Занавес
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Ковровая мастерская в сельском Доме культуры. Под вечер.
Марийка, Саня и Докия ткут ковер. Поют:
Зелен сад-виноград,
Славне місто Ленінград,
А які твої слова
Про Сергія Кірова?
Марийка. Этот еще кончаем, подружки, а я уже новый узор сложила. Края на ковре будут из виноградного листа. Вот так стоит наше звено. Ты, Саня, ты, Докия, потом Мотря, потом я. В руках у нас виноград. Это мы принимаем на винограднике гостей. Самых дорогих гостей. Таких гостей, что и не выговорю. А вот так полем идут к нам и гости. Угадайте, подружки, о ком я задумала?
Саня. Ленин и Сталия. Кто же еще?
Докия. Это бы и я угадала!
Марийка. Улыбаются, идут рожью. Вверху солнце и ни облачка.
Саня. А я еще и песню сложу!
Докия. Ов-ва, какая ловкая! Пока ты думала, я уже сложила.
Саня. А ну, скажи, какую?
Докия. Так я тебе и сказала! Станем на винограднике, солнышко греет, ветерок чуть дышит, а я и запою. Виноград песню любит. Сразу уродит тысячу пудов с гектара!
Саня. Ой, Докийка, не говори. Еще сглазишь. Это же больше ста шестидесяти центнеров! А у хлопцев звено в том году собрало только сто тридцать.
Марийка. Возьмем, девчата! Я все подсчитала.
Саня. Страшно! Хлопцы засмеют.
Докия. Еще Мотрю примем в комсомол — тогда у нас все звено будет комсомольское. А ты боишься!
Марийка. Девчата! Докия! Саня! Исключайте меня из комсомола. Я не могу. Пускай на вас не падет тень.
Саня. Да ну тебя!
Докия. Напишу хлопцам, чтобы бросили курсы в районе и неслись бегом сюда. Марийку исключать. Вот глупая девуля!
Марийка. Подружки мои милые! Если бы вы знали, как мне тяжело. Раньше, бывало, наработаешься за день и спишь, не шелохнешься. А теперь — ночью проснусь, не могу заснуть. Будто он около меня ходит…
Саня. Кто? Мой Семен?
Марийка. Не шути, Саня, не Семен. Сердце у меня стучит, а он ходит, ходит… Вдруг меня злость возьмет — так бы и столкнула в речку… А потом — другая мысль: он одинокий, он страдает…
Докия. Ты же от него бегаешь?
Марийка. То пугает, то просит, то гостинца передаст. То Христю подошлет. А я убегаю, а я убегаю…
Слышна музыка.
Докия (выглядывает за дверь). Хоть бы сюда не лезли. Нам надо ковер кончать. Мы виноградницы, мы и ковровщицы, красота!
Саня (выглядывает). Все равно как Христя — и молодуха и роженица.
Докия. Саня! Как тебе не стыдно?
Саня. "Саня, Саня!" Даже опротивело. За дверями вечеринка, а ты и потанцевать не даешь!
Докия. Кончим ковер, тогда натанцуешься.
Саня. А я сейчас хочу. Марийка! (Подхватывает Марийку, вертит.)
Марийка. Пусти, у меня ноги не свои!
Докия. Отпусти ее, Саня. Слушай, Марийка, спрашиваю тебя по-комсомольски…
Марийка. Спрашивай.
Докия. Ну вот, например… Если бы этот твой бывший отец остался врагом, ты пожалела бы его?
Марийка. Нет, Докийка. Я давно отреклась.
Докия. Если бы понадобилось — жизнь за социализм, тебе не жалко было бы?
Марийка. Нет.
Докия. Вот и все.
Саня. Ну, что это вы, право, завели! Лучше вон взгляните, как на свету играет. (Хочет повернуть ковер. Докия не дает.)
Докия. Не надо, не надо. Потом! Ты, Марийка, постереги, а я сбегаю за шерстью. Это, наверно, Саня ее спрятала, она у нас лентяйка… Ей бы все танцевать.
Саня. "Саня, Саня" — все на Саню!
Докия. Бедная Саня, никак десятерых не переговорит. (Уходит.)
Саня. А я ей соврала, а я ей соврала! Я не танцевать пойду, а пойду к Семену и скажу ему: "Братик-голубчик, кудрявый чубчик, одна дивчина тебя ожидает, слезы, как горох, рассыпает…" (Убегает.)
Марийка. Саня, обожди! (Бежит.)
Входит Семен Твердо хлеб.
Твердохлеб. Марийка! Марийка!
Марийка (остановилась). Чего тебе?
Твердохлеб. Чего-ничего, лишь бы было чего, коли нет ничего. (Смеется.)
Марийка. А мне плакать хочется…
Твердохлеб. Уж и плакать! Пускай враги наши плачут!
Марийка. Семен…
Твердохлеб. Я за него.
Марийка. Не люби меня, Семен…
Твердохлеб. Вот здорово. Я сам собирался спросить, любить тебя или нет… А ты словно угадала!
Марийка. Не люби меня, лучше мне одной остаться…
Твердохлеб. Марийка, это никуда не годится. Отними руки от глаз. Так. А теперь мы слезы утрем… Платок у меня чистый. (Утирает.) А слез как много! Ай-яй-яй! А еще звеньевая! (Выжимает платок.)
Марийка. Я не хочу, чтобы он был моим отцом. Я честно отреклась… Имею я право не хотеть? Мне хочется быть сиротой. Если бы я не жалела, то сказала бы ему… Нет, я бы не сказала, а просто забыла бы его… и все… А так — жалко, но жалеть не хочу. Я чувствую, что он чужой… Чужой…
Твердохлеб. Знаешь что? Он на несколько дней приехал. Потом уедет. А мы останемся. И все пройдет, позабудется…
Марийка. Бабушку Василину с собой заберет, Христю заберет, когда уедет. Меня дочкой называет, а у самого глаза мертвые, не улыбнутся…
Твердохлеб. Слушай. Нельзя так бояться. Он же не волк. И у нас не лес, а колхоз. Поняла? Пойдем, потанцуем… Вечеринка так вечеринка…
Маринка. Я вот с ковром… (Утирает глаза.) Теперь слез не видно?
Твердохлеб. Нет.
Уходят.
В другую дверь входят Горлица, Голешник, Одарка, Прийма.
Голешник. И тут его нет. Скрывается, что ли?
Прийма. На что он тебе понадобился?
Горлица. Разговор есть.
Прийма. Тихий или громкий?
Голешник. На полный голос — чтобы никто не слыхал.
Горлица. Не только семь — семьсот лет с ним не помиримся. Из наших рук ему уже никуда не уйти.
Прийма. Как председатель сельсовета, заявляю вам…
Голешник. И не заявляй!
Прийма.…заявляю вам — посажу куда следует, и тогда пеняйте на себя!
Горлица. За кого, Одарка? За кулака?!
Голешник. За недорезанную контру?! Честных революционеров?
Прийма. Я предупредила, а там ваше дело.
Горлица. Одарка! Это не твой голос. Это не ты говоришь. Помнишь, как мы контру в расход пускали? Ну-ка вспомни, что ты тогда говорила?
Голешник. А сказала ты: "Собаке — собачья смерть, бей деникинцев, догоняй время!"
Горлица. Догоняй время! Вот что ты тогда говорила!
Прийма. Как же вы догоняете время? Учитесь? Инженерами стали?
Горлица. А сеялку кто изобрел? Такую сеялку, что агроном за голову схватился!
Прийма. И сказал, что такая конструкция уже есть.
Голешник. Значит так? Плыл, плыл, да на берегу и потонул? Да?
Горлица. Говори, Иван. Пускай знает, что мы тоже люди. Довольно молчать!
Голешник. Я скажу, только и ты не молчи. Пускай услышит! Если у нее осталась еще революционная совесть…
Прийма. И это ты про меня?
Горлица. Молчи да слушай! Мы уже до края дошли. Допекла!
Голешник. Доняла!
Горлица. В Европе был — не встречал!
Голешник. Говори, Иван. Все, до дна. Раскручивай гайку. Молчи, Одарка!
Прийма. Да молчу, молчу.
Горлица. Ага, теперь молчишь! Испугалась? Ничего, еще не то будет!
