Не успев стереть с лица пот и пыль и вложить меч в ножны, Виро с немногочисленным войском вступил в бой с царем деламцев.

Моабад, узнав, что Виро сражается с деламцами и геланцами, сейчас же повернул обратно, и хотя был очень утомлен, он все же возвратился столь стремительно, что и ветер не мог догнать поднятую всадниками пыль. И прибыл он с войсками в Гораб, где в своем доме находилась Вис.

Когда Вис, царица всех красавиц, почувствовала себя пойманной в сети, а именно, что отец ее убит, брат ушел на войну, сердце ранено и боль проникает в печень, — она стала царапать лицо ногтями, рыдать и, обливаясь слезами, так говорила своей кормилице:

— Ныне под лазурным небом и на черной земле нет более несчастного существа, чем я. И я не знаю, кому поведать мое горе и у кого искать поддержки. Где искать справедливости и кому жаловаться на произвол судьбы?

Как мне добраться до Виро и как мне избавиться от старого, дряхлого Моабада? И в какой тяжелый день и под какой несчастливой звездой родила меня мать! Со дня моего рождения я пребываю в горести. Почему я не умерла раньше отца, которого сразила рука врага? Они убили моего отца, брат ушел от меня, и я ныне — бессильное существо, с сердцем, пораженным болью. Если я плачу и рыдаю, никто не внемлет моим вздохам и стонам, не хочет помочь мне и поддержать. Со дня рождения я испытала много горя и превратностей судьбы, а что еще увижу в будущем, сама не знаю. Что может быть хуже, чем попасть в руки врага, жаждущего моей крови! Если я окажусь во власти Моабада, я буду лишена всех желаний сердца, буду окружена врагами и разлучена с любящими меня.

Так говорила Вис, царица красавиц, своей кормилице, и жемчужные слезы потоком катились по ее алым щекам. Но тут пришел посланный от шаха Моабада с такой вестью:

«Пусть сердце твое будет спокойно, о солнце солнц, о светлейшее из всех светил небесных! Ты не можешь избегнуть божьего предопределения, и того, что сулила тебе твоя звезда, ты не сможешь изменить. Неужели ты думаешь преодолеть предначертание бога? Если бог и моя судьба даровали тебя мне, то бесполезно вступать в борьбу с предопределением божьим. Это случилось по воле провидения, и это начертано на челе твоем. Ныне нет для тебя иного исхода, кроме покорности. Все мои дороги ведут к тебе, ибо я не могу отказаться от любви к тебе. Если ты не будешь противиться моей воле, я исполню желания твоего сердца, осыплю тебя самоцветами и украшу драгоценностями, которым нет цены, и солнце и луна будут завидовать твоей красоте. Будь целительницей моей души и сердца и царицей моей страны и царства. Ты будешь послушна моим велениями обретешь от меня славу и величие.

Пока душа пребывает в моем теле, ты и душа моя будете для меня неотличимы».

Когда Вис, пленительница сердец, выслушала это послание Моабада, она отнеслась к нему как к оскорблению и поруганию. Вис посыпала прахом и пеплом голову и так неистово била себя в грудь и лицо, что они покрылись синяками. Она разорвала ворот, обнажила хрустальную грудь, не стесняясь гонца. Волнуясь и негодуя, своими устами, сладкими, как сахар, она дала ответ горький, как желчь, и вместо слов любви метнула копье вражды и так сказала посланцу:

— Я выслушала злую весть, отвратную, как змеиный яд. Пойди и вот что передай безмозглому, дряхлому Моабаду: «Надеясь на меня, не кидай мяча на поле неудачи. Не обрекай себя на бесполезные заботы и не расточай зря свои сокровища. По твоим поступкам я определяю, что ты за человек, и догадываюсь, чего ты стоишь как мужчина. Неужели ты думаешь, что заставишь меня покинуть эту крепость живой или сумеешь похитить? И какую ты обретешь во мне радость во все дни твоей жизни? Если ты даже глава всех кудесников, то Виро — мой повелитель и супруг, станом кедр, а ликом месяц. В этом преходящем мире ты не найдешь радости во мне, а я никогда не встречу ему подобного. Кого я могу выбрать лучше его? Во все дни твоей жизни ты не найдешь во мне радости, ибо с тех пор, как я стала супругой брата, я избегаю всех мужчин. Пока у меня есть стройный кедр, я не стану искать согбенной ивы. Если бы даже Виро не был моим мужем и я оставалась девицей, то и тогда не подобало бы мне быть твоей женой и любить тебя, ибо ты безжалостно умертвил моего отца Карана, не пощадив ни его достоинства, ни преклонных лет. Ты убил моего повелителя, моего отца, и домогаться моей руки — безумно с твоей стороны. Разве я могу пожелать тебя как мужа, если один твой взгляд всю жизнь будет наводить на меня ужас. У меня в этом преходящем мире нет никого, подобного Виро. Но по причине твоих злых деяний и постигшего меня горя я не стала еще его женой. Как же я могу отдаться тебе, одряхлевшему и беспомощному старику? Хоть я и юна, но все же боюсь бога, помня о вечности. Почему же ты, старик, забываешь о боге? У меня много одеяний, драгоценных камней и жемчуга, я владею многими городами и землями, — бог в щедрости своей даровал их мне. Я не желаю твоих, и пока в моем сердце жива память об отце моем Каране, я не могу прельщаться самоцветами, жемчугом и драгоценными украшениями. И подобает ли мне быть царицей, если парча, самоцветы и жемчуг могут соблазнить меня? Все это есть у меня, чем я еще могу восхищаться? И разве я не высокого происхождения? Не зарься на меня, ибо твоя надежда не даст тебе плода. Если ты ищешь и надеешься получить то, что принадлежит другому, разочарование принесет тебе великое бесчестье. Не спеши видеть меня, ибо ты не скоро обретешь меня. И если судьба изменит мне и против воли моей отдаст тебе, ты и тогда не пожнешь плода и ни один миг не будешь радостен возле меня. Мой избранный брат и супруг еще не утолил много желания своего сердца, как же ты ищешь утоления своего желания? Если ты даже само солнце, ни на что не надейся, хотя я еще не отдалась своим непорочным телом брату, хотя он и я рождены от одной матери; как я могу отдаться тебе, согбенному старцу, руками которого опустошен мой дом? Когда я вспоминаю твое имя, я содрогаюсь. Как ты можешь искать утоления своего желания в насильственной любви? Хотя я царица и властна над своими желаниями, но как я могу превратить врага в друга?

Притча. Горькое дерево приносит горький плод, как бы мы ни поливали его сахарной водой. Нельзя смешать вражду с дружбой, ибо одно — стекло, другое — железо.

Я буду тебе послушна в любви тогда, когда ястреб и куропатка будут жить в дружбе. Обрести любовь от такого сердца — все равно что отведать желчи. Это поучение тебе покажется горьким, но если ты уразумеешь его, то его плод будет как сахар. Если ты мудр, слушай и поучайся, чтобы запомнить эту речь. Когда же твое безумие принесет тебе злосчастье, сокрушаться о прошедшем будет бесполезно».

Выслушав все это, посланец шахиншаха [12] понял, что Вис не питает никакого благорасположения к шаху. Он вернулся и поведал Моабаду в точности ее слова. Моабад, услышав этот ответ, еще больше обезумел от любви.

Из всего сказанного шаху больше всего пришлось по душе признание Вис в том, что ее брат еще не обрел в ней желания своего сердца, и Моабад возрадовался девственности Вис.

А это случилось вот почему: в ночь, когда они сочетались браком, Виро ликовал. Когда же настало время отдохновения и Вис направилась к ложу, по воле божьей она подверглась обычному для женщин недомоганию. Брачная ночь принесла Виро разочарование. Но он был бессилен, ибо по закону огнепоклонников, когда женщина нечиста, муж должен избегать ее до поры до времени и, как это и в обычае иудеев, не должен касаться жены. Если же женщина скроет от мужа свое недомогание, брак их расторгается. По этой причине они не стали близкими.

Затем вернулись воины Моабада, геланцы и деламцы.

Когда Моабад узнал о девственности Вис, он обезумел от страсти и с нетерпением стремился овладеть ею, выискивая все возможности увезти ее из крепости. Хотя невеста всех очень радовала своей красотой, но брак с нею был горестным для Виро, ибо он не мог утолить желание своего сердца. А судьба прибавляла войну к войне, борьбу к борьбе и горе к горю. Виро не мог найти успокоения ни на миг.