Ярема. Пробыл Кармелюк в укрытии, раны зажили, кости посрастались. В знак благодарности Устим завещал моему отцу… "Когда будет идти твой сын к невесте на посад, пускай станет напротив ворот, посмотрит, куда солнце сверит, то и увидит, дескать, человека!" (Низко кланяется Тарасу Шевченко.) Милости прошу за посажёного отца, господин!
Шевченко. Хорошо! Пойду за отца!
Мать. Садитесь, господин Тарас, спасибо вам, на крепостной свадьбе… Может, и судьба наша когда-нибудь сядет…
Шевченко (садится). Свадьбу играть не косой махать! Тут я — пьющий косарь!
Мать. Ешьте, пейте, гости преславные! Единственная дочь у меня, да и ту из дома пускаю…
Борщ. На волю пускаешь, сваха! Разве ей не осточертели барские надругательства?! Спасибо пану ласковому, благословил дочери твоей разрешение! Не за крепостного отдаешь, за казака! К нашей казацкой семье!
Охрим. Если бы хоть за простого казака, а то за сумасбродного Ярему.
Борщ. Какой же он сумасбродный, что ты болтаешь?!
Охрим. Пан Чухненко мешок денег насыпал бы, чтобы этого Ярему в руках подержать. Га-га-га!
Дед Иван. А чтобы этот пан шершня под языком держал!
Ярема. Конец! Зарекаюсь хотя бы яблочко взять с панского двора! Мирюсь за мою Оксану, никто не смеет пана Чухненко трогать!
Борщ. И дело с концом!
Петро (тоненьким голоском). Ну да!
Охрим. Поживем — увидим.
Мать. Пане Тарас, отец мой родной. Да вы же не едите и не пьете!
Ярема. Оксана, милая, угости посажёного отца!
Оксана (наливает рюмку, подносит Шевченко). Хоть пригубить…
Шевченко. Как говорили запорожцы: чтоб мы были живы, а с панов чтоб вытянуло жилы! (Пьет.)
Борщ. Не все и паны одинаковые.
Оксана. Спасибо вам, господин. (Целует Шевченко.)
Шевченко. Словно огонь к устам приложила! Пожар случится! Помнишь, Оксана, прятался я малым от мачехи в бурьяне, а ты через дорогу дергань выбирала, услышала, как плачу, пришла, вытерла мои слезы…
Оксана. Я?
Шевченко. Вот так наш дом стоял, а вот так — твои. Голову, бывало, мне вымоешь, рубашечки выстираешь и так весело-весело запоешь…
Мать. Может, это и не наша?
Шевченко. Погнал меня пан на чужбину, а ее, лучше не вспоминать, погубил гусарин…
Оксана. Подождите, пане! Я об этом в книге читала! (Читает.)
"Есть на свете доля, а кто ее знает? Есть на свете воля, где ж она гуляет?.. Затоплю недолю горькими слезами, затопчу неволю босыми ногами!" О несчастной Катерине это, господин, а я — Оксана.
Шевчепко. Может, и так.
Ярема. Значит, и вы "Кобзарь" читали?
Шевченко. Это какой же?
Охрим. Тот, который Шевченко написал, вот какой!
Шевченко. А вы?
Охрим. Мы — кузнецы, не простые люди!
Ярема. Выучили грамотные, рассказали темным. Деды с бандурами петь стали. И понеслось по людям, как пожар, — Шевченко, Шевченко!
Дед Иван. Говорят, отчаянный гайдамак он.
Борщ. Забудьте, дед, ваши молодые лета! Гайдамаки не встанут, черт возьми!
Шевченко. А мы их разбудим, а, дедушка?!
Ярема. Не ваша забота, господин, как бы на свою голову не разбудили!
Борщ. Не бойся, теперь у нас царь Николай — не то что царица Екатерина!
Охрим. Хрен редьки не слаще! Царя Николая тоже вначале свергали!
Шевченко. Царь с богом контракт подписали, чтобы сообща держаться.
Охрим. Да замолчите вы, господин!
Ярема. А то и у святого терпению придет конец.
Шевченко. Почему же — замолчите?
Дед Иван. Ежели вас пригласили за стол, как говорится, то хоть на стол, дескать, не того…
Шевченко. Разве вы, дедушка, за царя?
Борщ. Мы все, господин, царские дети!
Охрим. Господские разговоры бедным людям часто боком вылазят!
Ярема. Господа любят много болтать…
Борщ. Не говори, Охрим. Разве господа не такие люди, как мы?
Свашка. Может, такие, а может, и нет…
Дед Иван. Гусь свинье не товарищ…
Борщ. Взять, к примеру, нашего Чухненко-барина… Да крепостные за ним как за каменной стеной! По-нашему говорит, одевается по-простому, хлеборобов не гнушается… Записывает в книжечку, как поём да как разговариваем…
Охрим. Святой да божий.
Дед Иван. Только не ржет.
Охрим. Ржет, дед Иван! Прямо пенится да ржет.
Борщ. Поклеп на барина! Стоит какую девушку наделить коровой, как уже и болтают языками.
Ярема. Не болтают! Так и смахивает наш барин на жеребца! Но отныне — мы квиты! Мирюсь с ним! Не буду становиться Чухненко поперек дороги, как деды мои и родители становились! Мирюсь с господским отродьем! За тебя, сердце Оксана! За то, что дал тебе барин волю!.
Охрим. Кузнец кует, пока железо горячо! Твоя Оксана еще крепостная!
Ярема. Барин дал слово!
Борщ. У Чухненко слово твердое!
Дед Иван. Это за тебя деньги говорят…
Борщ. Какие деньги?!
Дед Иван. Те, которые лежат в сундуке…
Борщ. Вы их туда клали?!
Мать. Угощайтесь, дорогие гости… Ну их к лешему этих господ. Я не о вас, господин Тарас!
Шевченко. Потому что из меня такой господин, как из веревки кнут.
Ярема. Чухненко меня с Оксаной уважает! Никому не позволю обижать моего ласкового барина!
Борщ. Умна твоя речь, крестник.
Дед Иван. Господа все одинаковы.
Охрим. Нет, не все, дедушка. Видел я и подходящего…
Свашка. Может, видел, а может, и нет…
Охрим. На скамье лежал… На глазах — вот такие пятки…
Дед Иван. Так это же был не барин, а падаль…
Шевченко. Они и живые не лучше.
Ярема. Подождите! Есть у меня крестный отец, есть посажёный, а дороже всех — господин Чухненхо! Не дозволяю говорить о нем плохие слова.
Оксана. Казак!
Ярема. Казачка!
Свашка. Может, казачка, а может, и нет…
Мать. А кто же она, сватья?!
Свашка. Да как же — барышня.
Мать. Лучше бы не говорили такого!
Свашка. Не буду врать, потому как барышня! Давно ее взяли, маленькой еще, к панской дочери за прислугу, а вишь, и девкой стала на панских харчах… На музыке играет, на господских языках болтает. Руки беленькие, маленькие, лицо — не мужицкое, босиком и через двор не перейдет…
Оксана. Почему не перейти — перейду! Еще и на жатве от вас не отстану!
Мать. Не позволю мою дочь чернить! Я ее от барской мази вот как отчистила, отмыла! Щелоком, душицей да слезами! А кто завидует, пускай хвост подожмет!
Борщ. Грешно на девку поклеп возводить.
Ярема. Мы быстро заставим язык прикусить!
Свашка. Может, заставим, а может, и нет…
Мать. Зовите музыку с улицы! Пускай развеселят нас. Не будем ругаться, люди…
Музыка играет громче. В комнату заходят музыканты (сопелка и бубен).
Музыкант, играющий на сопелке. Ку-ка-ре-ку!
Бубен. Бум-бум-бум!
Борщ. Шире, шире крут!
Дед Иван. А? Для кого это играют? (Сидя, притопывает ногой.)
Ярема. Пускай начинает посажёный отец.
Шевченко. А ну-ка выходи кто-нибудь на танец.
Свашка. А я с барином! Я по-барски!
Охрим. Шесток большой — как раз вам на нем и подпрыгивать.
Ярсма. Иди, Оксана, с посаженым отцом.
Оксана. Иду, Ярема. (Выходит из-за стола, становится напротив Шевченко, танцует.)
