ка ты немедля в Басру, а я

приеду денька через два.

Возражать старцу Ибн аль-Хади не осмелился. Он

распрощался с наставником и, прежде чем покинуть Баг¬

дад, отправился навестить Фадля, поделиться новостями,

рассказать о предстоящем замужестве Аалии.

Придворный фаворит пребывал в расстроенном состоя¬

нии духа: вернувшийся от матери навеселе аль-Амин

приказал ему найти верный способ сообщить халифу о

бегстве аль-Аляви, и Фадль тщетно ломал себе голову над

этим.

Ибн аль-Хади был очень обрадован: готовится донос

на визиря! Превосходно!

—      Ты все уже решил? — осведомился он нетерпели¬

во. — Время не ждет.

—      Подходящие стихи есть у Абуль Атахии, — нехотя

проворчал Фадль. — Вопрос в том, как их передать. Хо¬

рошо бы придумать несколько способов.

—      Аллах велик! Кто прочтет?

—      Если щедро заплатить, сам стихотворец и прочтет.

—      А детей Аббасы уже разыскали? — спохватился

юноша. — Они могут весьма пригодиться.

—      Будут, когда нужно, в наших руках, — уклонился

Фадль от прямого ответа. Он не хотел говорить лишнего.

В отличие от Ибн аль-Хади, который мечтал, как бы ему

отнять власть у эмира правоверных, фаворит и не думал

встревать в опасные заговоры против самого халифа. Бу¬

дет ли он визирем при Харуне ар-Рапшде или другом

правителе — не все ли равно! Иное дело — Джаафар ибн

Яхья, Бармекиды! Чтобы свергнуть их, Фадль готов был

пойти на любую сделку.

—      Как жаль, что наставник велел мне вернуться в

Басру! —- воскликнул юноша. — Близок конец визиря.

И моя цель ближе.

Фаворит кивнул головой:

—      Все в руках аллаха!

Глава XLII

ХАЛИФ В ОДИНОЧЕСТВЕ

После ухода шейха Исмаила Харун ар-Рашид погру¬

зился в раздумье. Разговор был неприятный, чреватый

далеко идущими последствиями, и халиф, фразу за фра¬

зой, восстанавливал его в памяти. Не было ли в словах

хашимита скрытого умысла? Верно ли он сам отвечал

старцу? Не допустил ли какого промаха, ошибки? Нет,

все как будто было правильно... Именно так и должен

был отвечать эмир правоверных. Но червь сомнения грыз

его душу.

С давних пор Харун ар-Рашид делал ставку на Бар-

мекидов. Прав ли он был? Влияние визиря растет день

ото дня... Уже сколько было намеков, сигналов! Столь

большой силы не имеет никто из родственников — ни

двоюродные братья, ни племянники халифа. Не начнется

ли смута? Ах, как важно быть сейчас предусмотритель¬

ным!.. Нельзя отрицать — Джаафар ибн Яхья нужный

человек, Бармекиды знают свое дело. За пользу, которую

они приносят, можно простить многое. Многое или все?..

Благодаря визирю эмир правоверных освобожден от по¬

вседневных забот и тягот по управлению халифатом. Но

всегда ли соблюдаются государственные интересы? Джаа¬

фар иби Яхья — перс. Душой, телом и помыслами. Навер¬

няка он поддерживает смутьяна аль-Аляви. Они оба из

Хорасана...

Расхаживая по залу, Харун ар-Рашид заметил уро¬

ненный жезл. Поднял его, и тут взгляд халифа неожи¬

данно упал на листок бумаги, лежавший возле подушки,

на которой он сидел, принимая шейха Исмаила. Вот

чудо! В зал никто не входил! Как бумага очутилась здесь?

Халиф развернул лист, прочел стихи, написанные не¬

знакомым, явно измененным почерком. Кровь бросилась

ему в голову. Он тяжко охнул и снова перечитал послед¬

ние строки:

Воистину владыку раб не чтит,

Заносится и власть его срамит,