Вася был совершенно измучен и чувствовал себя как герой компьютерной игры, перешедший с одного уровня сложности на другой. Он ждал, что впереди предстоят новые головоломки. И не ошибся. От шахты лифта во все стороны расходились коридоры. Вася не мог понять надписи, которые помогли бы ему сориентироваться. Попытка связаться с Гульнарой по мобильной связи не удалась — в здании сигналы не проходили.

В отчаянии Вася начал приставать к прохожим с вопросом: «Говорите ли вы по-русски?» И довольно быстро преуспел. Словно из-под земли вырос парень, которым предложил свои услуги за десять рублей. Ох уж этот Ахмед. В нем сочеталась восточная хитреца и западный прагматизм. Он шутя обсуждал дела и вставал по стойке «смирно», если речь заходила о президенте его страны. При этом не было ясно, издевается он или благоговеет. Ахмед говорил, что знает все о горах северного Стана, о Пустыне и даже о Союзе, где он сначала побирался с родителями, а потом учился на географическом. Впрочем, Васе было не до размышлений о том, кто перед ним: восточный Швейк или южный Сусанин.

Еще через полчаса переходов с одной движущейся дорожки на другую мимо голографических панно, демонстрировавших официальную хронику и народные танцы, Ахмед подвел Васю к заветной двери. По дороге новый гид уже договорился о том, что за умеренную сумму в русской валюте он поможет с машиной и проводником. Это было как нельзя кстати, потому что с очаровательной дамой, по существу, предложенной ему спецслужбами, нужно будет на каком-то этапе развестись. Теперь Вася не пытался скрыть свой маршрут. Местный КГБ его не преследует.

Дверь открыла Федерика. Выяснилось, что Гуля смотрит видение и оторвать ее от этого занятия невозможно. Что-то очень интересное и редкое. Васю (который снова стал Ричардом) несказанно удивило, что по видео могут показывать что-то редкое. Ведь всегда можно заказать себе нужную программу или фильм по Сети. Стало быть, демонстрируют какой-то эксклюзив, что-то сверхсрочное. Но нет, посреди комнаты на импортной видеоплощадке выясняла отношения какая-то влюбленная пара.

— Это сериал, — пояснила Федерика. — Любимое развлечение здешних женщин. Их штампуют по компьютерной программе. Актеры уже давно умерли, может быть, еще в прошлом веке, а дело их живет.

— А почему нельзя это записать?

— Что вы, что вы. У них тут ничего нельзя записывать.

— А как же они живут?

— Да как-то живут. Они специализируются на производстве индустриальной продукции. Свободная переработка информации им ни к чему. Стан — это фабрика. А на фабрике не нужны лишние рассуждения.

Пришлось Васе ждать окончания сериала. Гуля была сильно растрогана, в ее глазах стояли слезы. Когда Вася сообщил ей, что у него уже есть гид, вопреки ожиданиям, Гуля обрадовалась: «Значит, не надо никуда ехать. Очень хорошо, у меня столько дел!» Это было странно. Для агента Верховного Гида (как про себя Вася стал называть следователя) это было непростительным отлыниванием от шпионских обязанностей. Но не взять с собой «нашего человека», заменив «сомнительным» Ахмедом, это был бы вызов местным властям. Поэтому Вася, горячо поддержанный Федерикой, уломал Гулю помочь туристу. Хотя бы довести его до Душанбе.

Дальше все завертелось в каком-то суетливом круговороте. Подготовка поездки по стране оказалась делом невообразимо сложным. Несмотря на то, что Гуля каким-то образом была связана со спецслужбами, у нее не было никаких привилегий при оформлении вороха необходимых документов. Оба гида таскали Васю по инстанциям, очередям и довели его до такого же чувства, которое он испытал первый раз в лифте. Васе казалось, что он уже никогда не выберется из Кабула, что он поселится здесь, женится на таджичке, выучит язык и научится ездить в переполненных лифтах. Если, конечно, это искусство вообще доступно русскому человеку.

Но вот однажды утром в гостиницу позвонила Гуля и сказала, что Ахмед как-то там договорился об ускорении дела. Можно выезжать.

Оказалось, что в их «Великий северный поход» намеревается отправиться еще и Федерика. Она тихой сапой тоже оформила себе документы. Без лишней суеты и беготни. Федерика хорошо знала восточные обычаи и некоторых людей в местном МИДе. Она могла бы поехать самостоятельно, но не умела водить машину. И раз уж такая оказия…

Вася впервые в жизни ехал на автомобиле по горам. Где-то в далеком детстве, еще до начала массового производства автолетов, он ездил по земле. Но это ощущение уже забылось. А теперь… Что-то невероятное. Камни пролетали в нескольких сантиметрах от борта машины. Правила вождения автолетов запрещали приближаться на два метра к каким-либо объектам, кроме парковочных систем. Выяснилось, что машина не оборудована компьютером, который выверяет маршрут. Невероятное искусство водителя позволяло удерживать машину между скалами и пропастями, повторяя все изгибы пути. Васе было непривычно все: и отсутствие панорамы под кабиной, и пролетающие вблизи на большой скорости встречные аппараты. Как они не сталкиваются без компьютерного анализа маршрута? Ахмед, который вел машину, беспрерывно что-то обсуждал с Гулей на смеси русского, пуштунского и таджикского языков, время от времени отворачивался от дороги, обращаясь к пассажирам. Они хохотали — к ужасу Ричарда. Ему казалось, что вот сейчас Ахмед врежется в очередной поворот, но этого почему-то не происходило.

Впечатления прошедших дней так утомили Васю, что в Душанбе он проспал весь день, даже не посмотрев город. Но вообще-то смотреть было особенно нечего — тот же Кабул. Зато попутчики успели поссориться. Вася не ожидал, что Федерика может быть такой агрессивной. Она кричала на Ахмеда по-таджикски. Гуля вступилась за собрата по гидовской профессии. От их гвалта Вася проснулся и застал только взбешенную «Сирано», которая бросила на ходу: «Салют» — и исчезла за дверью. Никаких объяснений.

— Вы что, с цепи сорвались?

— Да ну ее, сумасшедшая. Испанский темперамент.

Дальше путешествовали уже без Федерики. Всю дорогу до границы Вася пытался выяснить, из-за чего же они повздорили. Но Ахмед скорчил физию, выражавшую недоумение, а Гуля потупила глаза и отмалчивалась. От этой темы Василия отвлекли пограничники, которые безбожно перерыли его багаж. Если бы такое произошло на одной из европейских границ, международный скандал был бы неизбежен, но здесь, в Азии, Вася решил не привередничать. Он немножко волновался за свою экипировку, которая была вшита в сумки и без особого тщания не могла быть найдена. Сложив помятые вещи, путешественники продолжили путь по все тем же горам. Вася снова погрузился в ватную дрему. Соображать было трудно, только витал перед глазами волшебный пейзаж, расколотый на множество кусочков с изломами, светотенями, красочными пятнами. Но это были единые горы.

В какой странный мир он попал. Совершенно другая жизнь. А люди живут. Из курса истории он знал, что нечто похожее было и на родине. Но навсегда ушло. Остались только осколки, артефакты в музеях. А здесь он видел это все вживе. Он видел давно умершего носорога. Этот носорог появился перед глазами, мотнул головой и начал разваливаться. Последней упала берцовая кость.

— Просыпайся, Ричи. Привал. — Ахмед толкал Васю в плечо. Машина стояла на горной террасе. Вокруг мерцали багровыми закатными красками горные склоны.

— Пожалуй, я отдал бы ему осколки веера.

— Какого веера? Ты чего? Приехали, говорю.

— Веера из кости носорога.

21 июля.

Стокгольм.

Романов

«Что реальней — будущее или прошлое? В пользу прошлого — материальные доказательства его существования: рукописи, фотографии, развалины зданий. О будущем нам говорят лишь мечты, расчеты и интуитивные образы. Но в прошлом нет жизни. Его уже нет, остались лишь продукты его распада, осколки, собранные в музеях. Настоящее — как раз и есть момент распада. А что распадается? Будущее. Оно реальнее прошлого. Оно — жизнь, сжатая в пружину и готовая к прыжку в пропасть прошлого. Будущее распадается в прошлое».