И это была новая ступень свободы. Теперь Масипас стал хозяином огромной мусорной кучи пищевых отходов (к чести мусорщиков надо отметить, что они остались верны принципу отдельного сбора отходов и здесь сваливали только пищевые — для бумажных, твердых и жидких у них были выделены другие улицы). Люди — источник несвободы — обходили его королевство стороной, зато всякая живность сбежалась сюда толпою. Еды было много, но на жаре она быстро портилась, а мусорщики перестали подвозить новый мусор, так как методически засыпали другие кварталы столицы. Поэтому Масипас взял на себя распределение лакомых кусочков, отстояв это право в нескольких славных сражениях с другими котами, собаками и целой толпой белок. Теперь он восседал на вершине, мучаясь от жары и изжоги. Свобода повернулась к нему своим неожиданным оскалом — оказывается, она привязывает тебя к источнику пищи. Ты свободен идти на все четыре стороны, но голод возвращает тебя назад к вонючей куче современной цивилизации, причем не на вершину, которую ты покинул, а к самому подножию. Выбрал свободу? Теперь карабкайся снова с самого низа. Выбрал вершину — потерял свободу.
Естественно, когда Масипас увидел здесь одного из завсегдатаев дома Сергеича, он решил, что с него хватит приключений в Стране Мусора и Свободы. Он отдохнул, пора и домой. Но дело было в том, что Артем его не признал. Действительно, на мусорных харчах кот отъелся, но шерсть свалялась и окрас стал каким-то пегим. Поэтому программа репатриации усложнилась. Пришлось действовать через подругу Артема. Он бежал за ней, жалобно мяукал и старался потереться о ногу.
Они расположились около джорджтаунского канала на лавочке. Кирпичные домики, искусственная зеленая травка, которой нипочем даже здешнее палящее солнце. Никого рядом. Удивительно в наше перенаселенное время. Раньше даже в 60-градусную жару народ здесь сновал, прикрываясь зонтиками и зеркальными плащами. А теперь — тишина. Только шум водопада и мявы кота, изысканно переплетенные с громким навзрыд урчанием. Где местные жители?
Лайза договорилась с Федерикой встретиться здесь. Минут через пятнадцать смуглые ребята в одинаковых зеркальных костюмах перекрыли подходы к лавочке, на которой сидел Артем. Ах, как он расслабился. Пристукнут сейчас, и привет.
Но нет, не сейчас. Это были латиносы, охранявшие Федерику. Поблескивая солнцезащитным капюшоном, она присела на их лавочку.
После первых приветствий и любезностей они перешли к делу:
— Как ваша версия, Артем? После нашей прошлой встречи вы нашли, я надеюсь, более убедительные доказательства.
Он передал Федерике диск, который она тут же бегло просмотрела.
Там были разъяснения по поводу покушений последнего времени. Получалось, что на Артема действительно открыта охота. История с похищением Ольги тоже кое-что доказывала. Рекомендации для США. Не много ли берет на себя доктор Грустин…
Артем очень надеялся, что американка лучше поймет его опасения, чем соотечественники. Американцы живут в состоянии антитеррористической мании постоянно, тогда как у нас она возникает истериями время от времени. Однако Федерика и другие люди, к которым он обращался раньше, требовали более весомых доказательств. Для них серьезными казались только терракты массового поражения, особенно в свете явной угрозы со стороны исламских экстремистов. Артем же бил тревогу по поводу единичных смертей, которые к тому же можно было бы объяснить и другими причинами. Да, конечно, эти несчастные случаи вписывались в какую-то тенденцию, но она не указывала на исламскую угрозу и потому выглядела не очень убедительно.
Мнение Федерики стало меняться после покушения на Романова. Все-таки заметная фигура в экспертном сообществе. Чем он не угодил исламистам? А тут еще письмо Артема… В общем, она согласилась лично поучаствовать в экспедиции Васи (инкогнито, конечно). Никому нельзя было доверять, сегодня непонятно, кто на чьей стороне. А когда мир ислама стучит в дверь собственного дома, лишние друзья в Азии могут быть очень кстати. Федерика надеялась при случае заручиться поддержкой варварских вождей, используя возможности «Социума». Она даже завербовала проводника Ахмеда, который имел связи с этими вождями. Но выяснилось, что Ахмед прекрасно знал, кто она такая, да еще пытался руководить ею, стал повелительным тоном раздавать неполиткорректные указания, что делать латиносам, чтобы договориться с неграми. В общим, она решила вернуться, пока дело не зашло далеко. Тем более что дома были срочные дела, а на месте действий оставался надежный источник.
После очередного сообщения Гульнары Федерика укрепилась во мнении, что Романов попал в переплет внутрисоюзной разборки. А это было важно, учитывая необходимость срочного вовлечения Союза в войну. Но Артем продолжал гнуть в другую сторону: на место либеральной элиты, правившей миром в начале века, идет новая. Федерика действительно все сильнее чувствовала присутствие в Америке какой-то неучтенной силы. И это мешало ей играть в любимую игру, где фигурами были люди.
Наступили недобрые времена, старая дружба ничего не стоит. Как здорово они рулили миром в эпоху глобального соперничества социал-либералов и неоконсерваторов! Какие партии разыгрывали в Ираке и Киргизии, чтобы потеснить противника, нередко сидевшего в офисе через улицу! Все в прошлом. Теперь старые коалиции распались, каждый умирает в одиночку. Принтам и Адлеркрейц со своей местечковой заботой о Европе уже ничего не хотят слышать о других частях Света. Особенное раздражение вызывал у Федерики Саланас, который не желал согласовывать свои шаги даже с ее нынешним шефом Хуаресом — лидером испаноговорящих граждан США. Материалы Артема объясняли странное замешательство Саланаса на его последней передаче. Что же, попробуем взглянуть на ситуацию и под этим углом, проверим «третью силу» на зуб. Правда, предложения Артема излишне радикальны, но здравый смысл в этом есть. Одна голова хорошо, а бесплатные выносные мозги — лучше.
— Согласна, Артем. Считайте, что ваша миссия удалась. Я сделаю, как вы просите. Или почти так.
Чтобы Артем не подцепил «хвост» при соприкосновении с Родиной, Лайза самолично направилась в наше посольство. Решили встретиться у Линкольна. Артем понял, что это была ошибка, лишь когда стал приближаться к знаменитому монументу. Подходы к нему были запружены народом.
Скопление граждан на Моле, в самом центре столицы, казалось невероятным, учитывая возможности видения. (Видимо, с этим и была связана необычная пустота улиц — все, кто не пришел сюда, сидели дома и смотрели действо.) Море зонтиков и светоотражающей пленки слепило глаза. Мощные кондиционеры на солнечных батареях гнали холодный воздух так, что в толпе многие простуженно кашляли. Но народ все прибывал. Люди пришли, чтобы участвовать лично. Как и в 60-е годы прошлого и позапрошлого веков, американцы разделились на тех, кто наблюдал, и тех, кто хотел действовать, сражаться, «качать права».
Центр событий бурлил довольно далеко, в районе монумента Вашингтона. На холме вокруг знаменитого «напильника» было не протолкнуться. Там, видимо, находилась и трибуна (судя по шелесту флагов, фонившему в микрофоне). Но местонахождение ораторов было не столь важно — их циклопические фигуры возвышались над Молом вровень с «напильником». С трудом протолкнувшись на ступеньки линкольновского Акрополя, Артем был заворожен зрелищем героической эпохи. Крупные лбы, отточенные движения рук и даже кончиков бороды, профессионально обаятельные выражения лиц ораторов. Именно такими, наверное, были лидеры великих революций (во всяком случае, подобным образом они выглядели в кино). Говорили примерно одно и то же, постепенно распаляя толпу: США не должны проливать кровь своих детей в Европе во имя непонятных целей и сомнительных интересов. В этом — залог единства нации в столь тяжелый для нее час. Нужно заниматься поиском энергоресурсов, умиротворением расовых и религиозных противоречий, возрождать сельское хозяйство в новых климатических условиях на основе гидропоники и т.д. Эти и прочие правильные и политкорректные вещи звучали как набат.
